Тринадцатый знак

Но мудрейшими из мудрых считаю тех, кто постоянно отодвигая предел возможностей своего воображения, способен свести любую, даже самую сложную проблему к весьма простой: при определенных обстоятельствах и в конечном итоге верными могут оказаться два противоположных мнения об одном и том же. Одновременно большой минус интеллекта такие люди видят в склонности ума признавать себя высшим началом, боготворить собственную персону и подчиняться во всем только себе самому. В их представлении, рассудочность в ущерб духовности влечет за собой обычно разочарование в жизни, а поистине божественное облегчение приходит, когда отказываешься от притязаний быть умнее других, непомерных амбиций и тщеславия, когда после отказа от лишнего и тягостного начинается подлинная жизнь, которая приносит радость.

Живая личность мне кажется гораздо сложнее даже самой сложной теории физики. Она неуловима, как квант. Ей трудно меняться кардинально, но она в состоянии сделать себя более сильной, привлекательной. Для этого надо лишь очень хотеть этого.

Версия восемнадцатая

САМОЕ ЦЕННОЕ РАЗВЕДДОНЕСЕНИЕ

Если можно было бы сделать человечество совершенным, то можно было бы создать совершенный порядок. Мир идет к своей цели не так-то быстро, как мы думаем и того хотели бы. Всюду возникают и противоборствуют некие демоны торможения, так что хотя все и движется вперед, но крайне медленно.

Гете

Историю уже привыкли переписывать каждый раз языком самой новейшей эпохи - с высоты времени, мол, виднее. Предвидение всегда ждала аналогичная участь со стороны тех, кто склонен сожалеть о сделанном предшественниками и не видеть в их деяниях ничего полезного. Спиноза не зря считал таких людей дважды беспомощными и ничтожными.

Мне вспоминается Вена, раннее утро жаркого июньского дня. За столиком кафе возле пруда городского парка уединились двое. Вокруг ни души и только воробьи, перепрыгивая с одного места на другое, доклевывали последние, оставшиеся с вечера крошки. Эти двое работали над текстом общей корреспонденции о советско-американской встрече в верхах, завершившейся в редутном зале дворца Хофбург подписанием договора ОСВ-2. После обмена мнениями о взятом накануне интервью с министром иностранных дел Австрии их беседа вскоре плавно переключилась на неполитические темы.

- Думаешь, я не чувствую, что мой Штирлиц выглядит несколько упрощенно в психологическом плане? - заметил один. - Хотелось, конечно, поглубже понять его душу, но сделать это, видимо, по силам лишь тому, кто на себе испытал нечто подобное. Вот закончишь "траншейную" карьеру и приступай к созданию своих "мгновений". Только пиши честно и смело о себе, о людях и главное - о том, что удалось узнать за все эти годы. Толяныч, ты на десять лет моложе меня, у тебя еще есть время, а у меня оно строго отсчитано...

Предчувствовал ли тогда переполненный кипучей энергией и творческими планами добрейшей души человек Юлиан Семенов, что судьба-злодейка уготовила ему жизни земной всего-то еще четырнадцать лет?

Если бы иметь тот магический кристалл, который позволил бы увидеть свой завтрашний день!..

Конечно, как уверенно разглядеть будущее, если истина нередко порождается ересью, а умирает предрассудком. К тому же, чтобы предвидеть безошибочно, надо уметь отрешиться от прошлого и настоящего. Вот я и попытаюсь взглянуть чуть дальше сегодняшнего дня, опираясь на известные факты и все ту же интуицию.

Природа нашего ума тройственна, так во всяком случае считают многие ученые. Ум инстинктивный "обитает" в спинном мозге и солнечном сплетении, "курирует" потребности тела и страсти. Ум рассудочный мы называем интеллектом. Ум прозренческий обычно спит, но интенсивно работает у тех, кто творит, создает нечто необычное, способен на сверхчувствительное восприятие, когда оригинальные идеи появляются внезапно из мира подсознательного, словно подарок Неба.

У каждого из нас есть свой "третий глаз", он либо видит, либо дремлет, когда человек не может или не хочет по каким-либо причинам сосредоточиться, вложить в родившуюся мысль энергию для будущих действий. Сильная, яркая, сознательно посланная мысль создает в окружающей нас ментальной материи живой мыслеобраз, который ожидает своего воплощения в жизнь. Дабы это произошло, нужно прежде всего расслабиться и сконцентрировать свое внимание на задуманном.

Неопределенность, сомнение, крушение абсолютов, свержение с пьедесталов идолов и божков стало знаком нашего времени. Никогда еще не ставились под вопрос, казалось, самые очевидные принципы этики, морали, природы человеческой, общества и прогресса. Традиционно же этика исходила из неизбежной победы в нас добра над злом, она не хотела признавать в людях слабостей, противоречий, ограниченности "мыслящего животного" или "думающего тростника", полагая, что нам необходимы ностальгия по вечному лучшему будущему и надежда на спасение, нечто прочное и стабильное.

Мы страшимся неопределенности, стараемся отвергать обманчивое прошлое и иллюзорное будущее. Укрывшись теплым "одеялом" избитых истин и тоски по совершенному обществу, стараемся забыть о тягостной действительности, но забыться так и не можем, а с рассветом поднимаемся с тяжелой головой, чтобы вновь погрузиться в ту же действительность, где все относительно, все молниеносно меняется и даже интуиция частенько подводит...

Если социализм и дискредитирован, то более своими же доморощенными "прорабами", нежели кознями иноземных злоумышленников, потому-то говорить о его полном историческом крахе сегодня лучше не торопиться. Просто сама реальность стала сложнее ранее представляемого, заставляя нас учиться, наконец, мыслить пространственно, видеть в ней одновременно порядок и хаос, закономерность и непредсказуемость. Без этого умения нас ждет полное отчаяние, и все будет казаться зависящим лишь от воли случая.

Сегодня уже иначе смотришь на многие вещи, раньше не вызывавшие сомнений. "Реальный социализм" рухнул, но и в других странах свободное предпринимательство еще очень далеко от идеального. Выдержит ли оно глобальную интеграцию мировой экономики? По сути разве один социализм повинен в двух мировых вой-нах, несет ответственность за массовую безработицу, ограбление колоний? И не оказались ли государства свободного рынка более способными к выживанию, потому что противостояло им закостеневшее, не способное к обновлению устройство общества?..

Трудно, очень трудно вырваться из пут настоящего и перейти к предвосхищению грядущего, когда не уверен, что произойдет с тобой и другими даже на следующий день. "Давайте смелее, - слышу голос читателя. - Нечего тушеваться, вы же полковник, хоть и отставной. К тому же, ничем не рискуете и ответственности, как все пророки, не несете".

Заявка уже сделана, отступать некуда, остается только завести свою машину времени и гнать ее со скоростью выше световой. Что ж, попробую...

Будет ли спокойнее душе?

К закату нынешнего века, как мне представляется, не только традиционные государственные, но даже устоявшиеся системы мышления не оправдают себя и вынуждены будут меняться. Трактаты о научных открытиях будут напоминать более поэтические произведения о "черных дырах", ибо сама наука станет походить на фантастику. У марксизма вряд ли увеличатся шансы утвердить научность своего учения, предназначенного служить лишь инструментом социальных изменений без серьезного учета природы человека. Но пусть не радуются и оппоненты марксизма: их победа на ринге далеко не предрешена, и у них тоже все пойдет не так, как хочется. Скорее всего, будущее за теми, кто способен построить не доктрину из новых догм, превратившись в послушников очередного "изма", а просто взять из каждого учения лучшее, что может быть претворено в жизнь, не насилуя при этом все ту же природу человеческую. Именно поэтому, думается, те, кто спорит с марксист-ским анализом капитализма, будут впустую тратить время, ставя своей целью на этой основе воздвигнуть еще одну "антиутопическую" доктрину.

Немало опасностей поджидает нас, и одна из них состоит в том, что идеологический арсенал антитоталитаризма может пополниться тенденциями как раз противоположного свойства. Отвергая концепцию классовой борьбы и эксплуатации, чистой расы и вождя, пропонентны свободы и демократии способны легко перейти рубеж и стать ярыми сторонниками новых догм о государственности, которые исключали бы признания права на существование других воззрений, кроме их собственных. Такая метаморфоза демократии и авторитарности реальна и в рамках отдельного государства, и в межгосударственных отношениях, когда насилие против инакомыслящих приведет к возникновению планетарного тоталитаризма. Все известные нам учения христианства, марксизма, анархизма исходят из положения, будто стоит только физически избавиться от враждебных элементов, и сразу решатся все проблемы бытия. Но жизнь диктовала и будет диктовать свои законы, она слишком сложна и требует непростых решений, свободных от абсолютизации чего-то одного.