Страница 7 из 9
Борис страдал. У него рвалось сердце. Он не мог дышать.
Из больницы его забрала первая жена – та, у которой было от него двое детей и которую он бросил на полдороге.
Первая жена поселилась вместе с Борисом в убитой однокомнатной квартире. Ухаживала за ним, как сиделка. Убирала. Варила еду.
Борис не хотел есть. Не хотел жить. У него была глубокая депрессия.
Я изредка поддерживала его своими звонками, но он не мог говорить или не хотел. Трубку брала жена.
Я сказала жене:
– Спасибо вам.
– За что? – удивилась она.
– Ну… Не бросили человека. Помогаете.
– А как же? Мне его жалко. Он ведь не собака. Да и собаку тоже жалко.
Я догадалась: жена – хороший человек. Но хороших не любят. Любят плохих, с ними интереснее.
Борис не хотел жить. И вскоре умер.
Хоронили его три человека: первая жена и двое детей. Вторая жена не пришла. А Оля даже не узнала. Она в это время пребывала в Альпах. У них с Полем там было собственное шале – в переводе «хижина пастуха».
Жизнь груба. Счастье Фимы тоже развалилось. Жена Алекса Соня неожиданно для всех пошла на поправку. Анализы стали улучшаться, роковые показатели пошли вниз и тяготели к норме.
Соню выписали домой. Алекс ускакал в семью и даже не отзвонил Фиме. Ни тебе «спасибо», ни тебе «извини». Видимо, он любил Соню и предпочитал ничего не менять в своей жизни. Мужчины вообще инертны. Им главное – не вставать со своего кресла и не менять своих тапок.
Фима приехала ко мне совершенно разбитая новыми обстоятельствами. Стояла в дверях без лица. Вместо лица – белое пятно. Жизнь – пустыня, впереди один песок, а то, что возникает на горизонте – миражи. Приблизишься – и нет ничего. Вот и Алекс – мираж. Растворился.
Я пыталась ее успокоить:
– Все-таки хорошо, что Соня поправилась.
– Кому хорошо? Соне?
– Ну да…
– А я при чем? Я-то как раз и ни при чем.
Я искренне ей сочувствовала и не знала, что можно сделать. Хоть бери и отдавай своего мужа. Но они – не пара. Мой муж любит читать и молчать. А Фима не выносит ни первого, ни второго. Ее любимая книга – про Буратино, больше она ничего не читала. При этом трещит, не закрывая рта, и все время задает вопросы. Это значит: надо слушать то, что она говорит. Для моего мужа это непосильная нагрузка. Он бы умер. Или сбежал. Так что надо искать другой выход из создавшейся ситуации.
Я пригласила ее погулять. Движение полезно при стрессе.
Мы вышли за ворота. Перед нами расстилался дачный поселок невиданной красоты. Мачтовые сосны устремлялись к небу. Ели широко развесили свои лапы. Березки трепетали листвой. Возле соседского забора трудилась рабочая бригада белорусов. Они ставили новые ворота.
Бригада состояла из четырех человек – все красавцы, особенно бригадир в желтой рубахе.
У меня возникло большое желание: отделить этого бригадира от товарищей и вручить его Фиме взамен Алекса.
У Фимы возникло это же самое намерение: приватизировать желторубашечника. Она бесстрашно подошла к нему и спросила:
– А сколько стоят такие ворота?
– Вы хотите сделать заказ? – отреагировал бригадир.
– Я ищу варианты, – неопределенно ответила Фима.
– Вот моя визитка.
Бригадир дал визитку Фиме. Там был телефон и имя. Имя бригадира – Василь. Красиво.
Перед тем как отойти, я спросила:
– А вы здесь с семьей?
Я хотела уточнить: имеется ли в наличии жена? Это было важнее, чем ворота.
– Нет. Семья дома, – ответил Василь.
Белорусы, молдаване, армяне – дети разных народов едут в Россию на заработки, как на войну. Живут кое-как, терпят лишения. Зачем тащить с собой семью?
Фима приняла к сведению семейный статус Василя. Опять облом. Жизнь состоит из сплошных обломов. Невезучая Фима.
Мы вернулись ко мне на дачу. Фима спрятала визитку в сумку. Мало ли… Всегда есть шанс. Последнее дело – потерять надежду. Пока надежда жива – солнце всходит и заходит, и никогда не опаздывает с восходом.
После смерти Бориса первой жене досталась его убитая квартира. Борис успел оформить дарственную.
Жена сделала ремонт и легко сдала, поскольку квартира в двух шагах от метро. Деньги за аренду плюс пенсия – можно было раз в год съездить к морю и поставить недостающие зубы.
Оля занялась благотворительностью и работала, по сути, золотой рыбкой. Это оказалось не так просто, как можно себе представить.
Мой знакомый сценарист любил говорить: «Жизнь не так проста, как кажется. Она еще проще». Думаю, что это так и есть.
В моем случае: счастье – это природа и работа. Я не могу работать за границей. Во мне что-то не включается. Ток не идет. Получается не проза, а подстрочник. Поэтому мое место здесь, на задворках столицы. Счастье – это быть на своем месте в прямом и переносном смысле.
Я люблю смотреть по телевизору новостные программы: «Новости», «Вести» и так далее.
Я включила Первый канал и увидела свою подругу Фаину. Она стояла в Георгиевском зале, а президент Путин прикручивал на ее платье какой-то значок.
Фаина получила звание и стояла во всей красе – торжественная и нарядная, в замечательном платье травяного цвета.
Я не упала на пол от зависти. Наоборот. Я почувствовала в груди теплый толчок радости. Я была счастлива за свою подругу, искренне и до дна. И не напоказ, а сама с собой. Я знала: вся ее жизнь состояла из работы и поисков работы – труд и усилия и снова – труд и усилия. И вот – справедливый результат. Она стоит перед президентом, а он прикручивает ей значок, дырявит платье.
Фаина что-то мягко говорит президенту – не лает, а скорее поет. Он слушает и летуче улыбается. Наверное, она приглашает его сниматься в кино.
Фуга Баха
Меня пригласили на презентацию книги. Мой друг Сандро Бадридзе выпустил книгу и попросил меня поприсутствовать.
Мы с Сандриком знакомы с давних пор. Он – сценарист, режиссер, грузин, красавец и златоуст. Набит разными историями от макушки до пят, и эти истории у него никогда не кончаются. Рассказывает он замечательно. У него прекрасная русская речь, красивый голос с грузинским фоном. Он говорит правильно, но чувствуется, что знает еще один язык, который проступает как талая вода.
Мы познакомились в Доме творчества кинематографистов, где проходил семинар молодых талантов. Мы, молодые таланты, всегда находили повод повеселиться. В молодости жизнь поглощаешь горстями и все время чего-то ждешь. Например, успеха и желанной славы, а также богатства и любви.
Сандро был женат на прекрасной грузинке, у него и не могло быть другой. Я давно заметила: грузинские женщины – особенные, теплые и глубокие. Может быть, мне повезло. Я встречала только таких – само совершенство. Сандро и его жена Нателла были вместе чуть ли не со школы. Она была самая красивая девочка в классе. Сандро влюбился смертельно. Родители испугались и увезли его в другой город. Сандро каждый вечер садился на поезд, ехал к Нателле, и они всю ночь целовались в парадном подъезде. Так продолжалось целый год.
Далее: учеба в Москве, общежитие, голодуха. Сандро и Нателла прошли через нищету, через первый аборт. Потом долгое бесплодие, и наконец беременность с угрозой выкидыша. Нателла восемь месяцев лежала на сохранении в больнице, как в тюрьме. Не двигалась.
Ранний романтический брак. Они прошли через искушения, через свирепые ссоры. Но Сандро не мог себе представить, что вот – хлопнет дверь, и Нателла – чужой человек. Нателла – половина его. Они – одно.
Сандро приходил на семинары – стройный, с золотыми волосами, невероятными глазами – широко посаженными, цвета чая.
Он мне нравился, а я нравилась ему. Но не больше. Есть выражение: «Мы любим не тех, кто нам нравится». Поэтому любовь нас с Сандро не коснулась. И это очень хорошо. У нас не случился роман, слава богу, и это спасло нашу дружбу. Случайные романы мешают, как заноза. Хочется выдернуть. А когда человек просто нравится – это прочно, практически навсегда.