Страница 4 из 21
Что должен думать наш народ, когда линия инфраструктуры при современных вооружениях подходит к границам России, к жизненно важным центрам? Существует, например, мнение, что Гитлер имел шанс переломить ход войны, если бы заранее обзавёлся бомбардировщиками. Тогда бы он мог разбомбить эвакуированные на Урал предприятия. А без Урала СССР якобы не устоял бы. Вернёмся в наше время. Сегодня у стран Запада есть новейшие ракеты и бомбардировщики. Что же мы должны думать о замыслах наших заклятых друзей?
Потому и родилась мюнхенская речь Путина. Закономерная ответственная реакция со стороны российского руководства. Но повторим, тут виноват не только Запад, виновата также клика Ельцина. Есть американская поговорка: возможность украсть создает вора. Можно было заранее – на переходе от СССР к России – очертить красной линией границу, дальше которой НАТО не может расширяться на Восток. Россия – правопреемник СССР и в вопросах безопасности. Этого сделано не было. Поэтому сочетание двух этих факторов загнало российское руководство в угол. Поэтому последовали отчаянные шаги Кремля, особенно когда самым беспардонным образом был сменён режим на Украине. Гибридная война была начата Западом, а не Москвой.
Но то не отменяет и наших просчётов на украинском направлении. Во времена обилия нефтедолларов была упущена возможность развить свою промышленную базу, особенно в сфере высоких технологий. Это – первое. Второе: тогда же был благоприятнейший момент по перетягиванию Украины на новый уровень партнёрства с Москвой, и один из авторов писал об этом с Анатолием Вассерманом в предыдущих работах.
Ещё раз подчеркнём: нам не Украина нужна как территория, нам нужен украинский народ. А начинать надо было с бедствующих украинских предприятий и лучших инженерных умов. У нас было в то время достаточно финансовых ресурсов, при том, что их растрачивали и разворовывали. По большому счёту, мы абсолютно не смотрели вперед. Украина и Россия по промышленному и научному потенциалу – два обрубка, каждый из которых неполноценен сам по себе (особенно в сфере ВПК). Недопущение их воссоединения, достижения целостности, которая была сформирована в СССР, – главная задача таких деятелей, как Бжезинский. О чём он сам неоднократно говорил. Но мы-то должны были ковать железо, пока горячо…
Что на самом деле происходило? Было много слов. Но практически не было дел. Можно по-разному относиться к Юрию Лужкову, однако вряд ли кто-то будет оспаривать дальновидность таких его шагов, как адресная помощь Москвы Черноморскому флоту, строительство жилья для моряков-черноморцев, открытие филиала МГУ в Севастополе. Если бы не вмешательство бывшего московского градоначальника, на металлолом пошёл бы крейсер «Москва», который в своё время доминировал в Средиземном море у берегов Сирии. А мост в Крым Лужкову не дали построить, хотя впервые с такой инициативой столичный градоначальник выступал ещё в 2002 году. Нужна была политическая воля на уровне федеральной власти. Мы могли бы перетянуть ключевые технологические звенья украинской оборонки и воссоздали бы ядро советской. Если бы воссоединились две половинки, образовалась бы критическая масса для технологического прорыва.
Абсолютно правильным шагом было создание ЕврАзЭС. По подсчётам специалистов, чтобы высокотехнологичная промышленность была рентабельна, рынок должен насчитывать приблизительно 250 млн человек. В России только 140 млн, и только с Украиной мы бы начали приближаться к минимальному порогу. Плюс, перспективным партнёром для нас могла бы быть Турция, хотя она и является членом НАТО. Мы же перевели часть вооружения на стандарты НАТО, чтобы сделать их рыночными. Россия, Турция, Украина, Белоруссия, Казахстан – это был бы уже полноценный рыночный кластер. Но Путин, к сожалению, интеллектуально оторвался от своей команды. Точнее, он свою команду интеллектуально не подтянул к себе. И потому ощутимых результатов на этом направлении пока нет.
Вернемся к стратегическим просчётам Запада, который ввел экономические санкции и смотрит, достаточно ли велик и непоправим для нас ущерб. Но смотрите, что сейчас происходит. Старый Свет озабочен притоком чужеродных толп беженцев с Ближнего Востока. Но Европа и стоящие за ней США не замечают ещё одну очень серьёзную проблему. Экономические санкции против Москвы уже привели к тому, что миллионы гастарбайтеров – таджиков и узбеков – стали возвращаться из России на родину. Дома их никто не ждёт, там плачевное соотношение экономики с демографией. Эти возвращенцы, хлебнувшие воздуха свободы, молоды и ничем не заняты. При этом они оскорблены и обижены на судьбу и на нашу страну. Это питательная среда для вероятного джихада.
Изо всех сил мы стращаем друг друга запрещённым не только в России Исламским государством (ИГИЛ). Стращаем не зря, потому что это – серьёзнейшая угроза. Они создали серьёзный прецедент, когда грамотно стали вести хозяйство, попытались справедливо распределять ресурсы. Подчеркнём именно это слово – справедливо. У нас в Дагестане были два села – оплота джихадистов – Чабанмахи и Карамахи. Народ устал от взяточничества и поборов в Дагестане. И там появились эти «очаги справедливости», притягательные для части населения. И это было ещё до ИГИЛа.
Что такое ИГИЛ? Это оседлание идеи справедливости. Кто туда бежит? Бегут те, кому невмоготу мириться с дефицитом справедливости. Откуда бегут? В первую очередь, с Запада, из Европы, США. ИГИЛ – это утопия, но очень хорошо подкреплённая: идеологией, финансами, деньгами реакционных монархий, как говорили раньше. Из России тоже бегут. Варвару Караулову поместили в психиатрическую больницу. Не знают, что делать. На самом деле, таких новообращённых карауловых будет не одна, не две – поток. Обратите внимание, сколько русских фамилий среди тех, кто едет воевать на стороне ИГИЛ. Почему едут? Из-за дефицита справедливости[6]. И это должно быть звонком для наших властей. Всё меньше и меньше справедливости в мире, где всего 1 процент сверхбогатых владеет 99 процентами общественного достояния.
Кстати говоря:
В январе 2014 года международной организацией Oxfam было опубликовано исследование, согласно которому 85 богатейшим людям принадлежало столько же, сколько беднейшей половине населения Земли (3,5 млрд людей). «Самые богатые люди в мире не имеют привычки ездить на автобусе, но если бы они решили сменить обстановку, то тогда богатейшие 85 человек на Земле – которым принадлежит столько же материальных ценностей, сколько беднейшей половине мирового населения вместе взятой – уместились бы в один двухэтажный автобус», – привёл яркий образ корреспондент The Guardian Грэм Уэрден.
Именно к ощущению несправедливости апеллировал предвыборный клип кандидата в президенты США демократа Берни Сандерса, который собирался положить конец власти Уолл-стрит: «Это называется мошеннической экономикой, и вот как она устроена. Большую часть заработанного страной богатства получает один процент населения. Эта система действует благодаря коррумпированным политикам, потому что банки и миллиардеры Уолл-стрит покупают выборы. Моя кампания ведётся на деньги миллиона мелких доноров – таких же, как вы, людей, которые хотят бороться. Нельзя бороться с коррумпированной системой на её же деньги».
По прошествии двух лет с даты появления предыдущего исследования, в январе 2016 года эксперты Oxfam сообщили, что уже не 85, а 62 человека владели таким же объемом материальных ценностей, что и беднейшая половина населения Земли. С 2010 года состояние этих 62 человек увеличилось на 44 %. За это же время самая бедная часть населения потеряла 1 триллион долларов, что составляет 40 % состояния бедняков[7].
Поляризация растёт с каждым годом и приводит к тому, что люди ищут, с одной стороны – царства справедливости, город Солнца, с другой – революционной романтики. Отторгаясь от лживого мира, люди шли под знамена Че Гевары. Абу Бакр аль-Багдади – это своеобразная гротескная реинкарнация того же Че Гевары, только теперь в чалме.
6
Здесь и далее выделено авторами.
7
Кстати говоря, как определил лауреат Нобелевской премии по экономике 2015 года Энгус Дитон, человек перестаёт радоваться деньгам, когда его зарплата переваливает за 75 000 долларов в год.