Страница 15 из 21
Бжезинский считает, что активная критика «американской системы» началась в 2007 году (то есть с началом ипотечного кризиса в США и в преддверии начала мирового финансового кризиса). Отмечает он и серию обвинений со стороны китайских СМИ в 2010-м, когда Китай вёл переговоры со своими соседями по поводу прав пользования Южно-Китайским морем. Американский стратег считает, что китайские СМИ обвинили США в «нечувствительности к китайским интересам» и в «попытках окружить Китай».
Конечно, подобные публикации создают благодатную почву для расцвета китайского национализма – «силы мощной и потенциально взрывоопасной». Кроме того: «В случае возникновения социального кризиса внутри страны привлекательность национализма может стать основой для достижения социальной сплочённости ради сохранения текущего статус-кво».
Тем не менее, даже в этом случае китайский национализм может негативно повлиять на положение страны в мире. «Чрезмерно националистичный, напористый и набирающий силу Китай может невольно заставить своих соседей объединиться в союз. Реальность заключается в том, что никто из соседей Китая – ни Япония, ни Индия, но Россия – не готовы признать китайские притязание на место США в мировой иерархии, даже если оно окажется вакантным».
Кроме того, если союз будет создан, он может обратиться за помощью к Америке. Но Китай столкнётся с трудностями не только поэтому. В отличие от США, которые отделены от своих «конкурентов» на мировой арене океаном, китайские границы находятся в непосредственной близости от России, Индии и Японии. Китай окажется «запертым» в пределах собственной территории.
Это вынудит Китай искать пути выхода из этой «блокады». И Бжезинский считает, что это может быть сделано посредством сближения с Пакистаном. Доказывает он это тем, что Китай уже строит порт в Пакистане на полуострове Гвадар (на юго-западе страны) вблизи от Ирана. Китай также инвестирует в порт в Бирме, что даёт надежду снизить зависимость от Малаккского пролива и диверсифицировать торговые пути. Разумеется, военный потенциал Пакистана также может быть интересен Китаю в случае военного противоборства.
Вернёмся к опасениям Бжезинского, связанным с ослаблением глобального влияния США. Многие страны, считает политолог, от этого проиграли. Например, экономическая мощь Китая сделает возможным ускоренное воссоединение с Тайванем, причём условия при этом будет диктовать КНР. «Это грозит риском серьёзной конфронтации с Китаем», – считает Бжезинский. Однако кто, как не он, заигрывал с Китаем в борьбе против СССР – причём это заигрывание дошло до масштабов военного сотрудничества. Что в итоге? Ушёл ментально более близкий и вменяемый глобальный соперник, а на его место пришёл менее предсказуемый, более сильный в стратегическом плане, с колоссальной экономикой и демографическими ресурсами. Налицо громадный стратегический просчёт Бжезинского.
Глава 3. Афганская ловушка
Ещё одно опасение Бжезинского в книге «Стратегический взгляд» – перерождение Пакистана. Это может быть либо военная диктатура, либо исламская диктатура, либо комбинация того и другого, либо территория с отсутствием федеральной власти. «Чем это грозит: полевые командиры с ядерным оружием; приход антизападного, располагающего ядерным оружием правительства типа иранского; региональная нестабильность в Центральной Азии, причём насилие потенциально выплеснется в Китай, Индию и Россию», – предрекает Бжезинский. Но разве не он сам заварил кашу в этом регионе?
По официальной версии ЦРУ начало помогать моджахедам в 1980 году, то есть после того, как в декабре 1979-го советские войска вошли в Афганистан. Но бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс в мемуарах пишет: американская разведывательная служба поддерживала моджахедов за полгода до того, как состоялся драматический поворот событий.
Эту версию подтверждает и сам Бжезинский (в интервью французской газете «Nouvel Observateur» за 18–25 января 1998 года): «Согласно официальной истории, помощь ЦРУ моджахедам началась в 1980 году, то есть после ввода Советской армии в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но реальность, которая до сих пор скрывалась, была прямо противоположной: на самом деле, президент Картер подписал первую директиву по секретной помощи противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 года. В тот же день я написал президенту записку, в которой объяснял, что, по моему мнению, эта помощь вызовет советское военное вмешательство».
Это была чётко рассчитанная долгосрочная игра с использованием всех средств – военных, экономических, дипломатических. Некоторые её подробности Бжезинский раскрыл в интервью CNN (13 июня 1997 года). После того как Советский Союз оказался втянутым в войну в Афганистане, США разработали список санкций и других мероприятий, преследующих цель заставить СССР заплатить за инспирированную ими же авантюру «большую цену». Именно Бжезинский сколотил американо-китайско-пакистанский альянс. Он лично побывал в Пакистане, чтобы координировать совместные с этой мусульманской страной усилия и втянуть в антисоветскую ось «саудовцев, египтян, англичан, китайцев». Моджахедов, по его свидетельству, снабжали оружием из разных источников. Его получали даже от «поощряемого материально» коммунистического правительства Чехословакии, закупали у дислоцированных в Афганистане советских войск – те становились всё коррумпированнее.
На вопрос, не жалеет ли он об этом, Бжезинский лишь удивляется:
«Сожалею о чём? Эта секретная операция была превосходно задумана. В результате русские попали в афганскую ловушку, и Вы хотите, чтобы я об этом сожалел? В день, когда СССР официально перешёл границу, я написал президенту Картеру: “Сейчас у нас появилась возможность устроить СССР его собственный Вьетнам”. В самом деле, почти 10 лет Москва должна была вести войну, которую правительство не способно поддерживать, конфликт, который вызвал деморализацию и в конце концов – развал Советской империи».
Далее без купюр приведём концовку того интервью, для того чтобы читатель без посредников мог узнать образ мыслей Бжезинского в отношении проблемы террора и исламского фундаментализма в 1998 году:
Вопрос журналиста: И вы также не сожалеете о поддержке исламского фундаментализма, об оружии и советах для будущих террористов? Бжезинский: Что важнее для мировой истории? Талибы или развал Советской империи? Несколько взбудораженных[16] мусульман или освобождение Восточной Европы и конец холодной войны?
В.: Несколько взбудораженных мусульман? Но ведь сейчас всё время повторяют: исламский фундаментализм – угроза для всего мира.
Б.: Чепуха! Говорят, что у Запада есть всемирная политика по отношению к исламу. Глупость. Всемирного ислама не существует. Посмотрите на ислам рационально, без демагогии и эмоций. Это одна из мировых религий, полтора миллиарда верующих. Но что общего между фундаментализмом Саудовской Аравии, умеренным Марокко, пакистанским милитаризмом и среднеазиатским секуляризмом? Не больше, чем у христианских стран.
В 2008 году, через 7 лет после терактов 11 сентября, Бжезинский[17]снова повторил: «Я совершенно не сожалею, что СССР развалился, и одной из причин развала были наши действия в Афганистане. Без сомнений, я бы сделал это снова».
Но даже в этом неравном бою поздние советские руководители – в первую очередь, блестящие дипломаты вроде Юлия Воронцова – сумели грамотно завершить войну и оставили в Афганистане дееспособную власть во главе с Наджибуллой. Эта власть пала по двум причинам. Во-первых, военные формирования талибов, выросшие из американских семян, вышли из-под любого – в том числе и американского – контроля. Во-вторых, Ельцин попросту предал афганского союзника, прекратив поставки ему даже того, что всё равно было запасено ещё в советские времена, а при Ельцине толком не использовалось.
16
В оригинале у Бжезинского используется слово agitated – взволнованный, возбуждённый, взбудораженный.
17
Успевший ещё в 80-х годах сделать на память несколько незабываемых фотоснимков с Усамой бен Ладеном.