Смертельный вояж

Рита прислушалась. Неподалеку от цеха, где шили шубы, собралось несколько мужчин, их голоса долетали до ее ушей.

– Божкурт, дорогой… – Раздались звуки поцелуев. – С днем рождения! Желаю процветания твоему бизнесу.

Услышав русскую речь, Рита разволновалась: интересно, если попросить этих людей о помощи, они вызволят ее? Хотелось верить в лучшее, но рассудок подсказывал, что делать этого не стоит. Своя рубаха ближе к телу, а меховая шуба – тем более. Скорее всего, заезжие коммерсанты не захотят терпеть убытки и терять надежного партнера, лишь бы спасти какую-то неизвестную женщину. Лучше не высовываться. Рита прикусила язык и прислушалась.

– Этой зимой мы открываем новый магазин, – сообщил сиплый мужской голос. – Так что, Божкурт, понадобится много твоих шуб. Будем работать на общее благо.

– Да, брат, – произнес Божкурт, и было понятно, что он улыбается. – Мы заработаем много денег вместе. Дай Аллах, чтобы все наши мечты сбылись!

– Дай Бог! – произнес кто-то чуть дальше. – Дай Бог!

Продолжая выполнять привычную работу, Рита слушала отдаляющиеся голоса. Обратив внимание на мерное хлопанье за спиной, она обернулась. Оказалось, что дверь комнаты в спешке забыли закрыть на замок. Сердце Риты, которую и так растревожила русская речь, забилось, словно в лихорадке. Ей нестерпимо захотелось оказаться дома, принять душ, оттереться мочалкой, переодеться во все чистое, заняться кожей и маникюром. Нет, сначала поесть как следует.

Рита проглотила слюну. Находясь в плену, она поняла, что самое дорогое, что есть у человека, – это дом. Мы пребываем там ежедневно, не замечая привычных стен, принимая домашний уют как должное и забывая благодарить судьбу за то, что имеем все это. Лишь потеряв дом, мы понимаем, как много он для нас значит: место, где находятся твоя кровать, твой стол, твоя посуда, твоя ванна и шкаф с твоими вещами, разложенными по полкам в привычном порядке… Лишь издалека можно оценить всю прелесть своего жилища, привычного быта и стабильности. А когда находишься дома, то начинаешь раздражаться из-за мелочей: потекшего крана, сломанной дверцы, разбитой тарелки, отключенного на час света, запылившихся окон. Глупо и смешно…

Рита дала себе слово, что до конца дней будет благодарить Бога, если Он поможет ей вернуться домой. Желание вырваться отсюда было так велико, что она перестала испытывать страх перед предстоящими опасностями и трудностями. Единственным словом, пульсировавшим в ее мозгу, было «бежать, бежать, бежать». Что она и сделала.

Побежала!

Рита, лохматая и босая, стремглав неслась по траве, не обращая внимания на колючки и камни под ногами. Она спешила изо всех сил, понимая, что это единственный шанс на спасение: такого больше не повторится! Добежав до забора, она замешкалась, увидев, что сверху натянута колючая проволока. Но на долгие раздумья времени не было, нужно было действовать. Ломая ногти и обдирая руки в кровь, Рита умудрилась перелезть через высокий забор и спрыгнуть на землю. Не веря в свою удачу, она поднялась… и обомлела. Перед ней стоял Парс, младший сын Божкурта.

– Больше тебе не нужно никуда торопиться, – произнес он на ломаном русском языке. – Теперь будешь отдыхать. Долго-долго отдыхать.

– Я просто…

Рита не договорила. Она не знала, что сказать.

Усмехнувшись, Парс схватил ее за шею и потянул обратно, как отбившуюся козу или овцу. Рита шла, ступая босыми ногами по жухлой от палящего солнца траве, и чувствовала, как каждый шаг приближает ее к новым испытаниям.

– Неблагодарная, – сказал пришедший на зов сына Божкурт. – Ты, наверное, считаешь, что до этого плохо жила?

Рита решительно помотала головой из стороны в сторону, гадая, каким будет наказание за неудачный побег.

– Я могу устроить тебе такую жизнь, что ты каждый день станешь молить Бога о смерти. – Божкурт подбоченился, сверля Риту черными глазами. – Сынок, – обратился он к Парсу, – я пока не принял решение, как поступить с нашей рабыней, поэтому проводи-ка ее к новой подруге. Я думаю, им будет полезно пообщаться. Они найдут, о чем поговорить.

Глумливо ухмыляясь и подгоняя Риту грубыми толчками в спину, Парс привел ее на склад со шкурами. Здесь стоял такой тяжелый запах гнилого мяса и чего-то еще, не менее отвратительного, что Риту едва не стошнило.

– Не нравится? – Заметив, как пленницу передернуло, Парс расхохотался, словно отпустил удачную шутку. – Ничего, привыкай к новой жизни.

Он толкнул Риту внутрь. После яркого солнечного света ее глаза не сразу привыкли к полумраку, но постепенно она смогла рассмотреть, что в конце комнаты за станком сидит женщина. Подойдя ближе, Рита увидела, что та занимается выделкой шкур, снимая с них мездру. Женщина подняла на гостью равнодушный взгляд и тут же снова принялась за работу. Дверь в склад, скрипнув на прощание, захлопнулась. Как крышка западни. Или гроба.

– Новенькая? – безразличным тоном поинтересовалась женщина. – Что ж, проходи, устраивайся. Хотя не думаю, что ты ко мне надолго. У меня гости не задерживаются.

– Вы о чем? – Рита заметила, что руки женщины покрыты странными шрамами. – К вам часто кого-то присылают?

– Не очень, – пожала плечами женщина. – Но я всем рада. Все веселее, чем одной за станком сидеть. Одно жаль: не успеешь к новенькой привыкнуть, как пора прощаться.

Рита почувствовала леденящий кровь ужас.

– И куда потом деваются новенькие? – Опасаясь, что может закружиться голова, Рита опустилась на свободный табурет. – Не отпускают же их?

Услышав эти слова, женщина громко рассмеялась. Потом вытерла слезы, выступившие на глазах, и поинтересовалась:

– Ты еще не видела наших питомцев?

– Кого вы имеете в виду?

– Открой ту дверь и познакомься. – Женщина нервно хихикнула. – Дай бог, чтобы тебе не довелось узнать их слишком близко.

– Их?

– Иди-иди, сама увидишь.

Встав с табурета, Рита осторожно направилась туда, куда указала женщина. Она не могла понять почему, но ноги вдруг так ослабели, что буквально подгибались. Открыв дверь в соседнюю комнату, Рита замерла: там стояло множество клеток с темными пушистыми зверьками, уставившимися на нее глазами-бусинками. Некоторые зашипели, открывая красные пасти, усеянные острыми белыми зубами. Другие вытянули шеи, сделавшись похожими на жутких мохнатых змей. Один зверек бросился на железную сетку, пытаясь перегрызть ее.

Рита попятилась. «Норки… – мелькнуло в ее мозгу. – Будущие шубы… Никогда не надену норковую шубу, ни за что!»

Вонь в комнате стояла невыносимая, даже глаза слезились. Кривясь и дрожа от отвращения, Рита закрыла дверь и вернулась к женщине.

– Почему вы велели мне посмотреть на них?

– А ты разве не знаешь, чем питаются эти милые зверьки? – Женщина повернулась, и Рита заметила, что вся левая половина ее лица покрыта теми же страшными шрамами, что и руки. – Ты не слышала, что норки – хищники? И если их достаточно долго не кормить, то они способны сожрать человека целиком. Особенно нежную девушку.

– Зачем вы меня пугаете? – Рита вздрогнула. – Это они велели вам застращать меня, чтобы я не пыталась бежать?

– Милая моя… – Женщина прервала свое занятие и внимательно посмотрела на Риту. – Разве я в том положении, чтобы врать? Ты видишь мое лицо? – Она встала под лампу, давая возможность хорошенько рассмотреть себя. – А руки? – Она протянула к Рите израненные руки. – Я чудом выжила. И готова жить как живу, лишь бы больше не почувствовать, как острые зубы этих тварей грызут меня заживо.

– Вы говорили, – начала Рита, запинаясь, – что до меня к вам приводили и других девушек. Где они? Куда подевались?

– Ты уже знаешь ответ. – Женщина покосилась на дверь с клетками. – Их здесь больше нет, этих несчастных. Даже не хочу говорить, во что они превратились. Может, тебе повезет больше.

– Но ведь норки не такие уж и большие… – Рита с надеждой посмотрела на женщину. – Как они могут загрызть человека?

– Девочка, допустим, ты свернешь шею одной или двум, а их на ферме около полутысячи. Представляешь, что будет, когда сотня норок набросится на тебя? Ты просто потеряешь сознание от боли или истечешь кровью.