Парадокc власти. Как обретают и теряют влияние

Как показывает парадигма дискуссии в группе без лидера, власть всегда возникает очень быстро. Люди получают власть в результате обычных, повседневных действий: первыми подают голос, предлагают возможное решение проблемы, первыми высказывают свое мнение, стимулируют воображение других неожиданными предположениями, вопросами или смешными замечаниями, поддерживающими творческую атмосферу{40}.

Власть приобретается при помощи простых действий, которые объединяют людей и приносят максимальную пользу группе{41}. Изменения, которые мы привносим в мир, зависят от банальностей: задать нужный вопрос, подбодрить, связать незнакомых людей, предложить новую идею. Власть на удивление доступна в повседневных действиях социальной жизни. Для разрешения парадокса власти очень важно понимать, что для сохранения власти нужно делать нечто полезное для других.

Тот факт, что власть связана с повседневными действиями, помогает объяснить ее непостоянство{42}. Ваша способность влиять на людей все время меняется и зависит от ваших действий. Власть человека зависит от контекста: женщина может обладать властью на работе, будучи руководителем коллектива, но дома, разговаривая с непослушным подростком, оказывается относительно беспомощной. И даже в одних и тех же обстоятельствах власть меняется со временем: сегодня на работе человек решителен и влиятелен, а завтра не уверен в себе и во всем сомневается.

Исследования обезьян, наших ближайших родственников, а также племен охотников и собирателей подтверждают этот третий принцип – власть зависит от обстоятельств, постоянно меняется и определяется конкретными действиями в текущей ситуации. Властные существа, такие как гориллы и шимпанзе, обычно прибегают к угрозам и силе, чтобы установить свою власть, но их ранг – то есть влияние и доступ к ресурсам – почти каждый час меняется в результате конкуренции между альфа-самцами и самками, а также их соперниками{43}. Антропологи, изучавшие охотников и собирателей из Новой Гвинеи, Аляски, бассейна Амазонки и Африки, обнаружили, что среди них очень трудно, а иногда и невозможно выделить единоличного лидера{44}. В зависимости от обстоятельств власть переходила к разным людям, поскольку была связана с конкретными действиями, направленными на удовлетворение потребностей группы. Способность каждого человека влиять на других – то есть власть – проявляется в повседневных, привязанных к конкретной обстановке действиях, которые приносят пользу группе.

Властью наделяют другие люди в сетях социальных связей

Чарльз Дарвин изменил мир своей книгой «Происхождение видов», но большая часть фактов для нее была получена благодаря созданной им сети социальных связей. Он писал около полутора тысяч писем в год, в среднем по четыре каждый день, своим помощникам, среди которых были миссионеры, работавшие в отдаленных уголках планеты, французский невролог, изучавший лицевые мышцы, врачи, сообщавшие о причинах румянца у пациентов, охотники на пушного зверя, садовники, смотрители зоопарков и любители голубей. Труды Дарвина включили в себя идеи людей самых разных профессий.

Важное действие отдельного человека на поверку оказывается результатом сотрудничества многих людей, действием сети социальных связей. В наше время профессиональная деятельность еще в большей степени приобрела совместный характер и основана на сетевых тенденциях, которые Дарвин так блестяще использовал полтораста лет назад. В США половина работников трудится в коллективах{45}. Исследование более 19 миллионов научных статей, написанных за последние 50 лет, показало, что со временем количество авторов одной статьи почти удвоилось{46}. Та же тенденция отмечается и для патентов. Инновационные и влиятельные действия носят коллективный характер. Таким образом, мы подошли к четвертому принципу: власть распределена в сетях социальных связей и ею наделяют другие.

Это очень хорошо понимала философ Ханна Арендт. В начале 1930-х гг. она жила в Берлине и активно противостояла поднимавшему голову нацизму. Ее арестовали, но после допроса в СС освободили, и вскоре она покинула Германию. Известная своей критикой сталинизма и аргументами в пользу равного статуса для израильтян и палестинцев, она стала знаменитой своим очерком в The New Yorker об одном из идеологов нацизма Адольфе Эйхмане в преддверии суда в Иерусалиме; Арендт утверждала, что он не садист и не психопат, которым его все считают, а обычный функционер гитлеровской бюрократической машины, всего лишь подписывавший документы. Власть в нацистском государстве была не сосредоточена в руках злодеев, а распределена в сетях социальных связей этой одержимой властью социальной системы.

В работе «Истоки тоталитаризма» Арендт подробно описала особенности рабства, тоталитарных государств и холокоста и показала, как такие тиранические иерархии, основанные на насилии, лишают индивидуумов власти, способности изменять мир. На этом основана ее концепция власти, изложенная в другой работе, «О насилии» {47}:

Власть… соответствует человеческой способности не просто действовать, но действовать согласованно. Власть никогда не бывает принадлежностью индивида; она принадлежит группе и существует лишь до тех пор, пока эта группа держится вместе. Когда мы говорим о ком-то, что он находится «у власти», мы на самом деле говорим, что некоторое число людей облекло его властью действовать от их имени[2].

Арендт также пишет, что власть – это способность «побуждать других к коллективному действию». Французский философ Мишель Фуко был согласен с ней, утверждая, что власть «применяется и проявляется через сетевые организации»{48}. Способность влиять на других зависит от сети связей с людьми, что в наше время означает 300 друзей в Facebook, 1200 знакомых, семью и круг от шести до восьми близких друзей (средние цифры по Соединенным Штатам), и от степени влияния этих людей на других, которые, в свою очередь, влияют на других и т. д.

Тезис Арендт о том, что власть состоит в способности человека побуждать к действию других через сети социальных связей, имеет глубокие эволюционные корни. Мы развивались в небольших группах из нескольких десятков индивидуумов. Люди жили в централизованных стойбищах, где готовили, ели, играли, сражались, спали и размножались – все это в тесном контакте с другими и, как правило, совместно, перемещаясь по необходимости и воспитывая детей{49}. Наша пищеварительная система приспособилась к богатому белками мясу, что стало результатом совместной охоты на крупную дичь – редкое явление среди приматов. Мы вместе сражались, защищая себя от других гоминидов, представлявших другие ветви эволюционного дерева. Мы строим сети кооперации, чтобы заботиться о нашем потомстве, с большим мозгом и совершенно беззащитном. То есть в процессе эволюции мы решали жизненно важные проблемы выживания и размножения с помощью сотрудничества в сетях социальных связей. Наша власть как вида была социальной и определялась действиями социальных коллективов. В наши дни индивидуум также обладает властью в той степени, в которой он побуждает социальные коллективы к целенаправленным эффективным действиям.

Если власть содержится в сетях социальных связей, то она основана на том, насколько хорошо мы наделяем властью других. Мы ежедневно наделяем властью других людей посредством влияния на них: признавая успехи, подбадривая словами или взглядом, делегируя обязанности, предоставляя ресурсы и возможности. То обстоятельство, что власть является тем, чем наделяют индивидуумов в сетях социальных связей, служит противоядием к парадоксу власти. С этим выводом согласен Десмонд Туту. Когда его спросили, как он помог разрушить систему апартеида в Южной Африке, епископ ответил: «Это был результат скромных действий миллионов людей».

40

Cameron Anderson and G. Kilduff. Why Do Dominant Personalities Attain Infl uence in Groups? A Competence-Signaling Account of Personality Dominance // Journal of Personality and Social Psychology. 2009 (96).

41

Вдохновляющие истории о людях, которые изменяют мир своими каждодневными действиями, можно найти в кн.: Nicholas D. Kristof and Sheryl WuDu