Крести

— Теория четырех мастей — ядерная атака в сравнении с обыкновенной информацией, схожей с огнестрельным оружием. Можно ли доверить одному такую силу? Следует ли создавать для нее последователей?

— А, — спустила я с языка, быстрым осмотром комнаты ни к чему не придя. Здесь негде было прятать что-то «эффектное» вроде гильотины или креста в человеческий рост для распятия. — Ты считаешь себя мессией, призванной истреблять саму возможность угрозы?

— Вскрываемся? — вместо ответа предложил Говард, и мы оба открыли карты. Джокер, два туза, король и дама. Мы зеркально отображали расклады друг друга, отличные лишь мастями.

Я знала, когда подмешала себе туз и даму. Когда это мог сделать он? Когда снимал в добор, конечно же. Рукава его пиджака столь же просторны, как и мои. Размешивая колоду в первый раз, он отложил себе требуемые карты, а потом сделал вид, что берет их с колоды, оставив в ней шваль, портившую комбинацию. Классика жанра.

— Не удивлен, — отметил Говард, отправляя свои карты ко мне. Подхватив колоду, я снова взялась за тасовку.

Если я все рассчитала верно, на последний ход у него осталось около десяти минут.

— Ты убил своего отца.

— Да.

— И хладнокровно застрелил моего.

— Да.

— Из-за теории.

— Верно.

Внезапно Говард раскашлялся и прижал ко рту платок, сдерживая новый приступ. Подхватил сквозняк? Если все это время он жил здесь, то это неудивительно… Вот только я не видела никаких признаков простуды или заядлого курильщика.

— По твоим словам, мое существование продлило твою жизнь. Как?

— Ты назвала меня мессией. Уверен, ты способна оценить всю филигранность моего решения без подсказок, хотя они прозвучали.

Метроном в голове отсчитывал факты. Щелк. Щелк. Щелк. Ходы и партии переплетались между собой, покер и шахматы уступили место бильярду. Дедушкина задача. Высчитать траекторию, чтобы убрать только четные.

Знатоки теории — это четные. Гидеон, он сам, папа и я. Он убрал старшего Вогана после того громкого дела в Вегасе и направился к папе, обретшем известность в карточных кругах Лондона. Папин шар закатывается в лунку смерти, его ударяется в борт. Почему так долго? От борта он мог сам туда отправиться, если только… Фанатик.

— Ты планировал самоубийство, — тихо сделала я вывод, рефлекторно приступая к раздаче карт. — Хотел покончить со всеми, кому известна теория, и отправиться следом.

— Я увидел тебя в ночь смерти Николаса, — не отрицал Говард. — Молодое поколение семьи Виллоу. Одна фамилия указывала на твою предрасположенность к азарту. У меня не было уверенности, что Ник успел передать тебе теорию и обучить ее применению, но и обратного утверждать я не стал.

— И решил подождать, — заключила я.

— Я наблюдал за тобой, Кармен. Все твои чемпионаты, игры на высоких ставках, уверенность, хватка и умение распознавать манеру оппонентов… Я видел в тебе твоего отца, но лишь чертами. Что снова не дало мне конкретики. Я собирался встретиться с тобой за игрой лично, но возникла еще одна фигура. Мориарти. Пришлось продумать небольшую партию в двенадцать ходов, и вот мы здесь.

— Ты убил Хай-Лоу, Джокера, Элен Мерди, едва не убил моего деда… Не слишком ли кровавый путь для мессии?

Еще один шах моей собранности. Ненависть просачивается сквозь блеф. Эмоциональность — потеря концентрации. В данном случае она приравнивается к смерти. Малейший пропуск его движений, и я сойдусь за игрой с папой на том свете, если он существует.

«Соберись, Кармен!» — велело мне подсознание голосом Шерлока.

Представив глаза своей гончей полные ярости, я выдохнула, расправив плечи. Отступление непростительно. Сдача наказуема.

— Всегда приходится жертвовать пешками, — едва заметно пожал плечами Говард, и по его лбу скатилась капля пота, прежде чем он успел промокнуть ее платком.

С удивлением я отметила, что все лицо старика покрывает испарина. Нервничает? Вряд ли. Вероятно все же простудился. Или тут действительно слишком жарко, судя по тому, как у меня взмокли затылок и спина. Рождественская аномалия.

— Каждая потеря стимулировала тебя, не так ли? Николас поступил весьма хитро, но все же недостаточно, чтобы обмануть меня.

— Ты убил столько людей ради проверки моих способностей?

— Людей убивали и за меньшее. По более глупым причинам.

— Ты спровоцировал мое понимание теории. Подтасовал под себя.

— У тебя были ее задатки, все переменные. Оставалось только правильно составить уравнение.

— Это могло никогда не произойти.

— Или все же произошло бы, — приподнял седую бровь Говард, опершись о костыль так, что под ним скрипнула половица. — Это не то, что я мог бы оставить на волю случая. Вскрываемся?

Я швырнула карты рубашками вниз, открывая его взгляду четырех королей и десятку. Его ответное каре дам и валет не вызвали удивления. Пальцы снова сжали колоду, перебрасывая карты из одной руки в другую.

— Человеческий фактор не учитывался? — тяжело вздохнула я, внутренне не понимая, когда воздух успел стать таким горячим… Во рту было слишком много слюны. Сглотнув, я увидела, как Говард снова промокает платком лоб и откидывается на спинку стула, чуть сощурив глаза. Как будто ему сложно сфокусироваться.

— Не хватайся за соломинку, Крести. Мориарти уже обратил на тебя внимание. Шантаж, пытки, подкуп… Наступит та вероятность событий, при которой ты сыграешь на его стороне. Это лишь вопрос времени.

— И ты собрался застрелить меня, как моего отца? Или зарезать, как остальных? — я снова раздала карты на следующий круг.

— Нет, я не стану оскорблять тебя подобным образом, — улыбнулся Говард. — Ты уже просчитала, на каком финале я смею настаивать?

Очень жарко, от этого начинает кружиться голова. Окна плотно закрыты, все щели забиты. Старики чувствительны к холоду, наверняка где-то печка, которой он нагревает квартиру. Будь это плита, я почуяла бы газ.

Расстегнув манжеты рубашки, я повела шеей. Конечно, все очевидно. Сначала он собирается убить меня, а потом себя. Короли падают на доске, победителей нет. Знатоков теории тоже. Все шары в лунках. И лишь два ферзя продолжат свою борьбу вне нашей игры, где ненадолго они стали гостями… Боже, какая путаная мысль, захлебывающаяся в образах.

— После твоей истории он достаточно очевиден. Пат.

— Неизбежный пат, — кивнул мужчина.

— Как ты добьешься его, если не собираешься применять оружия? — поинтересовалась я, уже мечтая снять пиджак. Как я тут сразу не спарилась в пальто?

Посмотрев свои карты, я моргнула, с первого раза не уловив значений. Масти и числовые значения плыли перед глазами, сливаясь в красно-черное пятно.

— Зачем мне применять его, если мы уже убиты? — Говард отбросил карты, обмякнув на стуле.

— Что? — хрипло выдала я, вынужденная опереться локтями о стол и положить потяжелевшую голову на руки. Вдобавок к жаре и головокружению, появилась тошнота. Снова сглотнув, я с усилием посмотрела на Вогана младшего. Он указал на карты.

— Я подумал… будет поэтично, если нас погубят карты. Ты мертва с той самой секунды, как взяла их в руки.

— Ты… — я задохнулась, тут же закашлявшись. — Отравил колоду.

— Зарин, — подтвердил он, любезно назвав то, что нас убивает.

Яд. Как тонко и аккуратно. Действительно изящное филигранное решение. Эффектное и не лишенное театральности. Почему я так пусто рассуждаю о своей смерти?

Пока я отсчитывала время до прихода Шерлока, он отсчитывал, сколько нам осталось. Шулера убивают карты. Какая ирония. Шерлок точно ее оценит… Шерлок… Я проиграла, просчиталась и даже не попрощалась. Прости, Шерлок. Прощай, Шерлок.

========== Глава 58 Слово шулера ==========

Смерть — это не долгий фильм всей жизни. Не дорога по тоннелю в свет. Не полет в невесомость.

Это множество ярких вспышек, большинство из которых осознать не получается. Они просто исчезают в потоке, пока мозг лихорадочно пытается реанимировать тело и доказать ему, что оно живо. Круговерть знакомых лиц, любимых мест, ежедневно совершаемых дел и встречаемых вещей — это первая стадия. Стадия, в которой разум пытается дать цель, используя эмоциональные рычаги воздействия.