Страница 10 из 13
Военного решения у этой проблемы нет. Нужна умная политика, развитие экономики, и тогда мы получим колоссальные результаты… Туризм, красоты Домбая, Приэльбрусье – золотое дно. Люди бы работали, и сюда бы никто не бежал… Раньше за нас в Дагестане голосовали 80–90 % людей.
Сегодня они отчаялись, превращены в ничто, ни во что уже не верят. По нашим данным, явка на парламентских выборах по Дагестану была 7-1576. Написали 85 и всё ссыпали «Единой России». Никаких протестов…А ведь там много удивительных, ярких людей, но они вынуждены быть пассивными. Если мы будем работать в плане возрождения Северного Кавказа, то мы сможем их вернуть. Но власть бросила и русских, и все остальные 180 народов и народностей России. Нужно о них заботиться. Поэтому я всё-таки за дружбу.»
Удалось задать вопрос и мне: «В последнее время всё чаще вспоминают президентские выборы 96-го года – и ваши, судя по всему, потенциальные сторонники, и противники утверждают, что тогда победили вы, но не захотели взять власть. Действительно ли это так, или это очередная фальсификация?»
Геннадий Зюганов: «Если хотите исследовать эту проблему, то надо посмотреть всё, что напечатано между 1996-м и 2000-м годами. В те годы никто ни разу не утверждал, что я победил. Это возникло на встрече Слиски и Жириновского, чтобы нас подсадить на выборах 2000 года. Для этого и изобрели такую байку… Что касается 96-го года. Страна раскололась: за меня проголосовали от Тихого Дона до Тихого океана по югу России. За Ельцина – крупные города и обе столицы, Урал, большая часть молодёжи и деловые люди, которым ельцинская власть позволяла обогащаться. Получилось почти пополам. Возникли вопросы: начинать войну Севера с Югом? Возможно ли проверить результаты?. На кассе сидел Рябов. Мы подготовили документы, пришли на Первый канал, но нас не пустили, хотя у меня по закону было десять минут эфирного времени. Тогда я вместе с Говорухиным и Горячевой провёл пресс-конференцию, где было двадцать с лишним телекамер. В итоге показал один иностранный канал… Мы попытались добиться проверки результатов выборов в суде, открыть дело по воровству голосов в Татарстане. Три года добивались, истратили море денег, нервов, нужно было пройти все этапы – районный суд, городской, республиканский, верховный, конституционный… В итоге 600 тысяч голосов я выспорил, но Рябова в ЦИК уже давно не было, а бюллетени через полгода после выборов уничтожили. Ни с правовой, ни с любой другой точки зрения доказать, что результаты были подтасованы, уже было нельзя. Конечно, и согласие Александра Лебедя принять от Ельцина пост секретаря Совета безопасности сыграло большую роль, хотя перед тем он заверял меня, что будет агитировать за нас… Напомню, что он набрал в первом туре 14 %, и большинство этих голосов во втором ушли Ельцину…
Вот так было в 96-м. Сейчас сценарий повторяется, для этого среди претендентов и Миронов, и Прохоров. Зато убрали Лимонова, Бориса Миронова, Ивашова и Явлинского, которые могли бы реально набрать значительное число протестных голосов…»
Дмитрий Чёрный: «Геннадий Андреевич, но вы готовы стать нашим стенобитным орудием?»
Геннадий Зюганов: «Если говорить о моих физических данных, то во мне 110 килограммов, могу стену пробить. А если серьёзно, то, конечно, готов. Но всё-таки я хочу быть лидером, который предлагает реальные идеи, имеет команду, опыт. Чужие идеи всё-таки нужно давить своими идеями.»
Не раз возникала тема того, что грядущие выборы уже заранее нелегитимны, так как до них не допущены представители довольно больших групп населения страны. Поступали предложения Зюганову стать переходным президентом сроком на три года. В ответ Геннадий Андреевич рассказывал о своей программе, которая рассчитана на пять лет. Но в конце концов его удалось уломать.»
Леонид Развозжаев: «Я давно участвую в левом движении, хожу на акции протеста. Люди вам симпатизируют, но эти выборы считают нечестными. Спрашивают меня, как быть. Что им отвечать? – готовы ли вы дать какие-то сроки переизбрания нового президента после проведения вами демократической реформы. Вы как президент-реформатор, скажем, через три года принимаете участие в выборах по новым правилам. Что мне отвечать людям на следующих акциях? Согласны ли вы на это?»
Геннадий Зюганов (с улыбкой): «Согласен.»
На этом, собственно, встреча завершилась. Началась в меру скромная неформальная часть. Общение, кстати, продолжилось.
Да, ещё: вопросы и ответы были тщательно зафиксированы съёмочной группой «Первого канала». Правда, в эфире о встрече в «Фаланстере», кажется, не было сказано ни слова.
Февраль 2012 г.
Умереть не обещаем
Уже совсем скоро, в воскресенье ближе к ночи всё станет ясно. Конечно, ясно стало уже довольно давно, числа 10 декабря, когда массу недовольных итогами парламентских выборов увели с площади Революции на Болотную площадь. Осталось человек сто пятьдесят, тесно окруживших памятник Карлу Марксу. Они выкрикивали сердитые лозунги, но были уже безопасны и безобидны; полиция их не тронула. Безопасны оказались и те десятки тысяч, что пришли на Болотную. Они могли делать там, за отделённой Москвой-рекой спиной Кремля, что хотели, хоть жить остаться, – никакой реальной угрозы режиму эти десятки тысяч не представляли.
С тех пор случилось ещё несколько массовых акций и даже шествие – от Калужской до всё той же символичной Болотной. Создавались комитеты, объединения, лиги, даже встреча внесистемных политиков с завершающим свой срок президентом. Вроде бы довольно бурные три месяца, но на деле… А на деле всё текло своим, заданным ещё двенадцать лет назад чередом, и вытекло к 4 марта, которое укажет, как нам жить ещё много-много лет. Близких катастроф не предвидится, трудные времена наверняка разделим вместе со всем цивилизованным миром, основную часть населяющих Россию людей не бросят умирать от голода, так как только голод (или отсутствие сигарет) могут привести к реальному бунту, а бунт хоть и довольно легко подавить, но режиму на него потребуется отвлекаться от более важных дел, тратить деньги, которых жалко.
Да, под митинги, автопробеги и шествия оппозиции всё шло своим чередом – кандидаты на президентский пост были зарегистрированы какие надо, главный кандидат написал несколько статей, в которых пообещал процветание, смысл и вообще большое будущее. Десятки известных людей стали доверенными лицами главного кандидата – то есть, фактически хотя бы на время сделались его копиями, в меру сил и таланта, доказывали, что только он может быть у руля России. Пошли в дело и протестные настроения. И они оказались благом для главного кандидата. Дескать, они – признак демократии, подтверждение, что предвыборная кампания проходит по всем правилам, и впереди ожидается углубление и расширение демократических процессов.
Вот, к примеру, как пел известный Михаил Барщевский на радиостанции «Эхо Москвы» 21 февраля:
«Вот эта предвыборная кампания – она 4 марта не то что закончилась, её в шкаф убрали и забыли. Всё, что произнесено (слово не воробей, да?), всё это уже в обществе. И я имею в виду не только статьи Путина, но и высказывания оппозиции. Плюс ко всему очевидно совершенно, на этом сегодня уже, по-моему, все сошлись, что политическая ситуация в стране поменялась кардинально и возврата к старому больше нет. Ну, одна встреча Медведева с лидерами незарегистрированных партий… Знаете, когда я смотрю, когда рядом сидит Медведев, Рыжков, Немцов, Бабурин, ну, как-то уже, вот… Год назад это себе представить было невозможно. <…>
Демократия – это то, что вырастает. Её нельзя, там, инъекцию демократии сделать. Это вырастает. Вот, с моей точки зрения у нас сейчас становится совершенно нормальное по западным стандартам общество с очень жаркими дискуссиями, с отсутствием неприкасаемых. Знаете, когда Миронов начинает ругать Путина, у меня такое ощущение, что я сошёл с ума. Да? Ну, как-то, вот, вспоминается особенно предыдущая предвыборная кампания. То есть к старому возврата больше нет. <…>