Страница 9 из 10
Культура Севера, Востока, Евразии (России) исходит из иных аксиом, из иного понимания функциональной сущности языка-знания. Они здесь берутся как формы жизни, включения человека в жизнь Космоса-Природы, гармонично=безопасного их общения, как способы организации жизни человека внутри Природы и на равных с нею, как средства сохранения-развития живой целостности био- и Ноосферы, совершенствования Человеком себя=Природы, их само- и взаимо-отождествления. Язык-знание – это не столько бытие предмета-вещи-объекта (для человека) и самого человека в этом качестве, сколько форма их гармонично-гармонизирующей связи, общения внутри одного, хотя и двойного, бинарного, непременно ЖИВОГО и столь же безопасного целого. В такой связи мир жизни выступает вместе-с-человеком, в-гармонии-с-ним, но не как внутренне-расчлененное, т. е. безжизненное, а потому опасное объединение (потребляемых) предметов=вещей=товаров. Конечно, Язык-(по)знание все же разные формы эко-общения. Однако их неразличимое единство предшествует их размежеванию, тем более – их противопоставлению-расчленению человека и Жизни… Для северян это живое, самое тесное единение-с-Природою абсолютно очевидно. Этим единством они интересны и значимы для определения перспектив возрождения-развития = творчества гармонии человека миром-Жизни – для всего человечества, повторяющего в Детстве то, чем и сегодня живут северяне. Особенно значим для нашей темы вывод, получаемый при экософском осмыслении языка северян: его как бы независимость от самого (отдельного) северянина и даже их всех, его как бы собственная жизнь и даже помощь человеку с ег стороны приобретает ныне тот поистине фундаментальный смысл наличие факта системной самодостаточности Языка в его саморазвитии в качестве системы, реально выводимой из Живой Природы и одновременно творимой Человеком-Человечеством в своей общепланетарности, – что и придает Языку вполне реальную независимость от отдельного, особенно недостаточно развитого человека.
В этом смысле опыт северян бесценен. Он необходим для исправления катастрофически опасных «перекосов» цивилизации. В целом лингво-культуры северян позволяют четче-точнее понять экологичность лингво-культур Востока, особенно – культура Японии. Это – особая проблема. Но тогда возникает крайне нетривиальная проблема:
3. Трагизм и тайны японской и западной лингво-культур →
Наша задача – попробовать раскрыть некоторые тайны лингво-культуры Японии как целостно-Живого целого в контексте качественно новой, бинарной системы Японо-Руссии глобального эко-гармоничного будущего. Решение первой из этих задач данного комплекса видится в том, чтобы установить эклектичность современной лингво-культуры Японии, механистичность соединения традиционно-женской лингво-культуры Японии и агрессивно-мужской лингво-цивилизации США.
Российские Экософия Живых лингво-культуры и логика творчества позволяют осмыслить-сформулировать тайны Японии и решить их как проблемы на эмпирическом материале японской культуры при нормативно-прогнозном выведении культуры Японо-Руссии на глобальный уровень эко-гармоничного будущего. Для реализации этих замыслов различим в культуре Японо-Руссии 4 основных типа творческих потенциалов (средствами Экософии и Живой логики), два из которых блестяще развиты японцами (Детский и Женский), а два (Интеллигентно-Мужской и Соборно-синтезирующий) – классической русской культурой.
4. Эко-различение 4-х типов языков культуры Японо-Руссии
Эко-осмысление японской лирики – «ключ» к построению универсальной общепланетарной модели эко-гармоничных лингво-культур мира будущего. А для этой модели характерно, что свойства Природы суть в то же время свойства и эко-общения → Языка человека → самого человека. А Экософия лингво-культуры полагает естественное традиционное мировосприятие японцев, связывающих свое душевное состояние с природной поло-возрастной сменой времен года, решающим образом влияющих на саму суть изменений в творческом потенциале личности: четыре времени года = четыре типа творчества = творческой индивидуальности = 4 типа Живой логики = четыре типа Языка и глобальной лингво-культуры мира в целом; Языка как не социального, а экологического феномена.
1. Весна = Детство: начало и прелесть начала расцвета мира, Язык безграничного доверия Природе, Язык освоения Ее опыта совершенствования себя путем развитие своего языка.
2. Лето = Женщина-Мать: Женская логика красоты одаривания любовью и гармонией, радостью самоотдачи, самоотречения, саморастворения в своем творении. Ее Язык как бы удваивается: она и Дитя Природы и Мать нового их совмстного Творения; она – носитель и даже соавтор Его Языка, Его лингво-культуры. Она – младший соавтор в великом Творчестве Жизни человека путем развитие его языка.
3. Осень = мужчина: Мужская логика силы-смелости-риска-мужества, но и расчленения, разъединения, разлуки, тотального анализа. Здесь слиты два варианта мужского творческого потенциала, исторически экологически различаемые языком и лингво-культурами (Запада и России). Однако один из них – язык науки – как участник и средство сотворения эко-суицида – не имеет будущего, а значит, должен быть развит: эко-гармонизирован-креативизирован-ревитализирован.
4. Зима: Живая логика мудрости, ответственности, гармоничного синтеза трех типов творческих потенциалов, трех типов Языка, перехода к началу.
Однако лингво-культуры Японии и России по-разному соотносятся с временами года: японская культура, образно говоря, окрашена в весенне-летние (или Детски-Женские) яркие «краски», а культура России – скорее в более сдержанно-суровые, осенне-зимние; и это вполне соответствовало различию климата и истории лингво-культур Японии и России. Вариативное соединение наших лингво-культур позволит каждой из стран выйти на качественно новый творчески-инновационный уровень и дать миру такую же перспективу. Но важно подчеркнуть при этом, что различение наших языков по поло-возрастному принципу необходимо для развития каждого из них именно ему адекватным образом и по адекватному только ему варианту Живой логики Творчества.
И именно Язык и только язык есть то универсальное средство всех форм общения, которое помогает различать Живое целое на поло-возрастные лингво-культуры, сохраняя в то же время это многополярное целое целостно единым.
В том числе и в процессе жестко необходимого ныне перехода в новое качество – при изменении-развитии и всей системы в целом (из монополярно-самодостатоочной внутри себя они становятся единой-двойной и многомерной) и совершенствовании каждой из них. Особо стоит оговорить специфику Японии в силу ее максимального отличия от Запада. В основных, системообразующих направлениях Япония вышла на тот, подлинно глобальный уровень развития (по развитию Детского и Женского творческих потенциалов), до которого Западу еще расти и расти. Однако по другим, особенно прорывным направлениям, где требуются смелые, дерзкие, рискованные мужские «мозги», Япония уступает и Западу, и России. И это понятно: она прошла, не пережила того перелома в развитии лингво-культуры античности, наиболее ярким модератором которого был Аристотель. Хуже того, японцы, не зная ни формальной, ни какой-либо иной логики (а потому и не имея теоретического мышления) не могут в этом направлении соревноваться на равных ни с Западом, ни с Россией.
Однако «нет худа без добра»: лингво-культуры Японии и России удивительно взаимодополняют друг друга до необходимого и достаточного глобального уровня. И вместе, совместными усилиями могут вывести себя и мир на уровень «семьи культур» требуемого глобального уровня. При этом, как ни парадоксально, во многом японский язык и японская лингв о-культура в целом содержат в себе требуемые качества, но их еще нужно выявить-описать-осмыслить-систематизировать; а для этого и нужны и Японский вариант Женской Живой логики, и Экософия Японии + России→Японо-Руссии, и, конечно же, создаваемая нами Релятивистская теория Языка. Необходимые для этого «Живые реалии» Японии будут взяты из работы: «Япония. Как ее понять?»