Страница 36 из 70
Полковник сдержал слово, и испытания начались утром, в десять. Длились они три часа, и прошли успешно - все цели были обнаружены и отслежены как требовалось.
В кабинете полковника Валентин Иванович в присутствии обслуживающих станцию офицеров формально рассказал о работе и причинах неполадок. Судя по реакции полковника, он не поверил в то, что помехой было новое ограждение. Видимо, решил, что "гражданские" строят свои козни, пытаясь свалить вину на него. Простились сухо, казенно.
Как-то сразу стало нечего делать, и надо было уезжать. Собрали свои вещи. К входу подъехала старая грузовая машина с "будкой". То ли другой в самом деле не нашлось, то ли полковник таким образом выражал свое отношение, но это уже было неважно. Валентина Ивановича уговорили сесть в кабину, а остальные разместились в будке. После сорока минут тряской езды прибыли на знакомую поляну с лесозаготовительной техникой, которая на сей раз выглядела совсем по иному, чем в день приезда - веселее и оживленнее. Урчали трелевочные трактора, выбираясь из леса - рабочий день заканчивался. Локомотив стоял наготове. На сей раз, кроме почтово-багажного, к нему было прицеплено несколько вагонов с лесом. Некоторые бревна были такими толстыми, что казалось удивительным, как их вообще смогли погрузить.
Через полчаса рабочие, человек двадцать с небольшим, все собрались, и вскоре заняли места в вагоне, с любопытством разглядывая новых попутчиков. Соболева, Бориса и Николая многие видели раньше, и переговаривались с ними как со знакомыми. Виктор Петрович постепенно успокоился, и, после возбуждения сегодняшнего дня, наконец почувствовал усталость. Но усталость приятную, когда осознаешь, что сделано трудное дело, и сделано хорошо.
Они сидели рядом с Валентином Ивановичем на боковой скамейке, а перед ними, в купе, на одной скамье расположились Борис и Николай, и напротив них, откинувшись на спинку сиденья, сидел Соболев.
Валентин Иванович, по его признанию, разомлел в тепле кабины, пока ехали по дороге, и большую часть пути продремал, несмотря на тряску. Благодаря этой дреме он выглядел отдохнувшим.
- Да, вот такие дела, Виктор Петрович. Как вам поездка? Не ожидали, наверное, что так оно повернется? Ведь не ожидали, признайтесь.
- Не ожидал, это точно, - согласился Виктор Петрович, - Этот полковник... Как говорится, ложка дегтя в бочке меда, но как все умудрился подпортить.
- Так оно чаще всего и бывает. Делаешь дело, стараешься, а тебе вместо спасибо неприязнь и упреки. А то и что похуже.
Раздался гудок локомотива. Вагон качнулся, и деревья на краю поляны начали медленно двигаться в проеме окна. В вагоне царила спокойная атмосфера неспешных разговоров, когда физически хорошо поработавшие люди, наконец, могут отдыхать. Валентин Иванович, повернувшись к Виктору Петровичу, подметил: "Какая большая разница между атмосферой в вагоне пригородного московского поезда и здесь. В Москве прямо чувствуешь эти отрицательные флюиды, которые, кажется, витают в вагоне. А здесь, смотрите, душа прямо расслабляется, до того спокойно себя чувствуешь."
В купе напротив Борис полулежал, опершись локтем на свой рюкзак, и, видать продолжая ранее начатый разговор, делился своими мыслями. "Тут, Коля, ты делаешь весьма распространенную ошибку. То, что называют одним словом 'любовь', на самом деле принимает самые разные формы, и нередко очень разные, имеющие очень мало общего между собой. Хорошая аналогия - разные растения. Каждое из них продолжает свой род, причем самыми разными методами. Цветение лишь один из них, но даже в этом случае используются разные формы опыления. А какое разнообразие форм, размеров, красок, запахов, стратегий и тактик! Среди них есть прекрасные творения, но есть просто отвратительнейшие, которые и цветами-то сложно назвать, но это, тем не менее, тоже цветы, и они размножаются, продолжают свой род. То же самое и с любовью. Она может быть самой разной, как цветы. Может вдохновлять, а может мучить, делать человека больным, вообще толкнуть на самые непредсказуемые поступки. Состояние влюбленности, между прочим, физиологически имеет клинические признаки психического нарушения. Но, наверное, у кого как, и в разной степени - не могут все реагировать одинаково. Мне кажется, как развивается это чувство, зависит от обоих, и думаю, что от женщины сильнее".
Николай задумался. Насчет разных цветов, это Борис хорошо сказал. Ведь точно, насколько разные чувства питал он к своей бывшей жене, и сейчас, к Тоне. Земля и небо! Борис, устроившись поудобнее, продолжил: "И если использовать нашу аналогию с флорой, то, конечно, как есть ядовитые цветы и растения, так есть и женщины, от которых надо бежать не оглядываясь. Но есть ведь прекраснейшие творения природы, едва ли не на любой вкус, то есть я хотел сказать, характер. Первейшая и, по сути единственная, настоящая обязанность любого организма - и твоего, Коля, в том числе, это выживать и продолжать свой род. Если этого не будет, все остальное теряет смысл". Николай серьезно слушал. Соболев согласно кивнул головой, думая в этот момент о своих внуках.
Виктор Петрович и Валентин Иванович тоже услышали Борины рассуждения. Валентин Иванович, повернувшись к собеседнику, прокомментировал: "Мысль интересная. Хотя для меня, наверное, не самая актуальная". И, вспомнив что-то, оживился.
- Хотел обсудить с вами один вопрос. Сейчас планируют начать разработку новых мобильных ракетных комплексов, для тактических задач. Времена сами видите, какие - то там, то здесь конфликты. Мой ученик - большой начальник в министерстве. Сам факт, конечно, ничего не значит, сейчас на такие пустяки никто внимания не обращает, и ученик запросто поможет подставить не то, что учителя, а отца родного. Но этот нормальный мужик. Потом, ему ведь тоже надо, чтобы работу делали по-человечески. И он со мной советовался, кому бы эту разработку поручить, а ещё лучше, также и производство. Я обещал подумать. Так вот, почему бы вам не взяться за разработку и не наладить производство? Сложностей будет хоть отбавляй, это понятно, но дело перспективное. Смотрите, как оружие сейчас покупают по всему миру. Локхид Мартин с заказами не справляется, круглые сутки клепают. Сейчас ваша лаборатория работает, так сказать, на подхвате, как соисполнитель. А такой проект - шанс самим стать независимым производителем. Относительно независимыми, конечно, но и оно дорогого стоит, Виктор Петрович!
Виктор Петрович, конечно, понимал всю заманчивость такого предложения. Далеко не факт, что им могут поручить - кусочек лакомый. Но даже если каким-то чудом они получат разработку, то наладить производство серийной техники не было никакой возможности, о чем он и сказал Валентину Ивановичу.
- А! Вот в этом и фокус! И мы можем помочь вам его исполнить, к удовольствию или неудовольствию остальной публики, - подняв указательный палец, ответил он.
Фокус состоял в том, что в их городе есть конструкторское бюро с хорошим заводом, которое находится в министерстве его ученика. Завод загружен на две трети, и часть производственных мощностей можно передать Виктору Петровичу, организовав более-менее самостоятельное производство.
Предложи кто такое Виктору Петровичу неделю назад, он бы, не рассуждая, отказался, не имея опыта организации серийного производства. Но сейчас он чувствовал в себе желание и силы - по крайней мере, попробовать. И они начали обсуждать детали. Пока поезд не спеша пробирался таежным лесом, они в первом приближении обговорили план действий. Добрая половина его была посвящена многоходовым "политическим" комбинациям, чтобы заручиться поддержкой нужных людей.
Заканчивая разговор, Валентин Иванович высказал интересную мысль, видать, давно им продуманную, о которой Виктор Петрович впоследствии нередко вспоминал по разным поводом. "Вообще, нам надо помогать друг другу. Истина вещь субъективная. Она вроде матрешки - на каждом уровне своя, и даже у разных людей на одном уровне их истины разные. Когда дела нет, одни пустые разговоры, и каждый имеет свое отличное мнение, которое ни на что не влияет, с этим можно смириться. Хотя, что касается меня, то не люблю воду в ступе толочь по любому поводу. Иногда кто-нибудь спросит совета, и если чувствую, что в состоянии помочь, что-то подсказываю. А потом этот человек "бла-бла-бла, спасибо", и - ничегошеньки не делает. Плевать, оказывается, он хотел на мои советы с высокой колокольни. Он даже не задумался, что я ему говорил. А я, старый дурень, силы тратил, старался. Зачем тогда спрашивал? Оказывается, просто так; в игрушечки играл, и ему даже невдомек, что я не из его детского сада. Он свою жизнь расходует на ерунду, как теперь говорят, на "тусовку", и думает, что это и есть жизнь. Другого эти "толерантные тусовщики" не знают, и думают, что все только этим и занимаются, как они. Принял такой усердно насаждаемую сегодня "толерантность" - а она таким, как маслом по сердцу - и всё, прикрыт со всех сторон, отныне ему ни на какие столкновения идти не надо и самому можно ни за что не отвечать! А подумал бы, чудак, зачем ему так настойчиво эту толерантность навяливают. Не для его же пользы, до этого можно догадаться. Но ему так удобно, хотя это удобство он купил втридорога. Наоборот, сам ещё дальше пойдет. Добавит к толерантности тезис об объективности всего происходящего и сущего, то есть ещё и философскую базу подведёт, такой молодец! И всё, закапсулировался так, что уже никакими силами его из этой скорлупы не вытащить - потому что так очень удобно жить в этом обществе. Никто никому ничего не должен, и никто ни во что не имеет права вмешиваться. Кроме власти, конечно, потому что она по определению знает, что кому нужно." Валентин Иванович помолчал. Тень огорчения промелькнула по его лицу. Видно, сказанное напомнило какие-то не самые приятные события. Однако длилось это секунды, и он, быстро вернувшись в прежнее спокойное состояние, продолжив: "Но бог с ними, сейчас таких много развелось, что поделаешь. Но вот когда речь идет о деле, тут всем участникам надо поневоле прийти к согласию, как они понимают истину, и выбрать "матрешку" одного размера, иначе дела не будет. А для этого надо любить истину больше, чем свои амбиции, желать её, и уметь идти на компромиссы, а это далеко не каждый может. Мне кажется, вы примерно такого склада - как и я, впрочем, и мы с вами всегда договоримся. Жизнь нынче злая, сами видите. И без взаимной поддержки уцелеть среди волков сложно". Помолчав, добавил: "А вместе - можно".