Страница 4 из 207
Под деревьями благодаря субботнику есть стол и две скамьи для домино.
У нас много выдающихся жителей, например, наш писатель Карнаухов, хрупкая мексиканка в советском подданстве, художник Циркачев, знаменитый борец за мир Мартын Задека, например.
И о каждом жителе можно рассказать полное собрание сочинений.
2. А почему у него одна рука?
В нашем дворе бывает часто такой пережиток, что отправляются пройтись, сложившись, а иногда и за счет одного, в случае, если есть.
И пройдясь, счастье имеют в виде занятости самими собой, выясняя насчет дружбы и все говоря по правде, но только чтобы не обижаться.
Конечно, это дело — дрянь, но бывает часто именно так и даже еще и так, что идут назад по параболе или же короткими перебежками, падая вперед друг за другом.
Конечно, это не дело, но пусть осудит тот, кто таким способом не передвигался и по утрам к новой жизни не возрождался, как Озирис, чувствуя в организме поправку от болезни и пробуждение свежих сил, включая нравственные намерения. Тот, а не я.
— А почему у него одна рука?
Так спросил у бывшего солдата Тимохина старик-переплетчик, когда они возвращались домой по параболе через незнакомую улицу.
И бывший солдат Тимохин сказал:
— Дело прошлое, но, правду говоря, только ты, старик, не обижайся, потому что ты лично тут ни при чем, это верно тебе говорю, но было ранение — и доктор руку отрезал, только ты-то не обижайся.
Старик-переплетчик упал на радиатор и сказал такси:
— Поехали.
Его оттащили, так как он упал без очереди, а желающих имелось много. И потом была в жизни пауза, а еще потом в другой незнакомой улице старик-переплетчик весело говорил Тимохину:
— Граждане, милиционер, понимаешь, он мне ухо оторвал, сам посмотри.
И показывал ухо, которое было совершенно целое, а также паспорт, требуя убедиться.
А солдат Тимохин сказал, продолжая:
— Встречались мы с ним потом, он в деревне у нас дачу снял, мы рыбу ловили, клевало, говорил, вот как получилось, солдат, только ты не обижайся, по правде сказать.
3. Актриса Нелли
Актриса Нелли в западном плане имеет глаза бархатные, как абрикосы, длинные ноги и трепет при виде летчика Тютчева в кожаной куртке.
— Здравствуйте, Федор Иванович, — говорит она на закате, когда возвращается летчик. — Сегодня у меня друзья и очень будет весело.
— Здравствуйте, — говорит летчик Тютчев, испытатель, и проходит мимо.
И актриса Нелли прижимается всем своим трепетом к кому-нибудь другому, наблюдая вдали кожаную куртку.
— Я устала от бестебятины, — кружит она голову в западном плане, и у нее бывают друзья и очень шумно, потому что она талантлива и снимается в картине, изображая итальянскую безработную, и мы все пойдем смотреть.
А летчик Тютчев сидит у мексиканки, которая является его мексиканкой, и пьет не что-нибудь, отнюдь, а желтый чай, отдыхая от полета над Россией, бережный, будто отогревая за пазухой, под курткой, а его товарищ, костлявый молчаливый пилот, который всегда при нем, как тень, как утренняя тень, вдохновенно глядит в потолок, наслаждаясь счастьем друга.
4. Летчик Тютчев в агитпункте
Он делился опытом в агитпункте, говоря:
— Много раз я делал вынужденные посадки, когда пурга вокруг самолета тысячу километров налево и направо, и пассажиры мои начинали мерзнуть и проявлять свое нутро, делясь у кого чем было поесть, так что нутро у них обнаруживалось такое, что лучшего в пургу ждать не приходится. Обнаруживалось нутро лучше, чем в повседневной жизни, чего никак нельзя было предположить в заурядных обстоятельствах.
Так говорил летчик Тютчев, вкладывая в свои слова громадный жизненный опыт.
И агитпункт трещал по швам от толпы, приходившей послушать летчика Тютчева, потому что он делился громадным жизненным опытом.
— Какой-нибудь пижон, — говорил летчик Тючев, — вместо того, чтобы метаться от страха и задавать бессмысленные вопросы про то, когда кончится пурга, как от него ожидали нормальные люди, вылазит наружу и идет охотиться, чтобы всем было что поесть, пока они перетерпят бедствие.
— А что это такое — пижон? — спрашивали из зала не с подковыкой, а подобострастно.
— Пижон, — говорил летчик Тютчев со знанием дела, — это тот, кто всего хочет, но ничего не умеет. И вот такой человек в исключительных обстоятельствах шел охотиться на медведя, и в этом-то и есть сила нашего общества.
И секретарь райкома в этом месте начинал кивать головой, соглашаясь и одобряя, а зал хлопал как один человек.
— Как же назвать эти поступки, неожиданные и удивительные? Как назвать это одним соразмерным словом, чтобы прозвучало оно, это слово, как выстрел спасательной экспедиции?
— Назвать «здорово», — предлагали из зала. — Назвать «молодец»!
— Это слово, — говорил летчик Тютчев, — это слово — чудо, товарищи, чудо.
Громадный опыт у нашего летчика-испытателя Тютчева, прямо дух захватывает.
— А где чудо, там и странности. И первая необъяснимая странность та, что нутро, проявившее себя в пургу любовью, дружбой и товариществом, в заурядном быте такими сторонами поворачивает себя редко, и далеко не ко всем подряд, а большей частью к родным и знакомым. И вот, думаю я, чтобы такую странность растолковать наглядно и с прямотой, требуется, думаю я, писатель, потому что он имеет проницательность во всех отношениях.
О чем только не рассказывал летчик Тютчев на своих выступлениях в агитпункте: и о пурге, и о пижонах, и медведях, и самолетах, и о прочитанных книгах. И зал ломился от слушателей, набитый битком, как жизнь летчика Тютчева — событиями.
5. Как надстроили наш дом
Художник Циркачев появился среди нас не от рождения, а в силу обстоятельства.
Большие люди собрались где-то на совещание и постановили построить на крыше нашего дома мастерскую для художника с окном-стеной, с окном-витриной, с окном на восток. Большие люди так решили, чтобы развивать искусство, и мастерскую построили, для чего перекопали двор, меняя водопровод, разрушили асфальт на улице и расчистили речку машиной, которая чавкала по ночам, переливая грязь в баржи.
Весь дом ходил смотреть мастерскую. Все мы столпились, сняв шапки, в ее центре, а наш писатель Карнаухов давал пояснения:
— Окна — готического стиля, — сказал он. — Потолок — ложное барокко, а пол паркетный. Здесь будет жить художник, и всю эту роскошь дало ему государство, чтобы он совершенствовал свое мастерство.
Так появился у нас художник Циркачев, принеся своей деятельностью в наш двор некое подобие сюжета.
6. Женщина Нонна
Молодая женщина Нонна была матерью дошкольного мальчика Гоши и потрясала всеобщее воображение, и я забыл про свою влюбчивость и полюбил ее первой любовью.
Однажды я сидел у нее в гостях и рассказывал про свои далеко идущие замыслы, а потом почему-то перестал рассказывать, и она смотрела на меня во все глаза, а потом стала раздеваться, и я обалдел от неожиданности, но мне некогда было думать, почему это так и какие во мне достоинства, и она красиво молчала все это время, моя женщина Нонна.
И она вошла в мою жизнь, и я объяснялся ей в любви четырнадцатый раз, и так же пылко, как в тринадцатый раз.
— Понимаешь, — говорил я ей пылко, обалдев от счастья, — у переносицы нет знака невозможности, а на веснушках далеко не уедешь. Если нам удастся продать бегемота, мы купим пылесос, и тогда ты сможешь заняться французским.
— Да, — отвечала мне женщина Нонна, и мне становилось жарко на сердце от ее неукрашенного голоса. — Я до визга люблю машины.
И вот у нее появилась машина, и она получила права, и обтянула фигуру свитером, и покрасила волосы перекисью, и стала возить меня туда и обратно.
А я не спрашивал, откуда у нее машина, потому что у нее было много своих тайн, меня не касавшихся, и она любила машины, а я любил ее и объяснялся ей в любви пятнадцатый раз, и так же пылко, как в предыдущий раз.