Страница 16 из 19
- Как тебе машинка? - ожил брат, который попутно экспериментировал с проекцией корабля. - Тяжелый десантный корабль, как минимум Марк XIX, дорогая штучка. Предположительно, вмещает до тридцати тысяч человек, включая экипаж. Мы по сравнению с ним просто игрушка - плюнуть и раздавить.
- Внушает уважение, - отозвался я. - И давно у повстанцев такие штуки, интересно?
- Один из немногих, - вмешатся в разговор повстанец, наконец закончивший переговор. - У нас есть неплохие образцы, но этот, бесспорно, один из самых крупных в своём классе. Наша передовая база. Солидно вооружен, чтобы отбиваться от стихийных патрулей и небольших штурмовых групп, возможность абордажа исключается количеством бойцов на борту, день и ночь находится под наблюдением дежурной группы штурмовиков. Здесь безопаснее, чем у верховного канцлера в заднице. На ближайшие несколько дней - ваш новый дом.
- А потом? - вырвалось у меня против воли.
Пауль вопросительно уставился на повстанца, тот обнадеживающе улыбнулся. Засунув руки в карманы, русский ответил:
- Всё зависит от вас. Выясним, кто вы наверняка, что умеете, за что стоите. А там - найдем вам назначение, подходящее по опыту и рангу. Уверен, бояться вам нечего.
Брат неодобрительно хмыкнул и отвернулся, я просто неопределенно пожал плечами. Все вернулись к своим делам - предстояло собрать пожитки и морально подготовиться. Неопределенность отравой витала в воздухе. Неизвестно, как примут Пауля, что будет со мной...Даже Алексея едва ли погладят по головке за потерю группы. Ждать осталось недолго.
***
Гул сервоприводов шлюзовой двери вывел меня из забытья. Свет аварийных лампочек неприятно бил в глаза, а жалобное подвывание сирены вызывало дискомфорт. Мы стояли перед стыковочным отсеком, за стенами которого сейчас разворачивалась длинная кишка, по которой нам требовалось пройти, чтобы оказаться на борту десантного корабля. Русский весело насвистывал себе под нос, то и дело неестественно улыбаясь. Да...сомневаюсь, что ему спустят с рук такую оплошность, как потеря целой группы. Пауль, напротив, выглядит слишком спокойным: холодный взгляд так и норовит пробурить толстенный шлюз насквозь, руки засунуты в широкие карманы форменного кителя. Возможно, подниматься на борт во вражеской форме - не лучшая идея, но, в конце концов, особого выбора у нас не было.
Вскоре, гудение приводов стихло и шлюзовые двери разъехались в разные стороны. Перед нами предстал слегка скучающего вида повстанец в камуфляжных брюках и в таком же кителе со споротыми знаками отличия, лицо было скрыто лыжной маской. Видимо, к вражеской форме тут относятся более толерантно, чем я ожидал. Сзади бойца стояли ещё двое: видимо, сопровождение. Лицо второго тоже было скрыто маской, но вот третий заметно выделялся на фоне лысиной и густой рыжеватой бородой, неопрятно вьющейся в разные стороны. При виде местного "дресс-кода" Пауль презрительно ухмыльнулся, как бы невзначай прикрыв рот рукой. К моему удовольствию, его выходка осталась либо незамеченной, либо проигнорированной.
- Добро пожаловать на борт, капитан, - усталым басом проговорил конвоир. - Предъявите идентификатор и держите руки на виду.
- Какие-то проблемы? - чуть раздраженно отозвался русский, моментально растеряв остатки напускной бравады. - Я немного устал и хотел бы...
- Идентификатор, пожалуйста, - прервал его охранник, двое других как бы случайно приподняли стволы дробовиков.
Медленно опустив руку в карман, Алексей аккуратно вынул оттуда небольшой галапроектор размером с сигаретную пачку, ногтем несколько раз провернул незаметное колёсико, утопленное в его боковую стенку, и протянул офицеру охраны. Где-то секунд тридцать он рассматривал проекцию, то и дело идущую рябью, и, наконец, протянул черный цилиндрик, всё ещё источающий бледно-голубое свечение, назад.
- Пройдёмте с нами. Руки держите на виду.
Не имея другого выбора, я дождался, когда один из охранников окажется сзади нас и приподнял руки, разжав ладони. В отличие от Пауля, которого всё это несколько забавляло, я не привык к стволу дробовика, то и дело упирающегося между лопаток. Брат же явно нарывался - тишину шлюзовой камеры нарушили аплодисменты.
- Русский, у вас всех так встречают? - осклабился Пауль.
- Разговоры! - охранник вскинул дробовик, желая образумить братца.
Если бы я сказал, что волновался за него, то покривил бы душой. Нарываться - любимое занятие Пауля, его религия и мировоззрение, Альфа и Омега. Сколько раз он приходил домой с разбитым носом и бессменной мрачной ухмылкой на лице...даже пытаться сосчитать не буду. Его воинская дисциплина и подтянутая походка мигом исчезали, когда кто-то пытался указывать ему, что делать, что многократно принижало его в глазах начальства. Вне боя, где он являлся эталоном дисциплины, брата можно было охарактеризовать куда более ёмко - редкостный мудак. Поэтому, когда Пауль развернулся и попытался протаранить охранника грудью, а приклад дробовика с силой врезался в его лицо, я даже не удивился. Остаток "кишки" преодолели молча. Шрам и Пауль косились друг на друга, перестреливались полными ненависти взглядами, а братец то и дело потирал переносицу рукавом кителя. Весь свой протест в этот раз он выразил постоянным шмыганьем носом, чем изрядно действовал на нервы. Неудивительно, что его назначили гранатомётчиком - по степени изоляции в бою его бы превзошел разве что пехотный снайпер.
После долгого петляния по пресловутой "кишке" и череды обысков нас вывели в просторный ангар, где в режущем глаза свете прожекторов сверкали отполированные бока тяжелых штурмовых ЧА-VI. Вокруг стареньких "Чавиков" сновали дистанционно управляемые дроны, на хромированных манипуляторах которых виднелись контейнеры с кассетными бомбами, судя по синей полоске на боках - с вкраплениями лангения. "Один точно уроненный блок превращает пехотный взвод в фарш. Поэтому кинетические щиты - наше всё." - вспомнились слова брата. Дирижировал каждой бригадой хромированных тружеников инженер с мешковатом комбинезоне, провонявшем бензином и оружейной смазкой. Проходят сотни лет, а любой ангар и мастерская по-прежнему имеют самую стандартную палитру запахов, ибо дёшево, привычно и легко в эксплуатации.
Шум, кстати, стоял страшенный - как-никак, в одном ангаре-приёмнике теснилось девять штурмовиков, хотя он был рассчитан, судя по отметкам на полу, максимум на шесть. И у каждого штурмовика кучковался обслуживающий персонал, то и дело мелькали охранники, носились оголтелые дроны, гудя в полуметре над землей. Происходящее напоминало восточный базар, на который зачем-то забросили нас с Паулем. Один из конвоиров что-то неразборчиво пробурчал в гарнитуру и увёл за собой русского, скрывшись среди мелькающих пёстрых комбинезонах. Бородач махнул рукой, жестом показывая идти за ним. Сдвинувшись с прохода, мы примостились у груды пустых ящиков с неразборчивой маркировкой на них.
- Сейчас вас заберут, ждите, - буркнул бородач, уткнувшись в тусклый экранчик своего допотопного коммлинка.
Пауль едва заметно пододвинулся ко мне и прислонился к небольшому трапу, ведущему к острому крылу "Чавика". Надвинув забрало шлема так, чтобы оно скрывало верхнюю половину лица, он вынул сигарету и задымил, гаденько ухмыляясь в лицо второму конвоиру.
- Техника безопасности тебе, как я понял, не знакома? - недовольно отозвался тот.
- Судя по всему, вы её и сами не сильно соблюдаете, - пренебрежительно фыркнул Пауль. - Уж не сочтите за грубость, но курить хочу - пиздец.
В прорезях балаклавы явно читалась кислотная зависть, вскоре охранник сплюнул на пол и сам вынул папиросу, в воздухе поплыл едкий дым, к счастью почти тут же уносящийся в сторону громадных ворот ангара чтобы потом просочиться сквозь их створки и растаять в силовом поле, отделяющим царство людей от царства пустоты. Брат ехидно ухмыльнулся, но ничего не сказал.
Шаткую гармонию нарушил истошный вой сирены, в несколько раз усиливавшийся в высоких сводах просторного помещения. Люди, которые только что напоминали разномастный сброд, организованно поделились на группы и двинулись на свои позиции, видимо, предусмотренные на случай форс-мажора. Я повернул голову к бородачу: