Страница 50 из 65
Сторонники чистопородного разведения орловских рысаков возлагали на Крепыша большие надежды, ведь именно он мог продемонстрировать метизаторам потенциал породы, который они предлагали уничтожить повальным прилитием американской крови. 12 февраля 1912 года был разыгран Интернациональный приз. Против Крепыша бежал американский Дженерал Эйч — и Крепыш проиграл, уступив ему секунду. По воспоминаниям современников, это был очень тяжелый момент. Трибуны ипподрома, которые обычно взрываются аплодисментами и ликующими криками при виде победителя, в день, когда проиграл Крепыш, безмолвствовали. Молчали все, даже метизаторы, настолько тяжелым было это потрясение для русских охотников рысистого бега.
Почему проиграл Крепыш? В конной литературе на этот счет есть много версий: от банальной «он просто не мог победить американского рысака, не тот уровень» до более сложных, даже с элементами теории заговора. Факт в том, что наездником Крепыша в тот момент был американец Уильям Кейтон. За пару дней до соревнований он просил Шапшала, чтобы вместо него поехал кто-то другой, ведь если жеребец проиграет, все скажут, что американец нарочно придержал его, чтобы показать высокий класс своей родной породы. Шапшал отказал, и тому были причины: менять наездника за пару дней до ответственного забега тоже чревато проигрышем. В той ситуации у Шапшала не было однозначно правильного варианта.
Сохранилась фотография, на которой запечатлен исторический забег. Крепыш и Дженерал Эйч идут голова в голову. На фото снят первый круг, а в последнем повороте, по свидетельствам очевидцев, наездник спустил Крепыша с вожжей и проиграл таким образом секунду. Причина, по мнению Д. М. Урнова, в том, что Уильям Кейтон не только занимался в России тренингом рысаков, но и был причастен к торговле американскими рысаками. Победа Крепыша означала бы неизбежное снижение спроса и цен на заокеанских лошадей, что, конечно, было невыгодно американцу.
Как сложилась судьба знаменитого жеребца по завершении беговой карьеры? После неудачного бегового сезона 1912 года Шапшал решил продать жеребца в производители. Завод в Хреновом отказался его приобретать, но согласилась А. Ф. Толстая. Но через несколько лет произошла революция, к власти в стране пришли большевики, и весь старый уклад жизни был разрушен. В 1918 году все племенные лошади были национализированы. Крепыш тогда стоял в государственной заводской конюшне в Самарской области. Из-за бунта белочехов племенных лошадей было решено эвакуировать. При погрузке в вагон произошло несчастье. Подробных свидетельств очевидцев не сохранилось, известно только, что Крепыш упал с трапа, ведущего в вагон, сломал ногу и его решено было усыпить.
Завершая разговор об орловской рысистой породе, скажем пару слов о самой знаменитой лошади русской литературы — Холстомере, описанном Л. Н. Толстым в одноименной повести.
Существовал ли Холстомер на самом деле? Да, существовал, и в заводских книгах его действительно называют Мужик I (Любезный I — Баба); он 1803 года рождения. Толстой описывает мерина вороно-пегим: «Мастью он было вороно-пегий. Таким он был, но теперь вороные пятна стали грязно-бурого цвета. Пежина его составлялась из трех пятен: одно на голове с кривой, сбоку носа, лысиной и до половины шеи. Длинная и засоренная репьями грива была где белая, где буроватая. Другое пятно шло вдоль правого бока и до половины живота; третье пятно на крупе, захватывая верхнюю часть хвоста и до половины ляжек. Остаток хвоста был белесоватый, пестрый». Из-за нестандартной масти героя с самого рождения невзлюбили люди и, когда он вырос, кастрировали, а когда он показал резвость выше, чем графский любимец Лебедь, продали с завода.
Но настоящий Холстомер был не пегим, а вороным с крупными белыми отметинами на голове и ногах. Его действительно кастрировали, однако не из-за масти. В конной литературе нередко пишут, что графиня Орлова после ухода Шишкина поставила главным в заводе управляющего-немца и он решил выхолостить всех жеребцов, которые не подходили по росту, и Холстомер оказался среди них. Но если проследить даты, указанные в заводских записях, можно увидеть, что мерин был выхолощен еще при Шишкине.
Резвость Холстомера в повести, обогнавшего графского любимца Лебедя, скорее всего, не выдумка: сохранились сведения, что он пробегал 200 сажен за 30 секунд — просто фантастический результат даже для нашего времени. Возможно, резвость его была гораздо скромнее, а показатель появился из-за погрешности в измерениях.
Но самое интересное, что от Холстомера все-таки остался сын Старый-Атласный, который стал впоследствии основателем линии. Примечательно, что его дед по матери (отец кобылы Бабы) был «иноходец из Бухары» — скорее всего, один из потомков тех самых лошадей Ферганы, за которых воевала Поднебесная империя… Именно от бухарского жеребца в генофонд породы попала мутация, отвечающая за способность к иноходи и ходе. Некоторые орловцы и в наше время демонстрируют эти нестандартные аллюры.
Верховые породы
О рысаках мы рассказали достаточно подробно, а что же было на верховом фронте нашего коневодства? Здесь тоже оставил свой след Алексей Орлов, создавший кроме рысистой породы также и верховую. Ее родоначальником стал бурый арабский жеребец Салтан I. Орловская верховая порода стала попыткой найти баланс между старыми и новыми тенденциями в коневодстве, а именно между лошадьми барочного и восточного типов и чистокровными верховыми. Сам граф обозначал своих верховых лошадей в заводских книгах как арабских, хотя они и не были чистокровными арабами, а несли в себе также кровь туркменских, чистокровных верховых и испанских лошадей. Орловские верховые были изящны, пригодны для манежа и соответствовали самым высоким стандартам верховой лошади. Большое внимание уделялось также и доброму нраву. В XIX веке орловская верховая порода широко распространилась по России, а в середине века ее слили с другой верховой породой — ростопчинской, созданной графом Ф. В. Ростопчиным. Ростопчин увлекался скачками, поэтому его лошади были близки по типу к чистокровным верховым и, увы, зачастую злыми. Объединенную породу стали называть орлово-ростопчинской, или русской верховой.
В 1805 году у подножия меловой горы Перервы, при слиянии рек Меловой и Камышной, был основан Стрелецкий конный завод. Свое название он получил в честь слободы Стрельцовки, где, по преданию, раньше жили стрельцы, сосланные Петром I за участие в стрелецком бунте. Задачей завода было разведение лошадей для кавалерии. В заводе работали отставные кавалеристы. Использовались лошади арабские, орловские верховые, ростопчинские, орлово-ростопчинские, персидские, туркменские, карабахские, горские и в меньшей степени датские, немецкие, а позднее и чистокровные верховые. Выведенные в заводе стрелецкие лошади по типу были близки к восточным, но отличались от них большим ростом, были неприхотливы и приспособлены для работы в русском климате и использовались в легкой кавалерии.
Другая верховая порода, представители которой внесли вклад в освоение пространств Российской империи, — донская. Сформировалась она в южнорусских степях. В XI–XV веках эти края населяли половцы, в XIII веке здесь появились монголы. Татары, один из этносов, пришедших с монголами, смешались с половцами и со временем стали называться ногайцами по имени хана Ногая (1235/1240–1300), правителя западного улуса Золотой Орды. Лошади, которых они разводили, были родственны монгольским и имели примесь крови половецких и благородных восточных коней.
Донские казаки впервые упоминаются в письменных источниках в XV веке. Их лошади, которых сейчас называют донскими, восходят к ногайским, персидским, турецким, карабахским коням, которых казаки брали в походы. Коневодство у казаков традиционно велось табунным способом. Степи, принадлежавшие Войску Донскому, можно было использовать безвозмездно. Казацкие лошади были выносливы, могли проходить большие расстояния и не требовали особых условий содержания. Последнему способствовал естественный отбор: зимы в степях суровые и бывало, что за зиму гибло до 70 процентов жеребят. Легко представить себе, насколько крепкими и здоровыми были потомки лошадей, выживших в таких суровых условиях.