Страница 36 из 65
В Поднебесной империи большое значение придавалось ритуалу и разного рода церемониям, и лошади заняли во всем этом важное место. В эпоху Хань была придумана особая церемония — танец лошадей. К тому же периоду относится изготовление крупных фигур коней из серой глины на металлическом каркасе. В погребальном инвентаре находят много изображений лошадей, горбоносых и ушастых, но с длинными стройными шеями, что может косвенно указывать на наследие ферганских лошадей. Первый буддийский храм в Китае назывался Храмом Белой Лошади (Баймасы); он был построен в 68 году до н. э. в городе Лоян. Однажды император Мин-ди увидел во сне исполина-бога, идущего с запада. Он отправил в Индию посольство, которое вернулось с учителями и буддийскими святынями, в том числе и со статуей Будды. Храм же был назван в честь лошади, которая привезла святыни. Конная тема затрагивалась и в ритуалах более скромных, чем официальные придворные церемонии. Например, существовал обычай, чтобы невеста, выходя из свадебного паланкина, в котором ее доставили в дом жениха, ступала на седло, под которым лежали два яблока. Смысл ритуала в том, что слова «яблоко» и «седло» звучат по-китайски так же, как «мир» и «покой». В Китае часто использовалась подобная игра слов, когда предмет обозначал нечто иное с похожим по звучанию названием.
Все более популярными у аристократии в период Хань становились новые развлечения — конная охота и поло. Конное поло — это командная игра, в которую играют всадники. При помощи длинной клюшки (в современной версии — деревянного молотка) всадники должны закатить мяч в ворота команды противника. Игра возникла в VI веке до н. э. у иранских племен и поначалу была простонародной забавой, но со временем перешла в разряд развлечений для элиты. Согласно легенде, персидский царь Дарий послал Александру Македонскому мяч с клюшкой, намекая на его неопытность как в игре, навыки которой тогда уже были обязательными для персидской аристократии, так и в дипломатии. Александр же истолковал это послание в свою пользу, заявив, что мяч обозначает Землю, а клюшка — его самого. Из Персии поло попало в Китай и Тибет, откуда и происходит его название — от тибетского слова «pulu» — «мяч». Из-за этого некоторые историки считают Тибет родиной этой игры. Еще одно предание, связанное с поло, касается другого великого завоевателя — Тамерлана. Говорят, он придумал свою, очень жестокую версию игры — поло с отрубленными головами вместо мяча.
Позднее поло проникло в Индию, где так же, как и в Тибете, обогатилось новыми терминами. Раунды в игре с тех пор называют чаккерами — от санскритского «chakra», то есть «колесо». В 1862 году игрой в поло увлеклись британские кавалеристы в Манипуре. В 1869 году кавалеристы 10-го гусарского полка Ее Величества представили игру в Англии, где она тоже завоевала сердца аристократов.
На китайских изображениях многие игроки в поло — женщины. Несмотря на то что женщина в китайском обществе занимала подчиненное положение (особенно в сравнении с северными кочевыми соседями Поднебесной), запретов или ограничений на верховую езду для дам не было. Ян Гуйфэй, знаменитая наложница императора Сюань-Цзуна (712–756), из-за которой он лишился трона, была в свое время известна как очень искусная всадница. Сохранилось интересное изображение ее с императором выезда на конную прогулку. Император уже сидит верхом, а Ян Гуйфэй садится, причем ей помогают несколько слуг: один держит под уздцы лошадь, второй стоит с правого бока лошади и тянет правое стремя вниз, в то время как всадница садится слева. Этот прием используют и в наши дни: противоположное стремя тянут вниз, иначе седло может резко съехать на левую сторону, когда всадник в какой-то момент всем своим весом давит только на левое стремя. Несмотря на то что лошадь невысокая, Ян Гуйфэй садится не с земли, а с низенькой скамейки.
В начале XIII века в Китай вторглись монголы, и империя, в которой тогда правила династия Сун, уступила их натиску. К 1280 году она была полностью завоевана, а династия Сун уничтожена. Монголы основали свою династию — Юань. Эпоха ее правления (1279–1368) ознаменовалась кризисом коневодства — это несмотря на то, что сама династия была основана внуком Чингисхана, монгольским ханом Хубилаем. Причиной был общий экономический упадок в стране, вызванный тяжелым налогообложением, национальным гнетом со стороны монгольской администрации и одновременно подрывом земледелия. К XIV веку, после долгой освободительной борьбы, монголы были изгнаны из Поднебесной.
К началу эпохи Мин (1368–1644) значение лошади в транспорте уменьшилось, но в военном деле осталось прежним. Лошади на изображениях, сохранившихся с этого периода, некрупные, широкотелые, округлых форм.
Коневодство в Поднебесной не раз переживало серьезные кризисы, а государственные программы его развития в большинстве случаев не давали существенных результатов. Во времена опиумных войн использовались кавалерийские части из монгольских и маньчжурских всадников, ездивших на степных лошадях. Однако они постоянно терпели поражение от английской кавалерии. Конница была выбрана китайским командованием в качестве основной военной силы в битве за Пекин — и в итоге не смогла приблизиться к противнику на расстояние сабельного удара. Ее расстреляли из ружей и пушек.
Япония
Как и китайцы, жители Страны восходящего солнца тоже не были истинно конным народом, и лошадей в Японии всегда было немного. Однако в случае с Хризантемовой империей ситуация осложнялась географическим фактором: острова с их горным рельефом и ограниченными по площади пастбищами не могли дать пищу большому поголовью крупных животных. Однако образ лошади все же занял свое место в японской культуре. Конь служил символом силы и быстроты. Есть легенда, согласно которой принц Сётоку-тайси (574–621), покровитель буддизма, родился возле конюшни. Очень дорожили своими конями самураи.
Поголовье лошадей в Японии сильно колебалось в зависимости от ситуации в стране: увеличивалось во времена смут и уменьшалось в мирные времена. Лошади впервые упоминаются в японских источниках в конце III–IV веке в эпоху Кофун. В курганный период (IV–VI века) отмечается увеличение поголовья. В ту эпоху в курганах хоронили знать Японии с оружием и конской амуницией, а иногда с останками лошадей.
Японские лошади относятся к так называемому островному типу и в чем-то близки породам пони Британских островов. Они маленького роста (135–140 сантиметров), мохнатые, очень выносливые и агрессивные. На сохранившихся старинных изображениях можно видеть животных разных мастей — гнедых, вороных, серых, караковых (черных с рыжими подпалинами возле глаз, на носу и в паху), сильно отметистых и с большими пежинами на животе. Начиная с эпохи Эдо (1607–1867) японцы приливали к своим лошадям кровь ввозных животных — персидских (туркменских или арабских?) лошадей, которых дарили голландцы. Копыта на протяжении очень долгого времени обматывали соломой, подков не было. Еще европейские путешественники XVIII–XIX веков сообщали: «По обеим сторонам дорог встречается множество лавчонок, где выделывают и продают бесчисленное количество соломенной обуви для лошадей и вьючного скота и сандалий для прохожих. Эта обувь для лошадей и быков одинакова во всей империи и дает хлеб множеству бедных людей»[5].
Лошади были нужны японцам прежде всего для конницы, реже в качестве тягловой силы: землю на островах обрабатывали вручную, а путешествовать предпочитали пешком или — когда дело касалось аристократов — в паланкине. Если же высокое лицо ехало верхом, лошадь вели под уздцы. За постой лошади в частной гостинице взимали отдельную плату, причем она была вдвое больше стоимости проживания хозяина.
Указы периода Нара (VIII век) ограничивали количество лошадей, которые могли быть в частной собственности, равно как и оружие. Тогда же возникли государственные пастбища, лошади с которых использовались в армии и для сети почтовых дворов. Дворы эти были расположены на расстоянии 16 километров один от другого, и для их обслуживания было задействовано одновременно более 4000 лошадей. В отличие от аналогичных станций в России на почтовых дворах Японии можно было останавливаться лишь тем, кто ехал по служебной надобности. Остальные путешественники довольствовались ночлежными домами при буддийских храмах и монастырях. К X веку почтовые дворы исчезли, но их система возродилась при сёгунате Токугава, или в период Эдо (1603–1868).