Страница 141 из 156
Агнес
Просто езжай, Агнес. Просто езжай и не останавливайся. Я твержу это у себя в уме, словно мантру, пока заливаясь слезами, давлю на газ, пытаясь не смотреть назад. Он все так же склонен, не думая, кажется, вставать. И это делает все намного сложнее. Больно, очень больно, но… просто поезжай домой, Агнес.
***
Ночь была ужасной. Воистину ужасной. Однако она никак не может быть хуже утра со взбешенными родителями. Я приняла душ и решилась сжечь все свои дневники, как и собиралась. Вывалила их все на пол, собрала в большую сумку, но не успела выйти из комнаты, поскольку моя мать осчастливила своим визитом. Стук в дверь и громкое «Агнес!» не может не взбодрить по-настоящему.
Я иду открывать, но не бегу к двери, как сделала бы раньше. Открыв ее, вижу разъяренную женщину, лицо которой залито пурпурной краской. Взбешена.
— Будь добра спуститься вниз, — проглотив все свое недовольство, обращается вежливо, но скрипя зубами.
— И тебе доброе утро, мама, — отвечаю, вздохнув.
Та ахает и вновь поворачивается ко мне, после того, как дошла до извивающейся белой лестницы.
— Что это за тон? Что за тон? — возмущается.
Ее короткие волосы цвета строганого дерева доходят ей едва до плеч. Она их уложила, только встав с постели. Она всегда так делает и не позволяет себе другого — просто один день разрешить себе не морочиться над своим образом.
Критично оглядывает меня. Конечно же, мама не в восторге от моих новых синих джинсов, разорванных на коленках. А у футболки, которую я надела, достаточно глубокое декольте. Кошмар!
— Спускайся вниз, — бросает женщина, с которой мы делим одну фамилию — фамилию отца.
Ноги будто налились свинцом, каждый шаг на ступенях дается с трудом. С одной стороны я для себя уже все решила, но страх все еще держит меня в своих цепких лапах. Я очень боюсь этого разговора. Они, наверное, уже догадываются, что я бросила стажировку, но говорила ли им что-то Саманта? Мы перекидывались всего парой слов после того, как я узнала, что она в сотрудничестве с Шеннон и Брисом разыграли спектакль под названием «Зачем Агнес личная жизнь и принятие самостоятельных решений?». Какой смысл в том, чтобы ссориться с Самантой из-за этого. Я просто стала игнорировать ее, а потом сделала то, чего она не ожидала — покинула Палм-Бей. Надеюсь, это заставило ее понять, что она меня слишком сильно достала. Она и ее команда по разрушению чужих жизней.
Папа уже принялся за завтрак. Как и всегда, он одет в строгий темный костюм, а на шее повязан галстук светло-голубого цвета. Его «рабочие наряды» почти не отличаются друг от друга. Папа вскидывает глаза и смотрит на меня поверх своих очков в металлической оправе. В отличие от матери, он менее эмоционален и часто идет на компромисс, но по его хмурому выражению лица я могу понять, что на этот раз он настроен категорично.
Хорошо. Впрочем, ведь, как и я.
Я присаживаюсь за стол, и папа спешит мне налить в стакан апельсинового сока. Он приглаживает светлые волосы и поправляет узел галстука. Мама садится напротив меня. Они оба сверлят меня взглядами, по всей видимости, ожидая, что я возьму на себя инициативу начать разговор.
— Итак, — после затянувшегося молчания все же говорит моя мать, — давай-ка проясним ситуацию. Я имею право злиться, Агнес, и ты это знаешь, — от ее безобидного тона, который можно было услышать вначале этого предложения, ничего не осталось. — Какого черта ты крутишь роман с человеком, который помешал тебе попасть на бал? Какого черта? — повторяет она, и отец одергивает ее: у нас не принято ругаться. — Скажи мне, почему ты солгала нам, сказав, что твоя машина сломалась по пути в Джексонвилл в тот день? В тот самый решающий день он держал тебя взаперти. А ты просто… лгала! — возмущенно восклицает.
Я не удивлена. Можно догадаться, кто им рассказал всю правду. Пока я молчу, папа считает нужным подтвердить мои догадки:
— Твоя сестра звонила. Она рассказала нам все.
— Да, — саркастично бросаю я, — уже поняла. Кто же еще может так подставлять, как Сэм?!
— Не смей так говорить о сестре! — бьет рукой по столу мать.
Даже бровью не веду.