Примириться с болезнью

– К сожалению, некоторым людям после того, как они узнают о своем диагнозе, приходится не только менять весь строй своей жизни, но и испытывать безразличие со стороны тех, кто еще недавно, пока все было хорошо, был расположен к ним, или, что еще хуже, со стороны родственников. Например, мне приходилось слышать о ситуациях, когда за тяжело больным человеком просто некому было ухаживать. Как правильно больному отнестись к такому отношению со стороны близких людей и что делать в такой ситуации?

– Знаете, за 7,5 лет своего лечения такого на себе не испытывал, и на чужих ситуациях этого практически не замечал. Чаще всего вижу совершенно противоположные – положительные примеры.

Несколько лет назад мы очень подружились с одной молодой парой. В 2006 г. у меня была серьезная операция, а в соседней палате лежала девушка, которой тогда было 23 года. С ней постоянно находился её муж. Я не знаю, какими на самом деле были их истинные чувства и отношения, но, как почти вся нынешняя молодежь, они жили «гражданским браком» до её заболевания. Когда девушке провели второй курс химиотерапии, он предложил ей зарегистрировать брак и повенчаться, притом, что люди они были совершенно нецерковные. Они венчались в перерыве между капельницами, уехав из больницы на пару часов.

Казалось бы, о какой семье может идти речь при таком диагнозе? Он вполне мог бы найти себе другую, ведь «гражданский брак» ни к чему не обязывает. Но для меня их семья стала символом радости и надежды, что не все так плохо в этой жизни, что есть еще та любовь, о которой говорят на проповедях в Церкви. С этими людьми мы до сих пор поддерживаем отношения. Муж в прямом и переносном смысле носит ее на руках, потому что она перенесла ампутацию ноги и операцию на обоих легких, и теперь они точно знают, что такое любовь.

Знаю и другую историю. С молодой женщиной, больной раком, произошло чудо. До этого она получила около 10 курсов химиотерапии. Она тоже жила с молодым человеком так называемым «гражданским браком». Вскоре забеременела. Реакция молодого человека, на мой взгляд, была неадекватной: ему не хотелось, чтобы рождался урод, и он предложил своей девушке сделать аборт – убить ребенка. Но она, несмотря на это, и зная о том, что гормональные сбои, вызванные беременностью, могут привести к рецидиву, решилась все-таки рожать. Она буквально пожертвовала собой ради ребенка. У нее, действительно, был рецидив, и ей пришлось ампутировать ногу. Родила замечательного здорового младенчика, сейчас ребенку уже 3,5 года. Я был на крестинах этого ребенка и могу засвидетельствовать, что эта молодая женщина – просто прекрасный человек.

– А как сейчас мама себя чувствует?

– Она очень счастлива. Ей сделали замечательный протез, водит автомобиль, работает бухгалтером. Она радуется жизни и благодарит Господа за то, что так произошло.

Но, повторюсь, в большинстве случаев я не замечал, чтобы люди отворачивались. Да, бывает к онкологическим больным какое-то странное брезгливое отношение со стороны общества. На одном форуме женщина интересовалась, как можно причащать ребенка в православном храме, когда вокруг много онкологически больных, туберкулезников и т. д. Я, как мог, постарался с любовью ей ответить. Я посоветовал ей держать младенцев от онкологических больных подальше, т. к. у таких больных очень слабый иммунитет, и даже нетяжелый детский вирус может нанести жуткий ущерб здоровью онкологического больного. Правда, такие стереотипы ломаются, если человек, не дай Бог, сам сталкивается с подобной ситуацией. Конечно, и от культурного уровня зависит понимание того, какие болезни заразные, а какие нет.

А как правильно больному отнестись к негативному отношению близких людей?… Да пожалеть их надо просто. Понятно, что со своей проблемой тяжело смириться, и что у каждого своя мера трудностей и горя, но если кто-то из близких людей отворачивается, его остается только пожалеть.

– Любая тяжелая болезнь, а, в особенности, длящаяся годами, приводит к постепенному истощению нервов и у больного, и у его родственников. Как выстроить отношения обеим сторонам так, чтобы этого не произошло?

– Найти какой-либо алгоритм, чтобы ни у больного, ни у его родственников не происходило нервного истощения, непросто. Прежде всего, должна быть любовь. Если любви в семье нет, то и отношений никаких не будет. Если любви нет, то и болезнь одного из супругов будет вызывать только недовольство, возмущение и, в конце концов, нервное истощение у второй половины.

По своему семейному опыту могу сказать вот что. Все говорят мне: «Какой ты молодец!». Я отвечаю: «Да не я молодец… Молодец, прежде всего, моя жена. Молодец мой ребенок, моя мама». Мой крест – это достояние всей семьи, и неизвестно, кому тяжелее нести его. Одно дело – терпеть боль, а другое дело видеть, как твой близкий человек терпит эту боль. Второе мне было бы тяжелее. У нас с женой получился полноценный церковный брак, поэтому этот крест мы несем сообща.

Конечно, бывают срывы. Но они очень кратковременны и совершенно незначительны. Внимания им особого не придаём. Все ведь устают как психологически, так и физически. Чего стоили эти бессонные ночи, когда мама с женой по очереди после операции дежурили в моей палате! Ведь и весь антураж онкологического стационара – зрелище не для слабонервных. Он неизбежно тянет за собой психологическое истощение. По себе знаю. Меня вот называют сильным человеком. Но когда я прихожу в онкоцентр на Каширке на один день, выхожу оттуда, как выжатый лимон. Потому что глядеть на этих младенчиков, лысеньких, в масочках, которых там возят по коридору на колясках, тяжело. Я прихожу в себя дня три. Просто потому, что я знаю, что это такое. Я ведь и сам отец. И когда у моего сына всего лишь температура поднимается, всё равно начинаю переживать. А когда видишь онкобольных детей, которые не понимают того, что они больны, и когда видишь их несчастных родителей, которые сутки, года напролет живут в онкоцентре, это очень тяжело. Поэтому единственным рецептом взаимоотношений в этой ситуации может быть только любовь. И не только человеческая любовь, конечно же, надо почаще обращаться к Богу.

– Порой в семьях тяжело болеющих людей ситуация складывается таким образом, что родственники ставят крест на своей личной, а, зачастую, и профессиональной жизни из-за необходимости ухода за больным, который, в свою очередь, испытывает из-за такого положения вещей сильное чувство вины. В одном известном мне случае, пожилая женщина, заболевшая онкологическим заболеванием и отчетливо понимающая, что дальше ждет ее близких, решилась на добровольный уход из жизни. Как объяснить человеку, что болезнь, невозможность работать и даже невозможность обслуживать себя не делают человека чем-то ненужным, не имеющим ценности и поэтому не должны давать оснований для суицидных мыслей?

– Да, бывает и у меня закрадываются мысли, что я являюсь обузой. Но это неправильные помыслы. Не об этом надо думать.

По-прежнему все ключевые вопросы остаются за мной, как за главой семейства. Что касается того, чтобы поставить на себе крест, могу сказать, что у нас в семье никто на себе его не поставил.

Моя супруга несколько лет назад рвалась на работу, чтобы зарабатывать деньги, но, слава Богу, так сложилось, что ей не пришлось работать. И, как я уже сказал, я продолжаю быть главой семьи. Так складывается – и слава Богу. У нас есть возможность не умереть с голоду, хотя, конечно, это было бы невозможно без самоотверженной помощи родных и друзей, которых я нашел в Церкви. Вокруг меня существуют и другие позитивные примеры. Хотя за историю моей болезни мне встретились пара человек, родственники тяжело болящих людей, которые на себе поставили крест. Они уходили в отчаяние и уныние, и когда я начинал с ними общаться, я понимал, что они и меня тянут в этот омут… Духовник мне на это ответил примерно так: «Ты ведь ходишь в храм, исповедуешься, причащаешься, и пускать в сердце уныние нельзя! Ты прекрасно знаешь об этом. Постарайся выстраивать отношения с такими людьми так, чтобы они это в тебе почувствовали, и им будет легче».