Диктатор

   В себя я пришел в больничной палате. У своей койки я увидел незнакомого мужчину, который своей внешностью мне смутно кого-то напоминал. Впрочем, хранить инкогнито врач не собирался и представился моим блудным дядей Гиппократом Сметвиком. Точнее, конечно же, не блудным, но человека, который за десять прошлых лет своего племянника проведал считанные разы, живя, в буквальном смысле, в двух шагах (это через камин если считать), никак иначе и не назовешь. Не считать же за родственное участие присланную чисто официальную отписку после моего вступления в должность главы рода? Короче говоря, до этого момента я был для него "отрезанным ломтем" и никакого интереса он ко мне не проявлял. А сейчас вот, вдруг проявил.

  В чем его причина, я понял достаточно быстро. Ведь когда прямо к твоим ладоням подпихивают толстую такую пачку бумаги на подпись, чтобы догадаться, что все "это жу-жу неспроста" нужно быть деревяннее Буратино. Прочитав пару адресов и несколько абзацев, я понял, что меня опять хотят втравить в неприятности. Но если мной хотят воспользоваться как... ну, скажем, топором, которым рубят монолитную броневую плиту линкора, я не собираюсь сидеть, лежать в данном случае, сложа руки. Что честно и сказал в лицо своему дяде.

  Но ему было абсолютно пофиг. Он, похоже, меня даже не услышал. Предчувствуя скорое исполнение своей мести Сметвик разливался соловьем, и, как глухарь на току, ничего не замечал вокруг себя. Видимо, мечтая о том, как Дамблдора прогонят со всех постов, обольют дегтем, вываляют в перьях, а потом пустят аваду в лоб, Гиппократ смог надавить на своих должников и обеспечить к моему пробуждению появление всех требуемых официальных лиц. Таким образом, вернувшись после похода в туалет в свою палату, я обнаружил там весьма представительный состав взрослых, облеченных силой и властью магов: Моуди, Дамблдора и главу Департамента Магического Правопорядка Амелию Боунс и, конечно же, Сметвика, с улыбкой кота дорвавшегося до бидона сметаны, опять протягивающего мне на подпись пачку пергаментов.

  Печальный пример того, как не следует себя отпускать в преддверии исполнения мечты и отчего максима "месть - это блюдо, которое подают холодным" весьма разумна. Понятно, что ты, дядя, ждал этого удачного, как тебе кажется, момента больше пятнадцати лет, но и мозги должно вовремя подключать! А уж предаваться восторгу нужно после, а не до или в процессе отмщения. Чтобы внезапно не случилось чего-нибудь нехорошего.

  Речь Сметвика я не запомнил. Зачем, если он ее за это время, наверняка, сотни раз переписал и выучил наизусть? Честно говоря, если бы не такая вот бесцеремонная наглость, то, приняв во внимание читаную в записках Крэбба историю весьма непростых взаимоотношений с Дамблдором, и то, что за два дня дядя сумел полностью вылечить все мои ранения, я бы даже подумал, как ему помочь. В конце концов, трудно мне что ли, учась в Хогвартсе, подстроить без следов какому-нибудь заслуживающему свое ученику серьезную неприятность с госпитализаций? Не так уж и легко, но и особых трудностей это вызвать не должно, благо наметки против тех же Уизли и Малфоя я на всякий случай делал. Но вот так вот нагло! Сходу. Не спросив моего мнения. Не просьбой, а безусловным приказом. Давя на родство и на как бы долг... Нет уж! Если кому у меня и есть долг жизни, так это Краучу. А у тебя, Гиппократ, это работа. И неудачный день.

  - ... Таким образом, после того, как Винсент Сметвик подпишет все эти документы, вы, ди-ре-ктор Да-мбл-дор, станете законным трофеем мадам Боунс. А там, глядишь, и дементоры слегка покушают, если, конечно же, не побрезгуют вашей грязной душонкой!!! Подписывай! - это уже мне.

  Я взял сунутую мне в очередной раз пачку пергамента и задумался.

  Что выбрать? Дядю Сметвика, которому я нахрен не сдался, однако который очень хороший врач и большая шишка в единственном магическом госпитале Британии. Или директора Дамблдора, верховного судью и прочая, прочая, прочая? В обычной ситуации и речи о каком-то выборе не шло бы. Только... Сметвик, потому что родственные и клановые отношения в средневековом обществе куда сильнее и важнее гражданских, назовем их так. Однако сейчас позиции для наезда на директора Хогвартса слишком слабые. Дамблдор отопрется от всего, а потом, кто окажется за все в ответе? Знаменитый целитель, которого, если что, прикроет международная гильдия целителей и Госпиталь Мунго, или же одинокий, молодой, бедный лорд? Вопрос звучит как ответ. Да еще дядюшка сюда и Боунс с ее ДМП примазать умудрился, только этого мне не хватало для полной палитры ощущений. Вон и непривычно молчаливый Моуди-Крауч предостерегающе незаметно покачивает головой. А раз так, то почему бы не извлечь из ситуации хоть какую-то пользу и воспользоваться против Дамблдора его же собственным любимым приемом? Великодушно простим им всем не сделанные ими грехи.

  - Глава Департамента Магического Правопорядка, мистер Дамблдор, мистер Сметвик, мистер Моуди. Мне очень жаль, что внезапное нападение на меня доставило всем присутствующим столько незапланированных проблем. К сожалению, нападение незнакомых мне иностранных магов, осуществленное с помощью Непростительного Проклятия оказалось для меня совершеннейшей неожиданностью. Также, я должен официально заявить, что ни Дирекция Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс, ни Министерство Магии, по моему мнению, не должны нести никакой ответственности из-за случившегося. Также я хотел бы походатайствовать о награждении присутствующего здесь отставного аврора, профессора ЗОТИ Моуди, который проявил невероятную храбрость и умение в борьбе против бандитов. Конечно, Департамент Магического Правопорядка Магической Британии мог бы получше ловить террористов, но я все понимаю. Не всегда получается все так, как надо...

  Выслушав мою короткую речь, Крауч расслабился, задорно ухмыльнулся, правда его мальчишеская улыбка на изрезанном шрамами лице смотрелась весьма устрашающе, и подмигнул мне. Мадам Боунс на завуалированный упрек еле заметно поморщилась и молча согласно кивнула, признавая свою недоработку, а Дамблдор разрядился привычным своим велеречивым упреком:

  - Очень хорошо, мальчик мой. Ты прямо на глазах взрослеешь. А ведь я тебя предупреждал, что не доведут тебя до добра совместные с чужими нам магами дела...

  Забытый всеми Сметвик, как вброшенная удачливым рыбаком на берег рыба, молча открывал и закрывал свой рот. Нужно и ему сказать пару слов.

  - Простите, мистер Гиппократ Сметвик-Велстоун, но меня зовут лорд Крэбб. И да, Вербейра Сангвинум, - прошептал я, и выскочившая из моей ладони тончайшая короткая, не больше двух ладоней в длину, нитка кровавой плети рассекла пачку документов Сметвика. На большее ее не хватило, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы врач пошел по лицу красными пятнами.

  - Ты! Ты! Ах так? Тогда, лорд Крэбб, будьте любезны оплатить тысячу галеонов в кассу и убраться отсюда куда-нибудь подальше! - за несдержанным целителем с резким хлопком закрылась дверь.

  - Мальчик мой. Я провожу тебя в школу. Пойдем через мой кабинет, - благодушно поманил меня за собой Дамблдор. Одевшись и забрав свои немногочисленные пожитки, пережившие нападение, а это было только связное кольцо и ритуальный клинок, я отправился через камин госпиталя Мунго прямо в Хогвартс, а не как обычно: сначала в паб Хогсмида, а потом ножками в замок.

  В кабинете с множеством артефактом и фениксом на жердочке, несмотря на все мои ожидания, прямо сейчас нового серьезного разговора с директором не состоялось. Дамблдор только как-то странно-задумчиво поглядел на меня и покивал своим мыслям, но ничего не сказал и просто вызвал мадам Помфри. Провожаемый "все после того, как ты полностью поправишься", я вместе с колдомедиком отправился в Больничное Крыло. Там, после короткой диагностики, получил "по рецепту" успокаивающее зелье и зелье снов без сновидений и на огороженной ширмой койке был, наконец, оставлен в покое.