Мой народ сиу

Когда Грозовая Туча вернулся из Вашингтона в Дакоту, он сказал индейцам Сиу, что президент назначил его старшим вождем при агентстве Розбад.

Узнав об этом, сын Крапчатого Хвоста очень рассердился, так как он надеялся занять место своего отца. Недолго думая, он отправился вместе с двумя товарищами - Буревестником и Длинной Тыквой - к типи Грозовой Тучи; он выждал момент, когда его не было дома, и увез его жену. Когда Грозовая Туча вернулся, он очень рассердился и решил отомстить; отправился к типи сына Крапчатого Хвоста, увез его жену, а также захватил с собой его лучших лошадей. Вернувшись в свой лагерь, вождь привязал лошадей впереди своего типи. По индейскому обычаю это был открытый вызов сыну Крапчатого Хвоста, и тот должен был забрать обратно своих лошадей, если только у него хватит на это мужества.

На рассвете следующего дня сын Крапчатого Хвоста с двумя товарищами отправился в лагерь Грозовой Тучи и спрятался в кустах. Прошло немного времени, и Грозовая Туча вышел из своего типи с одеялом на плечах. Пуля противника сразила его насмерть.

Младший брат Грозовой Тучи был в это время дома. Услышав выстрел, он выбежал из типи с ружьем наготове, бросился вдогонку за Длинной Тыквой и ранил его в ноги. Два других противника убежали, а Длинная Тыква хромает до сих пор.

Подобные новости, хотя и с большим опозданием, но все время проникали к нам в школу. Оторванные от семьи, от своего народа, окруженные со всех сторон бледнолицыми, мы чувствовали себя словно в ловушке, и нам казалось, что, начнись только где-нибудь волнение среди индейцев, ни одного из нас не останется в живых... Но мы всегда были готовы к смерти.

НЕОБЫКНОВЕННАЯ НОВОСТЬ

Каждую субботу мы собирались в часовне. Сначала нам читали молитву, а потом говорили о школьных делах. На одном из таких собраний капитан Пратт сказал нам:

- Девушки и юноши, школа посылала многих из вас работать на фермы, и вы хорошо выполняли ваши обязанности. Теперь же мне прислали запрос на такую работу, которую еще никто из вас не делал. Я получил письмо из Филадельфии от директора универсального магазина. Он пишет, что ему хотелось бы иметь двух юношей индейцев на должность продавцов. Нам надо будет послать двух самых лучших парней из всех учеников нашей школы. В следующую субботу приблизительно в это время я смогу вам сказать, на ком остановился наш выбор.

Такое необыкновенное сообщение мистера Пратта взволновало нас всех. Каждый высказал свое соображение, стараясь угадать, кого пошлют в Филадельфию. Много было споров по этому поводу. Один из мальчиков предложил держать пари. Я вынул из кармана 14 центов, все мое состояние в тот момент, и поспорил, что пошлют Роберта Стюарта - метиса племени Крик. Это был очень красивый и воспитанный юноша, он был старше нас всех; его привезли в эту школу еще до того, как мы, ребята из племени Сиу, попали сюда.

Суббота пришла наконец. Взволнованные, мы поторопились в часовню, где, как я уже говорил, обычно происходили наши собрания. Я почти не сомневался, что выиграл 14 центов, так как считал, что Роберт Стюарт будет очень подходящим парнем для того, чтобы работать в Филадельфии.

Капитан Пратт выступил перед нами с такой речью:

- Юноши и девушки! Я знаю, что вам очень хочется узнать, кто же эти два юноши, которых мы пошлем работать в Филадельфию. Пока мы остановились только на одном, и я хочу, чтобы вы увидели его. Сейчас я попрошу его подойти ко мне.

Капитан Пратт замолчал на несколько секунд, потом снова раздался его голос:

- Лютер Отважный Медведь, подойди-ка сюда. Я сидел далеко позади, и когда я стал пробираться вперед, то заметил, как все взгляды устре

мились на меня, и мне казалось, что мои ноги не касались земли.

Когда я поднялся на возвышение и очутился лицом к лицу с собравшимися ребятами, все захлопали в ладоши. Я выпрямился, помня наставления капитана Пратта. Он положил мне на плечо руку и сказал:

- Лютер, ты уедешь от нас для того, чтобы работать на пользу твоего народа. Поезжай и сделай все, что ты только можешь. Большинство из бледнолицых думает, что все индейцы лентяи и ни для чего не годны; что они не умеют работать и не способны чему-либо научиться; что они очень грязные. Ты же должен доказать, что люди с красной кожей могут учиться и работать так же хорошо, как и те, у кого белая кожа. И если тебе дадут работу чистильщика сапог, смотри, чтобы сапоги, которые ты будешь чистить, блестели, тогда, может быть, тебе дадут лучшую работу. Если тебя назначат уборщиком конторы, не забывай вытирать пыль под стульями и по углам, тогда у тебя будет надежда получить работу поинтереснее.

Я слушал, стоя неподвижно, как статуя, но масса мыслей промелькнула у меня в голове. Учитель продолжал:

- Ты должен стараться изо всех сил, Лютер. Поезжай, мой друг, и сделай все, что в твоих силах. Умри там, если нужно будет, но не сдавайся.

Если бы меня попросили произнести речь, это было бы бесполезно. Я не мог в тот момент произнести ни одного слова. Я вовсе не чувствовал себя храбрым и каждую минуту мог разрыдаться. Если бы я не любил свой народ, я бы не волновался. Но при одной только мысли, что я должен работать на благо наших индейцев, на глазах у меня навертывались слезы. Не забывайте, мне было тогда всего лишь тринадцать лет.

В ФИЛАДЕЛЬФИЮ НА РАБОТУ

Когда мы вышли из часовни и направились к общежитию, все только и говорили о предстоящей моей поездке в Филадельфию. Одни радовались за меня, другие завидовали. Я не знаю, задумывался ли кто-нибудь из ребят над тем, что мне предстоит очень трудная, очень ответственная работа:

мне нужно будет поднять мой народ в глазах другого народа, правители которого всячески угнетали индейцев.

Я пошел в свою комнату ложиться спать, но заснуть я долго не мог.

На следующий день меня ни на минуту не оставляла мысль о том, что я должен буду доказать всем бледнолицым, что индейцы могут учиться и работать так же хорошо, как и люди с бледной кожей.

Через три дня капитан позвал меня в свой кабинет.

- Лютер, - сказал он мне, - есть ли у тебя здесь кто-нибудь из родных или товарищей, с кем бы тебе хотелось поехать вместе в Филадельфию? Мне кажется, что лучше будет, если этот выбор мы, педагоги, предоставим тебе, мы до сих пор не смогли согласовать этот вопрос между собой.

Выйдя из комнаты, я стал думать, с кем же из товарищей мне будет приятно поехать. Был в нашей школе мальчик из резервации Пайн Ридж, его звали Кларенс Три Звезды. Хотя он был моим дальним родственником, дома я его не знал, так как мы жили в разных резервациях. Я привязался к нему за время нашего пребывания в школе, и мы стали друзьями, несмотря на то, что не все его поступки я оправдывал. За последние годы он стал очень прилежным, учился хорошо и даже остался в школе сверх условленного с родителями срока.

Я разыскал его и сказал:

- Хочешь ли ты поехать со мной в Филадельфию на работу? Капитан Пратт предоставил мне самому выбрать товарища, с которым мне приятно было бы туда поехать.

- Ну, конечно, я поеду с тобой, Лютер, - сказал он мне, ни минуты не колеблясь и не сомневаясь.

- Нет, - возразил я ему, - ты все-таки подумай получше, а потом дашь мне ответ. Я подожду до вечера.

В тот вечер мы снова встретились с Кларенсом, и, когда я его спросил, не изменил ли он своего решения, он ответил с удивлением:

- Что ты! Я еду.

После этого я доложил капитану Пратту, что мой выбор остановился на Кларенсе Три Звезды.

Наконец день отъезда настал. Не раз мне приходила в голову мысль, что капитан Пратт не рассчитывал для нас на большее, чем на работу чистильщика сапог или же уборщика; я же в душе надеялся, что найдется для нас что-нибудь и получше.

Прощаясь, капитан Пратт сказал нам:

- Если управляющий спросит вас, что вы умеете делать, отвечайте, что согласны попробовать свои силы на любой работе.

Он пожал нам на прощание руку, и мы расстались.