День «Икс»

Эрих с грустной нежностью смотрел на мать. Он знал, что погибший в застенках гестапо отец все так же дорог ей, несмотря на минувшие годы, что все так же волнуют ее события, теперь такие давние. Как любил Эрих свою постаревшую мути!

— Да, если бы не эти два часа! — Лотта Вальтер вздохнула. — Кто знает, может, сегодня с нами был бы твой отец. Но его увезли в двенадцать ночи. Вернеман остался, и в два он бежал вместе с другим товарищем.

— А кто этот товарищ? Где он сейчас?

— В тридцать восьмом он погиб в Испании. Но я его не знала. Мне рассказывал Вернеман.

— Хороший, чистый он человек, мутти!

— Да, Эрих. Я боюсь за тебя... боюсь твоей работы, но знай: все-таки я рада, что тобой руководит такой человек, как он.

Поиски в лесу ничего не дали. Парашют сняли с дерева — он оказался, судя по клейму, американского происхождения. Что же выбросил самолет на этом парашюте? Кто принял посылку? И куда ее запрятали? Ах, если бы не туман! Даже лучшая ищейка Зекта не могла взять след.

Эрих с сердцем захлопнул докладную по результатам поиска, и в тот же миг на столе зазвонил телефон.

— Здравствуйте, товарищ Вальтер, — послышался знакомый голос Эммы Вольф. Она казалась возбужденной. — Не можете ли вы уделить мне несколько минут?

— Да, да, пожалуйста, всегда вам рад. Откуда вы говорите?

— Из бюро пропусков.

— Через пять минут вам выдадут пропуск.

И вот Эрих снова видит перед собой нежное лицо молодой женщины, ее светлые волосы, только глаза у нее сегодня необыкновенные — без грусти. Таких глаз у Эммы Эрих еще не видел. Но он сейчас думает лишь об одном: случилось нечто необычное. Что? Так трудно сдержать нетерпение.

Эмме Вольф тоже не терпится поведать Вальтеру свою новость. Ничего не говоря она вынимает из сумочки несколько фотоснимков и кладет их на стол.

— Вот, товарищ инспектор: этого мужчину я за два дня до несчастья видела! Он из нашего переулка выходил, а я как раз домой возвращалась, и на углу мы с ним столкнулись. Он очень спешил и меня плечом задел, еще извинился. Я бы, конечно, об этом случае не вспомнила, но вчера, в воскресенье, я зашла в кафе на Макртплац, и вижу — этот человек сидит. Как вы думаете, в чьем обществе? Ни за что не угадаете. В обществе Кульмана.

— Хм, действительно интересно. Но почему вы сразу ко мне не пришли?

— Да не с чем было, я только ночью сумела отпечатать, — Эмма Вольф указала на снимки. — Я давно ждала такого случая: может быть, Кульман с кем-нибудь встретится. Нам же обоим он казался подозрительным... В прошлом у него — гитлерюгенд... Сейчас — эти частые исчезновения по ночам. Ведь об этом мне по-соседски и его мать рассказывала. Нет, я за ним специально не ходила, не думайте. Я временами сама над собой смеялась, — мол, сыщик какой выискался. Вот и вчера у меня аппарат при себе был... В общем, я в кафе зашла, хотела сыну пирожное купить, и за столиком в углу этих двоих увидела. Я сразу вышла на площадь и стала ждать, когда они появятся. Больше часа ждала. Кульман отправился к трамвайной остановке, а этот вот медленно обошел вокруг дворцовой площади. Я за ним не пошла, издали наблюдала. Он остановился у дворца, потом сел на скамью под дубом. Мне показалось — он кого-то ждет. Тут я его сфотографировала. Только близко подойти было нельзя, снимок маленький вышел.

— Так этот человек, вы говорите, кого-то ждал?

— Ну да, он все на часы поглядывал. Но никто не пришел. Я только один кадр и успела сделать, как он вдруг поднялся, наверно заметил меня, и быстро-быстро ушел.

...Оставшись один, Эрих Вальтер принялся рассматривать фотографии мужчины, принесенные Эммой.

Это был человек лет, приблизительно, сорока. Волосы зачесаны назад. Выражение глаз разобрать нельзя — снимок сделан вполоборота, к тому же неизвестный наклонил голову.

Кто же он, этот человек? Что связывает его с Кульманом? И имеет ли все это отношение к убийству Зигфрида Вольфа и к парашюту, сброшенному сегодня ночью? Второй раз появляется в городе этот человек, и оба раза происходят весьма неприятные события. Что это — случайное совпадение, или...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Вот и ноябрь на носу — уже ноябрь!

Коммунисты, конечно, повеселятся на этом русском празднике, а как хочется напомнить им о своем существовании. Да, напомнить именно в этот день: дескать я жив и не сложил оружия: у меня есть зубы и я еще умею кусаться — ого, как умею!

Но не ехать же Вилли Гетлину ради этого в Шварценфельз.

Черт бы побрал Кульмана: за весь месяц не удосужился приехать в Берлин. Неужто и этого парня выследили? Кажется, в Восточной зоне научились работать неплохо. И Боб совсем замучил: ему, конечно, нет ни до чего дела, ему подавай сведения! Да он, кажется, и не очень поверил в историю с фотографированием. Что за идиотское положение! Неужто все-таки не обойтись без поездки в Шварценфельз? Пожалуй — придется, иного выхода нет. Только не сейчас, не сразу, — может быть, через неделю. Да, решено: если Кульман через неделю не явится, нужно трогаться самому.

Заключив с самим собой такую сделку, Гетлин неторопливо доел скромный обед (Боб последний месяц стал скупиться, а трогать собственные сбережения не хотелось), расплатился и направился домой.

Еще открывая дверь, он услыхал, как в квартире трезвонит телефон. Вилли рывком снял трубку.

— Слушаю, — прохрипел он, задыхаясь от быстрого бега.

— Я хотел бы поговорить с господином Гетлином.

— Кто это?

— Зигфрид.

«Здорово!» — подумал Вилли, но из осторожности спросил:

— Какой Зигфрид? Откуда вы?

— Господин Гетлин... мы встречались с вами у Макса, у него есть жена Лизхен...

— A-а, вспомнил... Да, да... Что привело вас в Берлин?

— Дела, желание развлечься...

— Ну, что ж, давайте, встретимся в шесть часов вечера в ресторане... — И он назвал адрес.

В людном ресторанчике Гетлина, видимо, знали. Не успел Кульман остановиться у входа в зал, как к нему подошел официант и, приятно улыбаясь, сказал:

— Вам господина Вилли? Я провожу вас...

Он жестом пригласил Кульмана следовать за собой и плавно заскользил по блестящему паркету к лестнице, которая вела на невысокую галерею,— там располагались отдельные кабинеты, вход в которые был занавешен бархатными портьерами.

Поравнявшись с одним из таких кабинетов, официант слегка раздвинул портьеру, и Кульман увидел за столом своего шефа.

— Сюда, сюда, пожалуйста! — Гетлин ногой отодвинул стул. — Садись, поможешь мне расправиться... — он кивнул на несколько бутылок с вином. — Когда приехал?

— Утром.

— Где же ты болтался целый день?

— На Фридрихштрассе. Хотел зайти к Майеру — закупить партию марок, но магазин закрыт, оказывается, Майер еще в прошлом году перебрался сюда, в Западный Берлин. Пришлось порыскать по другим оптовикам...

— Почему же не поехал к нему?

— Смысла нет: мне нужны русские марки.

— Ах, верно. Держишь нос по ветру?

— Что поделать! Бизнес есть бизнес.

— В Шварценфельзе что новенького?

Кульман извлек из внутреннего кармана пиджака бумажник, достал из него два густо исписанных листочка и протянул Вилли. Тот быстро пробежал глазами записи, — это были ценные сведения о работе шахты «Кларисса» за третий квартал.

За такие сведения Боб дорого заплатит.

— Пожалуй, неплохо, — сказал он наконец, небрежно сунув бумажки себе в карман. Потом достал деньги и, отсчитав 50 марок, протянул Кульману.

— Держи, это твое.

— А тому, через кого я достал эти сведения?

Секунду поколебавшись, Гетлин добавил еще 25 марок.

— Этого ему достаточно. Кстати, как ты его подцепил?

— Простите, шеф, предпочитаю умолчать. Секрет свободного предпринимательства.

— Хорошо, пока молчи. Но он надежен?

— За деньги — безусловно.

Налив в рюмочки зеленоватого алколата, Вилли произнес: