Мумия

Ее мысли неожиданно были прерваны каким-то странным звуком. Эвелин почудилось, что она слышит чьи-то шаги.

Она повернулась, подозревая, что это возвратился доктор Бей, но позади нее никого не оказалось, Тишина становилась зловещей, как это нередко случалось в этом жутком, протянувшемся во все стороны здании, выстроенном в начале века. Тем более что здесь почти в каждом зале находились саркофаги, выставленные на обозрение туристов. Внутри некоторых саркофагов до сих пор хранились забальзамированные мумии царей.

И снова этот непонятный звук!

Кто-то прохаживался по музею, но передвигался достаточно медленно и как-то неловко, словно волочил больную ногу. Эвелин напрягла слух: шарканье доносилось, похоже, откуда-то со стороны противоположной галереи.

– Доктор Бей! – в надежде услышать голос начальника позвала она.

Никого...

– Абдул? Это ты?

И снова никто не откликнулся.

– Мохаммед?.. Боб?

Она осторожно двинулась в соседний зал, где были выставлены экспонаты Среднего Царства. Музей уже был закрыт, а потому освещение здесь уменьшили.  Пламя от газовых светильников бросало повсюду длинные тени, превращая комнату в какой-то дом с привидениями, где повсюду были выставлено награбленное добро древней египетской знати. Девушка дошла до прохода, миновала закрытый саркофаг, обогнула еще несколько шкафов с выставочными образцами.

И опять эти шаги!

Может быть, сюда забрался кто-то из посторонних? Вор? Грабитель? Разумеется, тут было чем поживиться: в музее хранилось множество древних украшений – золотые браслеты для предплечий в виде змеек, ожерелья, пояса, цепочки, одним словом, все то, что израильтяне в свое время переплавили на золотого тельца, что так взбесило Иегову.

Надо обязательно рассказать о странных звуках доктору Бею.

Она прошла мимо статуи Анубиса, потом Гора, причем оба бога как будто угрожающе смотрели ей вслед. Девушка, не обращая на них внимания, устремилась к выходу. И тут она заметила саркофаг, прислоненный к стене и открытый. Внутри него находилась отвратительная полусгнившая мумия.

Но далеко не каждая мумия предназначалась для показа посетителям. Мумии демонстрировались в зале на втором этаже, где они располагались в стеклянных ящиках-футлярах. И туристов предупреждали о том, что эти экспонаты выглядят «не слишком эстетично». Между прочим, некоторые мужчины в холодном поту выбегали из этого зала, чувствуя себя весьма неуютно при виде оскалившихся черепов некоторых мумий.

Эвелин вздохнула. Может быть, это чья-то глупая шутка? Или саркофаг случайно задел кто-то из сотрудников музея, и он раскрылся? Так или иначе, но теперь становилось ясно: она слышала шаги именно того человека, который и раскрыл этот саркофаг. Девушка склонившись над ним, вглядываясь в останки разложившейся мумии, которая оказалась на редкость противной. Эвелин успела подумать: «Ну, эта точно для обозрения выставляться не будет!»‚ и в тот же момент мумия подалась вперед, издав жуткий, какой-то неземной скрип. Девушка в страхе отскочила назад и пронзительно закричала что есть мочи.

– Спокойно, сестренка! – из-за саркофага выскользнул Джонатан Карнахэн. – Или ты снова привлечешь внимание этого ужасного типа.

– Джонатан! Идиот, придурок, урод!

– Что за выражения, ай-яй-яй! – пожурил он сестру. Вечно праздный и беззаботный Джонатан обладал проницательным взглядом и безвольным подбородком. Ему было тридцать, но на вид можно было дать и все сорок. Бодрый и беспечный молодой человек едва сводил концы с концами, пытаясь прожить на ежегодное семейное пособие. В основном он тратил деньги на выпивку. Вот и сейчас он ловко извлек из кармана своей бежевой куртки флягу виски и отхлебнул большой глоток.

Эвелин аккуратно закрыла крышку саркофага, сдерживая желание как можно громче хлопнуть ею.

– Неужели у тебя нет ни капли уважения к мертвым?

– А разве у тебя есть уважение к мертвецки пьяным?

Все еще сердясь на брата, она отошла чуть в сторону и спросила:

– Что ты здесь делаешь? У меня и без тебя тут хватает неприятностей. Я такое натворила в библиотеке...

– Я все слышал. И как доктор Бей ругал тебя – тоже. – Он еще отхлебнул из фляги. – Жаль тебя.

Эвелин решительным жестом уперла руки в бедра и вызывающе посмотрела на брата:

– Ты что же, в самом деле хочешь, чтобы моя карьера на этом и закончилась и чтобы я стала похожа на тебя?

– Ты ко мне несправедлива, сестренка. – Джонатан икнул, извинился и добавил: – Если хочешь знать, я как раз сейчас нахожусь на вершине своей карьеры.

Эвелин грустно улыбнулась:

– Но ты не был на раскопках уже полгода.

– Неправда! Я очень тщательно копал все это время. Просто надо знать места, где копать.

– А, так ты имеешь в виду бары и забегаловки? Умоляю тебя, Джонатан, не надо. Сегодня я не в настроении, чтобы возиться с твоими «находками».  Между прочим, научное общество Бембриджа...

Он тяжело опустился на край одной из стеклянных витрин с экспонатами.

– Только не говори мне, что у этих тупиц хватило наглости снова отказать тебе.

Она присела рядом с братом.

– Они считают, что у меня не хватает опыта.

– Но ты набираешься опыта здесь, не так ли?

– Да, конечно. Все прекрасно. Я останусь здесь еще на год или два, а потом попытать еще раз... Как ты думаешь, какие рекомендации сможет дать мне доктор Бей?

Лицо Джонатана внезапно засветилось:

– У меня есть одна вещица, с помощью которой, я уверен, тебе снова удастся добиться его расположения. – И он принялся рыться в карманах куртки.

Эвелин только печально покачала головой:

– Не надо, Джонатан. Я не хочу видеть очередную никчемную безделушку. Если я принесу доктору Бею еще одну некудышную вещицу, да еще добавлю, что она от тебя...

– В этот момент Джонатан протянул ей небольшую золотую восьмиугольную шкатулку. Эвелин с первого взгляда поняла, что это действительно очень древняя вещь. Она принадлежала, скорее всего, ко времени Нового Царства, не иначе.

Она выхватила шкатулку из рук брата, и он не стал ей мешать.

– Где ты нашел это Джонатан?

– На раскопках... возле Луксора.

Эвелин принялась рассматривать занятную вещицу со всех сторон, любуясь ее поверхностью с иероглифами и бормоча что-то себе под нос, одновременно переводя таинственные древние знаки.

– Мне иногда даже было стыдно сознавать, что я сын Говарда Карнахэна, Эви... ни разу мне не удавалось найти ничего приличного. А эта... вещичка... она представляет собой какую-нибудь ценность? Ну, милая моя, скажи, что на этот раз мне посчастливилось найти кое-что стоящее.

На верхней стороне шкатулки обнаружились небольшие перекладинки, и Эвелин принялась передвигать их во все стороны.

Что ты делаешь, Эви? – заинтересовался Джонатан. – Это шкатулка с секретом, да?

Как будто в ответ на его слова, шкатулка начала раскладываться на глазах, как распускающийся цветок, одновременно превращаясь в ключ с восемью сторонами. Внутри шкатулки оказалась выемка, в которой лежал сложенный кусочек папируса. Эвелин осторожно развернула его, и перед ее глазами возникла древняя карта. На ней был изображен Нил, шакалья голова Анубиса, орел и еще несколько рисунков и иероглифов. Карта несомненно, относилась ко времени Нового Царства.

– Джонатан...

– Да, сестренка.

– На этот риз ты действительно нашел кое-что.

Хранитель музея сидел в споем уютном, заставленном всевозможными экспонатами кабинете и, приставив к глазу окуляр ювелира, изучал находку. Эвелин стояла рядом. Она продемонстрировала боссу, как нужно раскрывать шкатулку, потом многозначительно посмотрела на босса и обратила его внимание на замысловатый орнамент верхней поверхности коробочки.

– Вот это, – пояснила она, – и есть царская печать Сети Первого.