Страница 8 из 24
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сорок четвертая ночь
Когда же настала сорок четвертая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Кут-аль-Кулуб сказала им: «Не печальтесь!», а потом она велела старосте взять их к себе в дом и сказать жене, чтобы она свела их в баню и одела в хорошую одежду и заботилась о них и почитала их крайним почетом. И дала ему немного денег. А на другой день Кут-аль-Кулуб села и поехала к дому старосты и вошла к его жене, а та поднялась и поцеловала ей руки и поблагодарила ее за милость. И Кут-аль-Кулуб увидела, что жена старосты сводила мать Ганима и его сестру в баню и переменила бывшую на них одежду, и следы благосостояния стали видны на них.
И она посидела, разговаривая с ними, некоторое время, а потом спросила жену старосты о больном, который у нее, и когда та ответила: «Он в том же положении», Кут-аль-Кулуб сказала: «Пойдемте посмотрим на него и навестим его».
И она с женой старосты и мать с сестрой Ганима вошли к нему и сели подле него. И когда Ганим ибн Айюб, влюбленный, похищенный, услышал, что они упоминают о Кут-аль-Кулуб (а его тело стало худым и кости его размякли), дух вернулся к нему, и он поднял голову с подушки и позвал: «О Кут-аль-Кулуб!» И она посмотрела на него и вгляделась и узнала его и вскрикнула: «Да, о мой любимый!» И Ганим сказал ей: «Приблизься ко мне», а она спросила: «Быть может, ты Ганим ибн Айюб, порабощенный, похищенный?» И Ганим отвечал ей: «Да, это я», и тут она упала в обморок, а когда его сестра Фитна и его мать услышали их слова, они вскричали: «О радость!» – и упали без чувств.
А потом они очнулись, и Кут-аль-Кулуб сказала: «Слава Аллаху, который свел нас с тобой и с твоей матерью и сестрой!» – и подошла к нему и рассказала обо всем, что случилось у нее с халифом.
«Я открыла правду повелителю правоверных, и он поверил моим словам и простил тебя, и в сегодняшний день он желает тебя видеть, – сказала она и добавила: – Он подарил меня тебе». И Ганим до крайности обрадовался этому. И Кут-аль-Кулуб сказала им: «Не двигайтесь, пока я не приду», – и тотчас же, в ту же минуту, поднялась и отправилась во дворец и привезла сундук, который она взяла из дома Ганима, и, вынув оттуда несколько динаров, дала их старосте и сказала: «Возьми эти деньги и купи для каждого из этих людей по четыре полных одежды из лучшей материи и двадцать платков и прочее, что им нужно». А потом она отвела их и Ганима в баню и велела их вымыть и приготовила им отвары и сок калгана и яблочной воды, когда они вышли из бани и надели одежды. И она провела у них три дня, кормя их куриным мясом с отварами и поя их водою с очищенным сахаром, а через три дня душа вернулась к ним, и она свела их в баню вторично и, когда они вышли, переменила на них одежду и оставила их в доме старосты, а сама уехала во дворец.
И она попросила у халифа разрешения войти, и халиф позволил ей, и, войдя, она поцеловала перед ним землю и осведомила его об этом деле и о том, что появился ее господин, Ганим ибн Айюб, влюбленный, похищенный, и его мать и сестра тоже явились.
И, услышав слова Кут-аль-Кулуб, халиф сказал евнухам: «Ко мне с Ганимом!» И Джафар отправился к нему, а Кут-аль-Кулуб опередила его и, войдя к Ганиму, сказала ему: «Халиф послал к тебе и требует тебя пред лицо свое». И она научила его быть красноречивым в речах и укрепить свою душу и говорить мягко, и одела его в роскошное платье и дала ему динары во множестве и сказала: «Будь очень щедр к приближенным халифа, когда будешь входить к нему».
И вдруг Джафар приблизился к нему на своем нубийском муле, и Ганим поднялся и встретил его и приветствовал и поцеловал перед ним землю, и звезда его счастья появилась и засияла. И Джафар взял его, и они долго ехали, он и Джафар, пока не вошли к повелителю правоверных. И когда они предстали перед ним, Ганим взглянул на везирей, эмиров, придворных, наместников, вельмож правления и обладателей могущества и высказался нежно и красноречиво, а затем он взглянул на халифа и, склонив голову к земле, произнес такие стихи:
И когда он окончил свои стихи, халиф возвеселился, и ему понравилось красноречие языка Ганима и нежность его выражений…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сорок пятая ночь
Когда же настала сорок пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что халифу понравилось красноречие и стихи и нежность выражений Ганима, и он сказал ему: «Приблизься ко мне!» И когда Ганим приблизился, халиф молвил: «Изъясни мне твою историю и осведоми меня о твоем деле». И Ганим сел и рассказал халифу о том, что случилось с ним в Багдаде; как он спал в гробнице и взял сундук у негров, когда они ушли, и поведал ему обо всем, что случилось, с начала до конца, – а в повторении нет пользы.
Халиф, узнавши, что Ганим говорит правду, наградил его и приблизил к себе и сказал: «Очисти меня от ответственности!» И Ганим снял с него ответственность и сказал: «О владыка султан, поистине раб и то, чем владеют его руки, принадлежат господину его». И халиф возрадовался. А потом он велел отвести Ганиму дворец и назначил ему выдачи и жалованья и дары многие, и затем перевел его туда и перевел его сестру и мать. И халиф прослышал о сестре его, Фитне, что она по красоте – искушение, и посватал ее у Ганима, а Ганим сказал ему: «Она твоя служанка, а я твой раб». И халиф поблагодарил его и дал ему сто тысяч динаров. И он вызвал свидетелей и судью, и обе записи написали в один день, то есть запись халифа и Фитны и запись Ганима ибн Айюба с Кут-аль-Кулуб. И халиф с Ганимом вошли к своим женам в одну и ту же ночь. А наутро халиф приказал занести в летопись все, что случилось с Ганимом по его рассказу, с начала до конца, и на вечные времена сохранить в казне, чтобы читал тот, кто придет после него, и изумлялся бы превратностям судеб, и вручил бы дела свои Творцу ночи и дня.
Но это нисколько не удивительнее повести о царе Омаре ибн ан-Нумане и его сыне Шарр-Кане, и другом его сыне, Дау-аль-Макане, и о случившихся с ними чудесах и диковинах».
Повесть о царе Омаре ибн ан-Нумане и его сыне Шарр-Кане, и другом сыне Дау-аль Макане,
и о случившихся с ними чудесах и диковинах (ночи 45-145)
«А какова их повесть?» – спросил царь.
И Шахразада сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что был в городе Мира[13], в славное халифство Абд-аль-Мелика ибн Мервана, царь, которого звали Омар ибн ан-Нуман. Он был из великих властителей и покорил царей – Хосроев и кесарей[14], и нельзя было греться у его огня[15]. И не гонялся с ним никто на ристалище, и когда он был гневен, из ноздрей его вылетали искры. Он овладел всеми землями, и Аллах подчинил ему всех рабов своих, и веления его исполнялись во всех городах, а войска его достигли отдаленнейших краев. И вошли под власть его и восток и запад и то, что меж ними, – и Хинд, и Синд, и Китай; и земля аль-Хиджаз и страна аль-Пемен; и острова Индии и Китая; и страны севера; Диар-Бекр и земля Черных и острова морей, и все, какие есть на земле, знаменитые реки, – Сейхун и Джейхун[16], Нил и Евфрат.
12
Хосрой – имя двух персидских царей из династии Сасанидов (III–VII вв.). Легенда приписывает им огромное богатство и могущество. Великолепный дворец в городе Ктесифоне на берегах Тигра, построенный в III в., о котором здесь говорится, арабы называют «дворцом Кисры», то есть Хосроя.
13
Город Мира – Багдад. Здесь имеет место анахронизм, каких немало в книге «1001 ночи»: город Багдад был заложен в 762 г., то есть через 58 лет после смерти упоминаемого здесь халифа
14
Хосрои и кесари – персидские и византийские правители
15
То есть никто не мог устоять против огня его ярости.
16
Хинд – Индия, Синд – область в нижнем течении реки Инда, Диар-Бекр – область и город на правом берегу Тигра; Земля Черных – Судан; Сейхун и Джейхун – Сыр-Дарья и Аму-Дарья.