Страница 84 из 113
восторге от этого, когда узнает.
Я не обращаю на ее слова внимания. Уверенными движениями оттаскиваю мужчину в
сторону и смотрю через плечо на ведьму. Она продолжает улыбаться, а я поднимаюсь на ноги и
резко выдыхаю. По горлу проносится судорога, от которой сводит все тело, пальцы горят, сердце
рвется из груди, барабаня по ребрам, будто сумасшедшее. И я схожу с места и гляжу на Ариадну, и приближаюсь к ней так близко, что вижу морщинки около ее глаз.
- Мой герой, – шепчет она, вздернув подбородок, и ее теплое дыхание касается моих губ. Я
зажмуриваюсь. – Мой Мэтт. Я делала тебе больнее всех, но ты здесь. Ты рядом.
Я не могу открыть глаз. Так и стою перед Ариадной, чувствуя, как ее ладони вверх и вниз
путешествуют по моим плечам. Я пытаюсь набраться смелости. Я, правда, пытаюсь.
- Посмотри на меня. – Требует Ари. – Давай же, посмотри на меня, смотри!
Я послушно распахиваю глаза, пусть Ари и неподвластно принуждение, встречаюсь с ней
взглядом и ощущаю едкую желчь, которая обжигает глотку. Зря она попросила меня открыть
глаза. В мыслях я все еще упрямо рисовал образ живой, настоящей Ари.
Теперь я вновь вижу перед собой чудовище.
- Скажи это, – шепчет она, – скажи, что ты любишь меня.
Ее взгляд умоляет. Взгляд монстра, зверя. Он умоляет меня любить его. Нет. Все это обман,
очередная уловка, ложь. Я стискиваю зубы, ощущая, как разваливаюсь на части, а потом
решительно вынимаю из внутреннего кармана пиджака нож, который мне Джейсон дал на
случай, если придется защищаться, и с рыком подаюсь вперед. Я готов убить ее, да, я готов
сделать это, даже не осознавая, что именно последует за подобным поступком! И я вижу, как
лезвие сверкает в тусклом свете, как оно приближается к груди Ариадны. И да, я жду момент
исцеления. Момент успокоения и очищения. Однако девушка стремительно отшатывается в
сторону, и вместо ее сердца нож пронзает ее плечо.
Я никогда прежде не совершал ничего подобного. Лезвие проникает в тело Ариадны, словно
тонкая игла, мягко, без препятствий. Оно разрезает кожу. И Ари орет. И ее вопли в моей голове
отдаются оглушающим эхом, от которого отключается голова, раскаляются и вспыхивают
искрами обнаженные нервы.
Я в ужасе пялюсь на то, как на моих руках оказывается ее кровь. Но не разжимаю ни на
секунду пальцев, не выпускаю рукоять ножа, продолжая все глубже вонзать лезвие.
- Так нужно, – лишь бормочу я, – ты убийца, ты – не она, ты – не Ари.
Девушка вопит, намертво прижатая к стене моим телом, а я рычу:
- Ты заслужила. Заслужила за Эби! За Эбигейл!
- Но это ты ее убил, – сквозь боль смеется Ариадна и обнажает окровавленные зубы.
- Нет.
- Ты прострелил голову бедняжке, а она ведь тебе доверяла. Любила тебя.
- Замолчи! – Я сильнее надавливаю на рану, и ногти Ари впиваются мне в шею, и все мое
существо вспыхивает, взрывается, и я превращаюсь в монстра, которого хочу убить.
- Ты помнишь, как выглядел ее труп? Надеюсь, да. Я надеюсь, что ты будешь видеть ее лицо
каждый раз, когда закрываешь глаза.
- Хватит, прекрати! – Я грубым движением вынимаю нож из плеча девушки. Бросаю его в
сторону, а затем хватаюсь оцепеневшими руками за ее худощавые плечи и с размаху впечатываю
ее в бетонную стену; голова Ариадны неуклюже валится в бок, но девушка не перестает
улыбаться. Смеется, захлебываясь кровью, и сипло дышит.
- Ты не сделаешь мне так же больно, как я тебе.
- Сделаю.
- Нет. Больше нет. – Неожиданно в коридоре поднимается ветер. И я понимаю, что у
Ариадны вновь появились способности. Выйти из круга Ари не сможет. Но зато спокойно
превратит меня в груду пыли одним взмахом руки. – О, твоя мамочка прямо сейчас стоит у тебя
за спиной. И знаешь, что она делает?
- Нет, замолчи, я сказал, закрой рот.
- Она плачет, – смеется Ари, – она рыдает в три ручья, потому что ее сынок убийца и
монстр. Чудовище, у которого нет сердца! Где твое сердце, Мэтт? Что ты натворил?
- Ты врешь, ты все врешь! Моя мать...
- ...поворачивается к тебе спиной и, какая жалость, уходит. – Малахитовые глаза Ари
прожигают во мне дыру, прожигают меня насквозь, и я трясусь, будто сумасшедший. – Ты
обладаешь удивительной способностью, Мэттью. Все люди, которые находятся рядом, все они
страдают. О да, ты только подумай! – Ее лицо оказывается совсем близко. – Мать, все мы знаем
ее историю – умерла. Отец. Брат. Девушка. Друг, которому еще и двенадцати не исполнилось. Я –
дочь смерти. Но ты, кажется, сама смерть, Мэттью Нортон.
- Зачем ты это делаешь? – Словно зверь рычу я и подаюсь вперед. – Зачем? Что тебе от меня
нужно, что я такого сделал? Кто теперь тебя спасет, Ари? Кто?
- Меня не надо спасать.
- Никто в тебя так не верил, так тебя не ждал. Что ты сделала? Что ты натворила!
- Тебя никогда не было рядом. – Внезапно шепчет она, поджав губы, а я морщусь.
- Я всегда был с тобой.
- Нет.
- Я был. Я не мог иначе.
Неожиданно Ариадна выворачивается из-под моей руки и хватается пальцами за мое горло.
Она впечатывает меня в стену, а я растягиваю губы в ядовитой ухмылке:
- Ну давай. Сделай это.
- Закрой рот.
- Или что?
- Я разорву тебя на части.
- Разрывай.
- Что ты сказал? – Ее пальцы впиваются в горло, и я буквально ощущаю, как вены на шее
вспыхивают, надуваются от невыносимой боли, но я не сдаюсь. Она сжимает сильнее, а я лишь
ближе приближаюсь к ее лицу. К ее глазам. К ее огненным локонам.
- Разрывай, – повторяю я сквозь стиснутые зубы, – сделай это. Сделай!
Девушка застывает, испепеляя меня ядовитым взглядом. Ее голова кренится в бок, и теперь
Ариадна осматривает меня и изучает, будто взвешивает варианты. А я не двигаюсь. Тяжело дышу,
смотрю на нее и просто жду. Что она предпримет? Что сделает? Я ощущаю, как в голове
пульсируют колючие шары, сгустки напряжения, но мне не больно. Меня уже ничего не трогает,
ничего не прорывается внутрь. Она все уничтожила. Уничтожила меня, мои чувства, мою волю.
Я ничего не потеряю, если сейчас навсегда закрою глаза.
- Ты хочешь умереть?
- Почему бы и нет? – Ее лицо так близко. Девушка настороженно глядит в мои глаза, а я
изучаю знакомые черты и вдыхаю знакомый запах. – Однажды ты сказала, что смерти должны
бояться те, кто жив. А мертвым смерть не страшна.
- Ты еще жив.
- Откуда ты знаешь.
Ариадна порывисто приближается к моему лицу и застывает, вглядываясь зелеными глазами
внутрь моих глаз. Словно два зверя, мы смотрим друг на друга и не шевелимся. Я держал ее за
горло мгновение назад, теперь за горло меня держит она. Но, как в замкнутом круге, мы
пытаемся избавиться друг от друга и не можем.
- Скоро будет открыт ящик Пандоры, – шепчет Ариадна, – и ты умрешь.
- Зачем ждать?
- Ты должен увидеть, как мир сгорает в агонии.
- Но почему? – Мое лицо перекашивается от недоумения. – Почему именно я?
- Потому что мой мир рушился каждый раз, когда ты отворачивался от меня. Теперь я хочу
разрушить твой мир.
- Но ты тоже живешь в этом мире, Ариадна.
- Этот мир никогда не принимал меня. Если ему не нужна я, он не нужен мне.
- Так все дело в злости.
- Я не умею злиться.
- Я так не думаю. – Я пытаюсь вырваться из оков девушки, но она вновь отталкивает назад.
И я неуклюже цепляюсь пальцами за рукав ее платья, разорвав ткань от запястья до середины
локтя. Ариадна недовольно наклоняет голову.
- Довольно, – низким голосом бросает она, – сотри пентаграмму.
Это приказ. Принуждение. Однако оно не срабатывает. Я приподнимаю уголки губ и слежу
за тем, как лицо ведьмы искажает гримаса недоумения и злости.
- Я сказала, – повторяет она, притянув меня к себе, – сотри пентаграмму.