Клубника со сливками

Урахара помахал веером:

– Интересная теория… но только теория.

– Можете мне не верить, но я могу чувствовать души, а не только примитивную форму реяцу и рейши, как обычные шинигами. И я точно знаю, что душа этого мерзавца слилась с душой этого пустого, став одним целым… хотя процесс интеграции довольно затянут…

Урахара подозрительно посмотрел на Ичиго из под пол шляпы:

– То есть по твоему, то, что пустые едят людей, это нормально?

– Людей? Духовные частицы! Рейши и реяцу, но таким образом они лишь создают более сильную душу и после очищения, готов поспорить, разожравшиеся пустые становятся слабыми синигами, гилианы – середнячками, Адьюкасы – кем-то вроде Рукии, ну и арранкары – такими милашками, как Зараки Кенпачи или главнокомандующий…

Урахара закашлялся, а потом рассмеялся:

– Интересная теория, Ичиго-кун.

– Это практика. Доказано, – Ичиго потёр руки.

Урахара вздохнул и задумался над теорией. Выходило складно. Но получалось, что любые души имеют тенденцию к уничтожению.

Урахара не знал о ещё одном абсолютно безумном проекте своего ученика…

*

Ичиго.

*

Было невероятно сложно отделить её от двух с половиной тысяч душ внутри, но я смог выделить сегмент структуры, более того, вернуть ему первоначальный вид. Будь у меня камень души, это не было бы абсолютно никакой проблемой – я бы смог вытягивать души прямо из структуры Духовной Общности, но за неимением гербовой – препарируют ржавым трёхпудовым топором, то есть камнем мощи. Три долбаных дня я работал над этим проектом, и эти три дня вымотали меня не хуже, чем три сотни лет – камень разума использовать очень сложно, если бы не постоянная регенерация и поддержка, не получилось бы.

Теперь я встал поодаль от установки и посмотрел на руку. Руку обвивала татуировка в форме тёмно-коричневого дыма… неприятная штука. Распечатывать эту мерзость крайне не хотелось – она была очень агрессивна даже в полностью подчинённом состоянии. Я вытянул руку и вложил ею капсулу души в постоянный гигай, что сделал Урахара. И приложил руку – начало жечь, словно огнём. Камень реальности пожирал много энергии, вредил владельцу, но при этом позволял манипулировать не просто пространством и временем, но и самой реальностью. Это было покруче, чем хоугиоку, которая выполняла желания. Камень реальности мог вмешиваться в фундаментальные истины любой реальности, как щит Иноуэ, что отрицал уже произошедшее. Мне же хотелось вернуть Масаки к жизни. Ну а что? У асгардцев это нормально, когда ушедшую душу возвращают, попутно припугнув хранительницу царства мёртвых чем-нибудь…

Операция прошла успешно – душа была интегрирована в тело, связана с ним некрепко, плюс я внедрил в неё алгоритмы. Сила шинигами, примерно равная моей, способность чувствовать и скрывать реяцу не хуже, чем я, ну и конечно – использовал камень разума, чтобы не получить на выходе сумасшедшую женщину средних лет…

Со средними годами я как-то погорячился – после окончания операции гигай принял форму духовного тела, то есть – тела мамани. Правда, неглиже, так что я смог оценить – молодая, лет двадцати пяти, со слегка раскосыми глазами и светло-рыжими волосами, мягкими и добрыми чертами лица, грудью третьего размера… лет на вид где-то двадцать пять, не больше. В общем – красавица, как не посмотри. Я накинул на тушку халат и застегнул, после чего пробудил её. Ну что ж, подъём, красавица!

Женщина резко открыла глаза, схватившись за грудь, видимо, последнее воспоминание из момента смерти. Однако, она тут же зажмурилась, так как было слишком ярко. И проморгавшись, оглянулась:

– Я выжила? – она была в полном недоумении, – э… – она увидела лабораторию киске и радостно скалящегося меня, – э??? – у неё глаза на лоб полезли.

– Так, – я сел рядом, – я задам тебе несколько вопросов, ответь пожалуйста. Твоё имя?

– Масаки? – женщина прикрыла грудь руками, – а кто вы?

– Ваш возраст?

– Двадцать четыре… И кто ты? – она попыталась встать, но я ей этого не дал.

– Ладно, потом разберёмся. Целостность души девяносто семь процентов, так что было бы глупо ожидать, что ты даже своего имени не вспомнишь… – я снял с себя лабораторный халат и протянул девушке одежду: – между прочим, тебя таки сожрал пустой!

Она взяла одежду и вернула себе довольно бойкий настрой:

– Этого быть не может! Я не могу быть жива!

– Но тем не менее, ты жива, – я хмыкнул.

– Это розыгрыш? Этот пустой что, был розыгрышем? И что тогда с Ичиго?

– Пустой был вполне реальным, – я оскалился, – десять лет назад он тебя таки скушал и даже не подавился! Сказала бы хоть спасибо, вычленить твою душу их этой твари было феноменально сложно даже для такого великого гения, как я! – я самодовольно ухмыльнулся, – а твой муж уже десять лет ходит к твоей могиле и отмечает годовщину твоей смерти.

– А… – Масаки была удивлена, – ты не лжёшь? – она конечно же не узнала меня – с пятилетнего возраста единственное, что похоже на меня-прежнего – это только цвет волос, но даже так – мои волосы уже сильно отросли, примерно как в аниме, когда Ичи сражался с Айзеном.

– Конечно нет. Стал бы я врать тебе. Так что одевайся. Сегодня они как раз пошли на кладбище, я хочу видеть их рожи, когда Иссин увидит тебя.

– Выйди.

– Здесь некуда. Между прочим, тебя голышом я уже видал, так что хватит тут краснеть, труселя одевай!

Через пару минут масаки оделась в принесённую одежду – обычный спортивный костюм, и я взял её за руку. Телепортация – и мы уже стоим на кладбище. Женщина охнула и схватилась за мою руку:

– Предупреждать же надо. Что это было?

– Моя способность. Одна из многих, пространственный контроль…

Я превратился в рыжего кота и запрыгнул на плечо к масаки. Она удивлённо ойкнула и погладила меня по голове:

– Ну и куда мне идти?

– Я внедрил в твою душу силы шинигами, не меньшие, чем у меня самого. Прислушайся к ощущению реяцу и ты увидишь…

Масаки прикрыла глаза и через секунду открыла их:

– Я чувствую! А ты был прав, котик, – она ухмыльнулась, – только по-моему, это слишком жестокий розыгрыш.

– Это не розыгрыш, после всего, что я проделал, чтобы вернуть тебя к жизни – я заслужил немного повеселиться, посмотрев на их рожи, – я лёг на плечо и свесил лапки, попутно разглядывая окрестности. Кладбище. А вот и Иссин, стоит и курит… Ну же, ну же, где там мой фотоаппарат? Работает… понеслась. Масаки приблизилась к ним сзади так тихо, что Иссин и сёстры даже не обернулись. Иссин картинно восклицал:

– Как же нам без тебя, Масаки-тян!

– Ну и как вам без меня? – спросила Масаки, подойдя со мной на плече сзади.

Иссин, кажется, чуть не обделался и медленно так повернулся. О, да, этот взгляд вечно придуривающегося старика я запомню на все свои девять кошачьих жизней! У него глаза на выкате, рот открылся и он шагнул назад, запнулся и сел прямо на могильную плиту – словно призрака увидел. Про сестёр я вообще молчу – обе чуть не описались от удивления и сейчас пятились от нас… А Папаня, ткнув пальцем в маманю, сглотнул:

– Но… но… ведь ты…

– И задницу убрал, между прочим, моя могила! – строго сказала Масаки и схватив его за руку, подняла. Иссин едва мог стоять на ногах, а потом посмотрел на меня. Рыжая наглая и улыбающаяся морда кота… я понял, что мне пора тикать…

– Извини, но похоже у вас тут семейная встреча? – я перепрыгнул с плеча Масаки на надгробие, – ай, а вы две, чего уставились? Обнимите мамочку.

Сёстры таки выполнили недвусмысленный приказ и бросились к Масаки обниматься, вместе с Иссином. Втроём они её чуть не удушили, было бы забавно во второй раз воскрешать после бурного приветствия.

Иссин, отстранившись, поцеловал свою жену и только после долгого поцелуя, пока сёстры раскрасневшись, отвернулись, спросил её: