Страница 8 из 12
– Нет, благодарю. Я позавтракала. Апельсиновый сок, пожалуйста.
Я заказал ей апельсиновый сок, а себе минеральную воду. Кофе перед вероятным свиданием с женщиной я не пил. Во-первых, может появиться неприятный запах изо рта, а во-вторых, если дело дойдет до физической близости, понадобится быть в хорошей форме, чтобы выдержать интенсивную и длительную нагрузку.
– У вас чудесные украшения, Жасмин. Чем вы занимаетесь?
– Благодарю. Я по образованию дизайнер, но сейчас не работаю.
– А когда-либо работали?
– Нет.
– На какие же средства вы живете?
– Есть родители, – небольшая пауза, – и муж.
– Он знает, где вы сейчас?
– Нет.
– А кто знает, что вы здесь?
– Вы видели мою сестру? У меня нет от нее секретов.
– А вы хотели бы, чтобы у вас был какой-то секрет, связанный со мной?
– Не знаю…
– Как же вы решились встретиться с незнакомым человеком, более того, прийти к нему в гостиницу на свидание? Вдруг я насильник, бандит?
Впервые за весь наш разговор она улыбнулась:
– Нет, вы врач.
– Откуда вы знаете?
– Ну, – она засмеялась, – из вашего разговора с друзьями.
– Жасмин, мы говорили по-русски. Разве вы или кто-либо из ваших спутников знает русский?
– Нет… Я вспомнила! Метрдотель сказал, что Эмиль с компанией отмечают день рождения своего друга доктора.
– Вы знаете Эмиля?
– Он часто бывает в этом ресторане. Эмиль как-то говорил, что у его друга из России, гинеколога, известного ученого, скоро день рождения.
– Ну, – улыбнулся я, – все не совсем так, но что я гинеколог с немалой практикой и немного ученый, это факт.
– Я бы очень хотела, чтобы вы меня проконсультировали.
– Жасмин, вы меня удивляете. В Париже такие специалисты, такие клиники, новейшая техника! Москве далеко до этого уровня. А вы хотите, чтобы я вас проконсультировал?!
– Вы не хотите? Я вам хорошо заплачу.
Черт, никак не пойму, в чем дело. Что нужно этой милой женщине, которая с каждой минутой становится мне все более симпатична? Жасмин подняла глаза и, увидев мой недоуменный вид, улыбнулась, но как-то жалко, просительно.
– Жасмин, вы же понимаете, что у меня здесь нет ни специализированного кабинета, ни инструментов…
– Ничего страшного.
М-да, ситуация уже становится комичной. Роли поменялись: я ломаюсь, играю дурачка-простачка… На меня это не похоже.
– А где ваша сестра?
– Ходит по магазинам. Подойдет, когда я позвоню.
– Вы ограничены во времени?
– Нет, останусь на столько, сколько необходимо.
– Скажите, Жасмин, что у вас за проблемы?
После минутного молчания она, страшно волнуясь, с трудом выговорила:
– Может, поднимемся к вам, доктор?
Нет, это уже чистое издевательство! С другой стороны, чего мне опасаться? Провокации? Глупо. Какая может быть провокация по отношению ко мне, человеку свободной профессии? И кому я нужен? Я что – политический деятель, депутат, кому-то перешел дорогу? Смешно!
– Хорошо, пойдемте.
Я написал на счете номер моей комнаты, положил несколько монет чаевых, и мы с Жасмин направились к лифту. Женщина выглядела очень сосредоточенной и сконфуженной, смотрела в сторону, лишь изредка бросая на меня короткие взгляды. Вошли в номер. Я скинул плащ, пиджак. Жасмин в нерешительности остановилась посередине комнаты. Мне уже не хотелось продолжать прежнюю игру.
– Вам понадобится душ?
– Нет. Приняла час назад.
Я опустил шторы, и комнату заполнил интимный полумрак. Подойдя к Жасмин, я попробовал расстегнуть ее платье.
– Я сама.
Она спокойно, но порывисто разделась. В полутьме видно было только ее белое красивое тело, полные колышущиеся груди. Увидев, что я потянулся за презервативами, она остановила меня:
– Не надо предохраняться, доктор. Я не беременею.
– Вы уверены?
– Да, абсолютно.
Сперва она держалась отчужденно, отвернувшись в сторону и не отвечая на мои ласки. Но уже через несколько минут ее полные руки обхватили мою шею и наши губы слились. Податливое мягкое тело Жасмин, чудесный аромат молодой здоровой кожи и страстное желание отдаваться полностью, без остатка, сводили меня с ума. Я работал с таким ожесточением, как будто мне снова было двадцать и я три месяца не видел женщины.
Прошло около двух часов. Внезапно в сумочке Жасмин зазвенел мобильный телефон, а спустя несколько минут – телефон в номере. Должно быть, сестра беспокоилась за мою гостью.
– Ответьте, Жасмин. Кажется, сестра вас ищет.
Она встала, нашла в темноте свою сумочку и ответила на каком-то странном языке, напоминающем арабский. Я не понял ни слова – думаю, на это она и рассчитывала.
– Вы владеете арабским, Жасмин?
– Это не арабский, это коптский. Я коптка[1].
– Вы меня удивляете все больше и больше…
– Я сама себе удивляюсь. Еще несколько часов назад я и представить себе не могла, что у меня будет еще какой-то мужчина кроме мужа.
– Понимаю. Все новые мужчины для женщин оказываются только вторыми, и это число никогда не растет.
– Что ж, доктор, вы имеете право так думать после того, что сегодня произошло. Но у меня нет надобности лгать вам.
– Жасмин, может быть, закажем в номер какие-нибудь легкие закуски, а потом я продолжу вас консультировать?
Она тихо засмеялась и ответила:
– Доктор, еще несколько часов назад вы были для меня чужим. Сейчас мне кажется, что я знаю вас очень давно. Боже, прости меня! Как мне хорошо с вами!
Часа через полтора ко мне снова вернулся дар речи.
– Жасмин, может, вы объясните мне, что все это значит? И вы ведь только наполовину коптка?
– Мой отец из довольно известной коптской семьи. Учился в Париже, женился на француженке. Они с мамой очень дружны. Папа – человек абсолютно европейской культуры и не воспротивился, когда мама крестила нас по католическому обряду (вы знаете, что копты в основном православные) – сперва мою сестру Амелин, а потом меня. Восемь лет назад, когда мне было двадцать два года, я вышла замуж за сына двоюродного брата отца, вы его видели в ресторане. Он тоже учился в Париже, электроинженер по специальности, работает в крупной фирме старшим менеджером, одновременно является акционером этой фирмы.
– И все же, почему ты пришла ко мне? – я окончательно перешел на «ты».
– Ты мне понравился.
– Неубедительно.
– Почему? Разве такое не может случиться?
– Просто так встала и пришла ко мне в гостиницу, и я оказался вторым мужчиной в твоей жизни?
– Это правда.
– Допустим. Что дальше?
– Мне было исключительно приятно с тобой познакомиться, – Жасмин плавно поднялась с постели и начала одеваться. – Вернее говоря, близко познакомиться. Я всегда буду помнить тебя, Алекс. Спасибо.
– Жасмин, все очень странно. Ты что-то недоговариваешь. Да, кстати, у тебя есть дети?
– Нет, доктор. Бог даст, будут. До свидания.
– Когда мы снова встретимся? Через несколько месяцев я опять буду в Париже. А хочешь, верну авиабилет и останусь здесь еще на несколько дней?
– Спасибо, Алекс, я очень тебе признательна за такое хорошее отношение. Но нам нельзя больше видеться. Более того, в тот ресторан, где мы впервые встретились, я больше никогда не приду.
– Давай встретимся завтра в последний раз! Я хочу оставить тебе подарок на память.
Жасмин с улыбкой посмотрела на меня и покачала головой:
– Не надо, Алекс. И не ищи меня больше. Я тебе очень благодарна.
С этими словами она ушла. Я пролежал в недоумении еще несколько минут, пытаясь найти объяснение случившемуся. Затем поднялся. Было уже шесть вечера. «Как незаметно пролетело больше пяти часов!» – удивился я и первым делом набрал номер телефона Эмиля.
– Здравствуй, дружище! Я завтра улетаю. Спасибо, что ты посоветовал ребятам этот ресторан. Чудесное место! Да, кстати, через стол от нас сидели мужчина и две женщины. Ты их знаешь? Можешь рассказать мне о них?
1
Копты – египетские христиане. Составляют приблизительно 10 % населения Египта, около восьми миллионов человек. Большинство принадлежат к коптской православной церкви, меньшая часть, насчитывающая несколько сотен тысяч, – к коптской католической церкви. Копты с момента рождения христианства последовательно придерживаются своей веры. Внешне они отличаются от арабов: кожа у большинства коптов более светлая, черты лица более утонченные. В быту и в повседневной жизни копты близки к европейским христианам, женщины у них более свободны, чем обычно принято на Востоке, ходят без головного покрывала. Значительное количество французских арабов – это копты, переселившиеся из Египта во Францию. Они хорошие бизнесмены и хорошо встроились во французское общество.