Страница 6 из 14
– Он что, на тигрице с собой целый гарем вёз? – не унималась женщина в очках.
– Гарем не гарем, но такова легенда, – миролюбиво ответил Виктор. – Нас же не шокируют славянские сказки с их Колобками и Курочками Рябами? Мы просто воспринимаем это как должное с самого детства.
Свободное общение Виктора с журналисткой расслабило присутствующих. Кто-то даже засмеялся.
– …Так вот, – продолжал Виктор, стоя у очередного стенда с фотографиями, – в храме, посвящённом гуру Ринпоче, у меня состоялась интересная беседа с одним монахом. Мы застали его за молитвой. Он распевал мантры, выписанные в специальном свитке. Это была завораживающая картина: высокий мужской голос под древними сводами, непонятный язык, таинственные статуи вокруг и сам монах в тёмно-красной хламиде, такой же неподвижный и величественный, как окружающие его каменные изваяния… Но вдруг он замолкает, оборачивается и говорит на английском: «Вы зачем пришли к нам?» Что я мог ему ответить? «Посмотреть, – говорю, – браслетик приобрести на счастье». А он мне: «Вы хотите понять бутанское счастье? Извольте…» И указывает своим свитком на одну из ближайших к нему статуй. Вот она, кстати, – Виктор остановился у центральной фотографии на стенде.
– Это Падмасамбава. Он нарёк Бутан вторым Кайлашем. Кайлаш – эта такая гора в буддийской философии, центр святого региона, – уточнил Лавров. – По легенде, бутанские злые духи собрали все свои силы, чтобы напасть на гуру Ринпоче. Чтобы одолеть их, Ринпоче стал ужасным Дорже Дролло – истребителем демонов. В таком виде он смог подчинить своей власти всех духов. Это – счастье борьбы.
Говоря это, Виктор смотрел на толпу журналистов, которые хоть и не запоминали половины замысловатых бутанских имён, но слушали с большим вниманием. Лавров не заметил, как в зал вошёл его старинный приятель, продюсер Максим Радуцкий, крепко сбитый лысоватый мужчина средних лет в дорогом костюме-двойке и с короткой бородкой каре.
– Затем монах указал мне на другую статую в храме, стоящую точно посередине, – Виктор продолжал свою лекцию-презентацию, – это Будда Дармакайи, то есть «Изначальный Будда». Это символический образ просветлённой природы ума.
Это – счастье знания… И наконец, третья скульптура. На ней, как вы видите на фото, синий мужчина совокупляется с белой женщиной. Это Будда Самантабадра, то есть «Всеблагой», со своей возлюбленной Самантабадри. Это счастье взаимной любви между мужчиной и женщиной…
Итак, что же такое счастье по мнению бутанцев? Это единство счастья борьбы, счастья знания и счастья взаимной любви между мужчиной и женщиной.
– Бред, – хихикнул себе под нос всё тот же парень в светлом костюме.
– В чём, по-вашему, бред, простите? – спокойно спросил Виктор.
– Во всём, что вы рассказываете, господин Лавров. Все эти длиннющие названия Подносомблямба, Санта-Барбарарамба… Это всё придумывается для туристов, чтобы заработать денег. Три статуи счастья. Рассмешили. Всё равно всё сводится к деньгам. Кстати, так же, как и ваша миссия. Вы же не за бесплатно это делаете?
Присутствующие глубоко вдохнули. Бесцеремонное, почти хамское поведение молодого репортёра привело представителей СМИ в замешательство. Им было неловко слышать такие отзывы в сторону журналиста, который вот уже добрых два десятка лет пользовался авторитетом у всей пишущей братии Украины. «Зелёного» заносчивого франта стоило поставить на место, и Виктор сделал это с достоинством и не без изящества.
Не меняя тона, Лавров посмотрел на парня и улыбнулся:
– Простите, с кем имею честь?…
– Павло Костырко, журнал «МегаБонус».
Присутствующие с интересом ждали, что же будет дальше. Высокая стройная девушка поднесла Виктору стакан холодной воды. Виктор стал пить воду, а парень в костюме продолжил:
– Каждый видит счастье по-своему. Я, например, счастье вижу по-другому. И на мир смотрю по-другому. И читатели нашего журнала смотрят на мир по-другому!
Лавров неторопливо осушил ёмкость до дна.
– Спасибо, Анечка, – он не стал ставить пустой стакан обратно на поднос, а обратился к бесцеремонному репортёру:
– По-другому, говорите?
– Да! Совершенно по-другому! – вызывающе ответил молодой человек.
Виктор поднял стакан, как бы показывая его молодому забияке.
– Пан Костырко, что это?
Парень растерянно посмотрел сначала на Виктора, потом на окружающих.
– Смелее, юноша, – улыбался Виктор.
– Ну, стакан, – выдохнул Костырко.
– Чудесно! Что это? – Лавров показал стакан какой-то молоденькой журналистке из толпы.
– Стакан, Виктор Петрович, – смутилась девушка.
– Отлично! Что это? – Виктор протянул стакан мужчине с бородой.
– Стакан.
– Удивительно, как точно! Это – стакан! – патетично воскликнул Виктор под бурный хохот присутствующих. – Вы знаете, что удивительно, пан Костырко: и я тоже вижу стакан, как и все присутствующие здесь коллеги, и вы в том числе! Поэтому на вашем месте я бы не утверждал с такой уверенностью, что вы что-то видите по-другому.
Всеобщий смех и аплодисменты заставили молодого журналиста моментально затеряться в толпе.
– А вообще, друзья… – Виктор вдруг задумался, – мне кажется, что люди одинаково видят добро и одинаково хотят счастья. Так же как одинаково не хотят зла ни себе, ни близким… Если вопросов нет, тогда на сегодня всё. Не забывайте о дисках с «превью» фотографий и видео, которые могут приобрести ваши агентства и телеканалы. Если что, я буду на своём канале с понедельника.
На этих словах презентация фотовыставки была окончена.
Тут журналист наконец заметил среди публики генерального продюсера своего телеканала Максима Радуцкого, который стоял у стены и уже несколько минут посылал Лаврову мимические знаки. Виктор, дав пару автографов случайным зевакам, направился к Радуцкому.
– Здорово, старик! – дружески поприветствовал его Лавров.
– Твоя выставка имеет успех, как я погляжу! – ответил Максим, пожимая Виктору руку.
– Имеет, – неожиданно равнодушно ответил Лавров. – Бутан – страна контрастов…
– …Ну да, – с издёвкой перебил Радуцкий, – а Лондон – город контрастов. А у нас – гулять собак запрещено…
Виктору не понравился тон Максима. Он пристально посмотрел на товарища.
– Ты о чём?
– Ты сам прекрасно знаешь, Витя, – Максим резко сменил интонацию и начал эмоционально жестикулировать.
– Если качественные репортажные фото из экзотических стран распечатать на хорошей фотобумаге, в больших размерах и поместить каждую фотографию в паспорт из дорогого картона, то даже снимки из серии «рукой махнул» могут показаться произведениями фотоискусства и плодом неимоверных репортёрских усилий. Да?
Виктор отвел взгляд и смотрел куда-то в сторону. Это разозлило Радуцкого ещё больше.
– Всё это, – Максим обвёл руками экспозицию, – обычные снимки из туристической зоны. Нашим, конечно, посмотреть любопытно, но ни одно международное информагентство не заинтересуется, разве что National Geographic. Это не твой уровень, Витя! И не твои амбиции.
– Чего ты хочешь, Макс? – Настроение Лаврова явно не располагало к дружеской беседе.
– Я хочу знать, что с тобой случилось!? – категорично продолжал отчитывать Виктора Радуцкий. – Мало того, что ты на свою экспозицию выставил непонятно что, ты ещё и эксклюзив на канал не привёз!..
Лавров усмехнулся уголком рта. Он всегда был человеком гибким в общении, но прогибаться перед кем бы то ни было – это уж нет. Даже в армии, где человек скован присягой, выполняя какие-то глупые приказания, Виктор старался делать это рационально, извлекая максимум пользы из каждого действия, за что его и ценили командиры. Он мог стерпеть обвинения в чём угодно, только не в отсутствии профессионализма.
– То есть ты считаешь, что беседа с Лопеном Вангчуком и посвящение украинского журналиста в буддийские монахи первой степени, снятые скрытой камерой, – это не эксклюзив?
– А как же Изумрудная Чаша Патриарха?
– А она… существует? – неожиданно задал вопрос «в лоб» Виктор.