Страница 8 из 10
Самым страшным для России всегда были не внешние враги, а внутренние, которые провоцировали разнообразные смуты, в результате которых Россия теряла территории, население, ресурсы и т. д. Посмотрите, к чему привела, например, предательская политика Горбачева. Мы потеряли колоссальные территории, колоссальные ресурсы, которые мы не можем пока вернуть. И все это бесцеремонно разграбляется, разворовывается Соединенными Штатами, Китаем, Турцией, странами Европы.
Помните, сколько длилась реконкиста испанского народа? Восемьсот лет! Через 800 лет они вернулись туда, откуда их когда-то вытеснили, и не только вновь закрепились на своих землях, но и, в свою очередь, занялись освоением новых территорий. Или еще один пример. Когда в Португалии властвовал диктатор Антониу ди Салазар, считалось, что в стране нет евреев. Как изгнали их в Средние века, так до сих пор и нет. Однако после смерти Салазара, через 400 лет после изгнания иноверцев из католической Европы, вдруг выяснилось, что, оказывается, евреи в Португалии есть и строят синагоги. Так что не беспокойтесь, с проблемой Константинополя тоже можно разобраться методами мягкой силы. Главное – очень внимательно следить за процессами в Турции и подталкивать их в нужном направлении. Ни в коем случае не военными мерами, а путем идеологического, политического и т. п. воздействия. История показывает, что когда-то нам это хорошо удавалось. Вот что писал лорд Гамильтон в своем меморандуме от 1900 года: «В нашей постоянной борьбе против роста русского влияния в Турции, Китае и Персии мы в последнее время не признавали в достаточной степени изменившиеся условия, в которых происходит это соперничество. Когда Россия аннексирует территорию, она ухитряется так искусно и решительно ассимилировать поглощенную территорию, что та за короткое время становится надежной ступенькой для новых шагов. Главная база наших операций – море. Мы остаемся на месте – Россия уверенно движется вперед. Наше влияние сохраняется – русское растет». Гамильтон здесь имеет в виду быстрое завоевание Центральной Азии – когда вроде бы только что сражались, а через 20 лет уже и говорят по-русски, и военную форму русскую носят.
Каждый раз, когда я слышу о проблемах между разными народами и религиями, мне хочется посоветовать людям обратить внимание на уникальный опыт царской России. Царская Россия ведь очень эффективно решала эти вопросы. Это, наверное, самый успешный пример в мире. Внутри страны был накоплен уникальный опыт межэтнического и межконфессионального взаимодействия. Действовал принцип имперской нации: кто бы ты ни был по национальности и религиозной принадлежности, если ты соответствуешь своим качествам, ты добьешься положения. Но был один нюанс: все-таки желательно было принять православие. Приди в лоно Русской православной церкви – и иди служи кем хочешь. Реализовывалась также политика адаптации национальных элит, благодаря которой они очень четко встраивались в существующую политическую и общественную систему.
В Средней Азии была уникальная автономия – реально на территории Российской империи существовали как бы три государства (потом два), которых не тронули: Бухарский эмират, Хивинское царство, Кокандское ханство. Кокандское ханство после ряда восстаний было ликвидировано, а Бухарский эмират и Хивинское царство просуществовали до самой Октябрьской революции. Условий, в частности для Хивинского царства и Бухарского эмирата, было два. Во-первых, первоочередное распространение на территории этих государств российских товаров и недопущение туда британских товаров. Во-вторых, внешняя политика осуществлялась из Санкт-Петербурга, оттуда указывали местным властям, с кем можно иметь дело, а с кем нельзя. Все остальное – кто правит, как правит, тирания там, не тирания – оставалось исключительно местным делом. А эмир Бухарский, между прочим, имел звание генерала русской армии, в то время как император был всего лишь полковником. Система была выстроена очень грамотно, работала хорошо, и никому в голову не приходило на базе этих государств создавать какие-то новообразования. Эта мысль возникла уже у большевиков во время национального размежевания в Средней Азии, и последствия ее реализации еще дадут о себе знать.
Считаю, что большевики допустили принципиальную ошибку, выйдя с тезисом о России как тюрьме народов. Ведь единственный серьезный момент, который недосмотрела царская власть, – это черта оседлости. И большую роль в революционном движении сыграли именно угнетенные, в представлении людей, нацменьшинства. Хотя немногие сейчас задумываются о том, что, например, поляки всегда были буйные и из-за этого даже в систему власти не входили. Мало того, эта буйность им постоянно мешала определиться, поэтому, например, две дивизии Костюшко воевали друг против друга в войне между Севером и Югом в Соединенных Штатах. Кстати, вот за что я всегда уважал поляков – за эту буйность и воинственность. Им сказали, что немецкие танки картонные, – и польская кавалерия искренне атаковала их с копьями. И первыми, кто окружил 10-тысячную группировку немецких войск во Вторую мировую, были поляки. Конечно, потерпели поражение, но факт остается фактом. Это не чехи, на чью промышленность приходилось 40 % производства вооружения в мире, но которые не оказали никакого сопротивления, за исключением позднейшей партизанской деятельности. Немецкая армия тогда резко усилила свою мощь – благодаря захваченному вооружению и чешским военным заводам. Да и сейчас чехи по всему миру продают свои «Чезеты», и в Израиль первое оружие поставляли именно они. Чешская промышленность вообще всегда была сильная. А народ очень мирный. Приезжаешь в Прагу – ее никто не разрушал, все сохранилось, есть на что посмотреть. Так устроено: если ты мирный, тебя скушают, ассимилируют, но ты сохранишь очень многое. А если ты буйный, кровавый след в твоей истории всегда будет заметен. Правда, мирные чехи попытались выступить в 1968 году, во время так называемой Пражской весны, но с буйными венграми в 1956-м это выступление не сравнить. В Венгрии тогда была настоящая война, много советских солдат погибло. А в 1968-м в Праге единственный, кто побуянил, – это Народная армия ГДР, присланная туда наводить порядок. Наши как раз вели себя в Чехословакии очень сдержанно, а в случае чего подходили немецкие подразделения и разбирались жестко и конкретно.
Я, кстати, считаю, что не надо стесняться в нашей истории ни событий 1956 года, ни 1968-го. Советский Союз был великой империей и защищал свои национальные интересы, как и положено великой империи. А если кто-то буянил, надо было поставить его на место, и это было правильное решение советского правительства, кто бы это правительство ни возглавлял – будь то Никита Сергеевич Хрущев или его преемник Леонид Ильич Брежнев.
Однако пора вернуться к событиям столетней давности. Продвижение по Центральной Азии изрядно раздражало наших зарубежных «партнеров». Еще один британский государственный деятель конца XIX века, министр иностранных дел Великобритании лорд Гранвилл: «Я могу понять тоску русских по Константинополю; но почему они должны продвигаться в Средней Азии, я не понимаю». Ему отвечает лорд Керзон: «Они (русские) очень серьезно рассматривают вопрос о проникновении в Индию, причем с конкретной целью. Их реальная цель – не Калькутта, а Константинополь. Ради сохранения возможности использования колоний в Азии Британия пойдет на любые уступки в Европе. Вот вкратце итог и сущность российской политики». В целом не могу сказать, что он ошибался. Сама идеология Византийской империи времен ее расцвета предполагала расширение возможностей империи везде и всюду, там, где, казалось бы, уже все потеряно. Хочу напомнить, что при императоре Юстиниане I два его знаменитых полководца-архистратига, Велизарий и Нарсес (в греческой транскрипции – Нарцисс), настолько расширили пределы Византийской империи, что туда вновь вошла Северная Африка, Испания и т. п., а Средиземное море превратилось в византийское озеро.