Отражение

— Не разговор, а встречу, — педантично поправил собеседника епископ. — То, с чем я пришёл, надо не рассказывать, а показывать. И… мда, не думал, что когда-нибудь это произнесу… мне потребуется твоя помощь.

Если до этого казалось, что у костра тихо, то теперь повисла совсем уж мёртвая тишина. Даже пламя, до того тихо, но отчётливо гудевшее и потрескивающее поленьями и углями, теперь совершенно бесшумно вздымалось вверх. Не без заслуги покинувшего свою раскалённую лежанку саламандра, разумеется.

— Прости, старый враг, но, мне кажется, я ослышался, — наконец заговорил владелец посоха, — ты предлагаешь мне колдовать вместе с тобой? В одном ритуале?

— Творить магию, скажем так. Слово «колдовство» мне по-прежнему не нравится. — Архипастырь явно был доволен произведённым эффектом. — Да, ты правильно понял.

— А как же «святые силы и чародейство — нельзя даже сравнивать, ибо первое от бога, а второе — от дьявола»? — Асмодеус, кажется, реально растерялся. Многое он готов был услышать, включая «сгори, тварь» — но только не такое. Небо, упавшее на землю, было бы более реальной вещью, чем такое предложение из уст «благословленного» церковника.

— О терминологии можно поспорить как-нибудь потом, — махнул рукой епископ. — Мы все знаем, что и святые чудеса подвижников, и самое тёмное колдовство лучше всего получаются в так называемых местах Силы, и хуже всего получаются на максимальном от них удалении. Всё зависит от помыслов человеческих, от того, как распорядится получивший Божий дар к чудесам своим талантом.

— Ересь! — одними губами произнес Ульфхам, но, справившись с собой, уже в голос спросил оппонента. — Иоанн, а тебя самого за такие слова свои же не удавят? А то я слышал о ваших порядках.

— Не волнуйся за меня, — хмыкнул епископ. — И не тебе меня судить, чернокнижник. Лучше подумай, с чем я пришёл к тебе, врагу Церкви, что мирно разговариваю с тобой и предваряю своё дело такими словами.

Маг честно подумал, но в результате только развёл руками: никаких, даже самых безумных мыслей, не было.

— Ничего, я сейчас всё расскажу подробно, — посулил архипастырь, прикрывая глаза, чтобы лучше сосредоточиться.

Места Силы. Проклятье и, одновременно, благословение этого мира. Места, в которых совершаются чудеса — и благие, и самые скверные. К сожалению, природа человека такова, что скверна всегда лидирует… Едва вставшая на ноги Христианская Церковь вслед за другими культами просто не могла не обратить на Места Силы самого пристального внимания. Вот только возможностей у последователей святых апостолов в итоге оказалось побольше. Более тысячи лет копились знания и факты, переписывались дневники и жития, анализировалась и сопоставлялась доступная информация. По деяниям святых и по самым чёрным ритуалам пойманных колдунов, по людям, чародеям и нелюдям. Подкупы и пытки, опыты и простые наблюдения — всё стекалось и оседало под тихими сводами холодных, сухих и хорошо вентилируемых залов Папской Библиотеки. Неудивительно, что именно теологи и практики Ватикана в итоге совершили невероятный прорыв.

— Все вы знаете, что магия и чудеса не совершаются по заказу, — нуднейшим тоном, словно на теологическом диспуте, вещал отец Иоанн. Однако, несмотря на манеру изложения и то, что говорил он пока вещи общеизвестные, слушали епископа затаив дыхание и ловя каждое слово. Слишком уж редко представители Церкви обращались ко врагам лишь словом, по крайней мере не подкреплённым волной убийственного света, да и в свои тайны никого постороннего никогда ранее не желали посвятить. — Святые смиренно принимают дарованную возможность, а колдуны и прочие астрологи пытаются рассчитать благоприятное время по положению звезд, Луны и прочим богопротивным приметам. Общеизвестны также и постоянные, повторяемые каждый год «удачные» дни в одни и те же даты: Вальпургиева ночь, ночь перед праздником Иоанна-крестителя, ночь перед Рождеством и мерзейший Хэллоуин. Мне ведь не нужно объяснять, почему светлый праздник матери-Церкви и тёмное безумие идут друг за другом подряд? Отлично. Скажу ещё, что есть более долгопериодические циклы, как связанные с небесной механикой, так, по-видимому, и нет. Однако, кроме дат нами выявлена ещё и географическая привязка: в один и тот же день возможности святого или колдуна будут колебаться в зависимости от его расположения относительно Мест Силы. Проверено, если занять позицию на максимальном удалении от выявленных центров, благоприятных для чудес в любое время года, то даже в календарный максимум эффект будет слабым — вплоть до полного исчезновения. Но и это ещё не всё…

Лектор прервался, оглядел слушателей, ласково улыбнулся, как будто обращался к добрым христианам, а не к представителям гонимого Церковью племени, и продолжил.

— …Места Силы также подвержены указанной динамике — недаром ведьмы вроде прекрасной Халлы устраивают свои праздники-шабаши на «лысых горах». Сии зоны так же являются «местами», только похожи не на острова в море, постоянно над волнами возвышающиеся, а на рифы, которые появляются над водой только в самый большой отлив… По крайней мере, мы так думали раньше. Однако же, пятьдесят лет назад большой богословский Собор[2] доказал — Сила не подобна тверди, а подобна воде, а особые дни — весеннему паводку. В сухом месте паводок неощутим, лишь поднимается вода в колодцах, а в мокром и низком — затапливает всё вокруг. Объяснить, почему сравнение с водой так важно?

— Воду… пьют, — внезапно откликнулся на вопрос монаха один из ящеров. При взгляде на его пасть, украшенную здоровенными зубами, догадаться, что тварь способна говорить пусть глухо, но чисто и членораздельно, было невозможно.

— Верно, сын м… сын заблудший, — поправился Иоанн. — Такие, как ты, её и «пьют». Сила изливается из Мест Силы, как вода из родника, когда сильнее, когда слабее. Колдуны да чародеи «пьют» её только во время своих ритуалов, а одержимые — всё время. Те из вас, кто остался в человеческом достоинстве, без подпитки теряют свои мерз… особые свойства, а кто окончательно потерял дарованный Господом облик — быстро слабеют, чахнут и умирают. Зато когда вы поселяетесь на «источнике» пропорционально его величине и потребляете Силу, она прекращает «растекаться» по окрестностям, и целые районы становятся непригодны для чудес.

— Пятьдесят лет… — прошептал Асмодеус, и громче повторил: — Пятьдесят лет, значит? Так вот почему инквизиторы и экзорцисты почти прекратили охотничьи рейды!

— Верно, верно, — довольно покивал архипастырь, смотря на врага-сатаниста с кротостью истинного святого, вот только в зрачках словно ярилось невидимое пламя. — И потому так часто вспыхивают костры с ведьмами и богомерзкими чародеями, что осмеливаются жить и гадить в пределах человеческих городов и селений. Без Силы вы не способны на свои гадости и уязвимы, а те, кто поумнее, отказываются от скверны дьяволопоклонничества и уходят сами… не это ли произошло с тобой, Ульфхам? Кто ты теперь? Друид? Или по старой памяти ловишь мимохожих, только теперь прикапываешь под дубом, а не распинаешь в подвале вниз головой, вырезая внутренности?

Обладатель посоха молча сжал кулаки и вперил недобрый взгляд в своего противника, над поляной почти ощутимо-слышимо зазвенела натянувшаяся струна… Однако бывший чернокнижник усилием воли отвёл глаза. Его враг успел сказать достаточно, чтобы заинтересовать… гораздо сильнее, чем хотелось применить его высокопреосвященство в ритуале. О бесполезности которых старый маг и сам думал уже много лет. Иначе бы не сменил тьму городских подвалов и глухих комнат за фальшивыми стенами на неуютный (особенно зимой) сырой лес.

— Ты пришёл только рассказать об успехах теологов Ватикана, брат Иоанн? — не глядя на церковника, выдавил из себя колдун. — Или сейчас будешь проповедовать грешникам и одержимым бесами о добровольном очищении через пламя? Этот ритуал ты хотел провести вместе со мной?

2

Церковное собрание. Большой Собор — соответственно, большое собрание, а самое большое будет называться Вселенский Собор.