Целитель

- Олеся, ты возьми немного из одежды и обуви, буквально на день-два, остальное позже перевезем, халатик домашний, тапочки, щетку зубную... завтра поедешь на завод и возьмешь отпуск, а через месяц приступишь к основной работе.

- Ее не отпустят в отпуск. Там такая противная начальница планового отдела... специалист хороший, но вредная до ужаса, давно бы ее директор выгнал, но соображает она неплохо. Так что молодые - быть Олесе без отпуска. На свадьбу, конечно, три дня дадут, - пояснила Анастасия Терентьевна.

- Не отпустят, значит уволится. Месяц мы точно отдыхаем. Потом я на работу в клинику, а Олеся за завод.

- Кто же ее обратно возьмет? - усмехнулся отец.

- Согласен, в плановый отдел не возьмут, Олеся станет директором завода, - ответил Антон.

- Каким еще директором? - не поняли Миловановы.

- Обыкновенным, я покупаю завод, а Олеся станет директором.

- Антон, ты нас разыгрываешь? - спросила Анастасия Терентьевна.

- Нисколько, разве я не могу назначить директором того, кого хочу? Как хозяин завода...

- Ничего себе, Настя, куда мы попали... будущий зять хозяин завода...

- Привыкайте. Я же все-таки Сибирцев и не однофамилец, как говорил раньше, а сын.

Миловановы посмотрели на дочку, и она согласно кивнула головой:

- Это точно, я еще два года назад догадалась, но говорить не стала.

- Так мы сейчас к доктору Сибирцеву едем? Я не могу так сразу... как же мы без приглашения, а вдруг он занят или еще что? - забеспокоилась Анастасия Терентьевна, - почему же вы, Антон Егорович, сразу нам не сказали?

- Во-первых, не "вы", а "ты", во-вторых, просто Антон и никаких отчеств. Поэтому и не говорил, чтобы общаться без выканья. В-третьих, едем ко мне в новый коттедж, где и вы станете жить на первом этаже. Папин повар все там приготовит, мои родители тоже туда придут. Вся семья соберется.

- Ты извини, Антон, не привыкли мы общаться с богатыми. Не наш уровень... неудобно, - с сомнениями произнес отец Олеси.

- Все мы когда-то и к чему-то не привыкли. Не захотите жить с нами - это ваше право, но нам с Олесей было бы лучше жить вместе. Вы втроем станете ездить на завод, так удобнее. Поживете у меня несколько дней и определитесь с жильем.

Миловановы и Антон вышли из подъезда, он познакомил их с личным водителем и охраной. Шокированные родители ехали до коттеджа молча.

- Вот, Олесенька, проходи и стань хозяйкой в этом доме...

Она с родителями осматривала коттедж. Они издалека видели подобное, но внутри никогда не бывали. Поменьше домов не было и Сибирцеву старшему выбирать не приходилось. Коттедж превосходил его собственный в два раза по площади.

- Тут заблудиться можно... как же убирать-то его? - спросила Анастасия Терентьевна.

- Олеся, как хозяйка, наймет служанку или две, повара. Я к этому касаться не стану, как скажет она, так и будет, - пояснил Антон.

Руслану Олеговичу большего всего понравилась сауна с бассейном. Он как-то раз ходил в подобную с друзьями, но деньги заплатил, на его взгляд, немереные и затею оставил напрочь. А тут все свое и залив рядом, где можно рыбачить.

- А лодка есть? - спросил он.

- Супруга его одернула сразу же, но Антон пояснил:

- Это хорошо, что про лодку спросили, лодки в семье есть, но у вас должна быть своя. Купите любую и прошу о цене не беспокоиться, отец директора завода может себе позволить то, что душе хочется. Пирс имеется и здесь не воруют, охрана - спецназ ФСБ. Вернее, ЧОП, но там служат именно они.

- Круто...

- Мой отец, я и сестра Надя - достояние страны, так считают в ФСБ, поэтому охраняют серьезно, - пояснил Антон, - осмотритесь, освойтесь, весь первый этаж ваш, располагайтесь где захотите. Второй наш с Олесей. Третий этаж - спортзал, тренажерный, бильярд. На нулевом этаже... там, собственно, ничего. Котельная, а все остальное пустует. Через час мои родители и родственники появятся. Вон тот коттедж папин, рядом поменьше родителей мамы. А вот этот Надин, но он пока пустует - выйдет замуж: поселится в нем. В эти коттеджи можно ходить свободно, в другие по приглашению.

- Кто здесь живет, что за соседи? - спросила Анастасия Терентьевна.

- Разные люди - бизнесмены, администрация области, генералитет, депутаты, - ответил Антон, - здесь даже на залив лодки не пускают посторонние, так что можете рыбку ловить свободно, Руслан Олегович.

Поздно вечером, а скорее всего ночью, Миловановы легли спать на широкой удобной постели.

- Кто сказал бы - не поверила, что породнимся с самим Сибирцевым. К нему на прием не попадешь, а мы теперь члены семьи... дух захватывает, - говорила Милованова, - это же надо такому случиться, что наша Олесенька с Антоном познакомилась, за ним, поди, все девчонки бегали, а он ее выбрал. Как ты себе представляешь, Руслан, что наша дочка теперь твоя начальница, директор крупнейшего завода в области.

- Это почему же только моя? - удивился он, - и твоя тоже.

- Э, нет, я с завода увольняюсь. Клавдия Ивановна предложили мне стать главным бухгалтером у Сибирцева. Представляешь, она, оказывается, и бухгалтерию всю сама ведет, и карточки на больных оформляет. Говорит, что бухгалтерию постороннему человеку доверить не может, а мы родственники и у меня специальное образование. Устает она сильно, но с работы уходить не желает, говорит, что кто же тогда Егорушке и внукам чайку принесет, подаст вовремя. Они же только хорохорятся, а она знает, что устают они сильно на операциях. В больнице целая бригада одну такую операцию в день делает, а Егор, двадцать, так и дети станут работать, то есть Антон с Надей. А люди какие простые и скромные... Совсем не думала, что нас от чистого сердца примут.

- Тебе когда на новую работу выходить?

- Через месяц, когда Антон с Надей работать начнут. Может быть на день-два пораньше, чтобы освоиться. Вот на заводе-то удивятся, что Олеся выйдет из отпуска уже не в плановый отдел, а ее начальница больше всего, теперь не покочевряжится, зараза. Но грамотная профессионально... впрочем, Олесе решать, не нам.

Миловановы долго еще говорили между собой, пока сон не сморил их окончательно.

У Антона все сладилось в семейной жизни, а у Надежды пока не получалось. Она тоже после окончания интернатуры поехала к своему другу, работающему заведующим хирургическим отделением областной больницы.

Леонид Матвеев был старше Надежды всего на пять лет, но уже получил отделение и высшую категорию хирурга. Оперировал замечательно и подавал большие надежды, через месяц должен был защищать кандидатскую диссертацию. Они тоже дружили уже три года, и Леня не один раз предлагал свою руку и сердце Надежде, но она хотела закончить интернатуру, а потом уже заводить семейную жизнь. Он встретил ее с букетом цветов.

- Я поздравляю тебя, Наденька, с окончанием интернатуры. Мне радостно и одновременно горько, что ты не пожелала работать у меня в отделении. Ты же прекрасно оперируешь, у тебя замечательные данные. Уйти к отцу... но что ты там будешь делать? Он бесспорно велик и нам его вершин не достичь...

- Леня, ты не понял главного - я доктор Сибирцева...

- Ты хочешь сказать...

- Именно это я и хочу сказать, - ответила она.

- Невероятно! Но ты никогда не проявляла подобных талантов.

- Потому и не проявляла, чтобы не цеплялись ко мне профессора - что да как, да объясни. Я и тебя могла бы к себе взять, но ты так оперировать не сможешь, а без настоящей работы ты зачахнешь, засохнешь. Ты предлагал мне выйти за тебя замуж... Сейчас я хочу знать одно - тебя не смутит, что я скоро стану профессором, доктором наук, обо мне станут говорить, а ты останешься в тени. Жена знаменитость, а муж посредственность. Прости, я не хотела тебя обидеть, но это факт.

- Значит я... хирург высшей категории. Заведующий торакальным отделением - посредственность. Хоть бы слова выбирала...

- Вот ты и ответил на мой вопрос, Леня. Ты хороший человек, но твои амбиции станут камнем преткновения в нашей совместной жизни. Я через месяц защищаю диссертацию, как и ты. Но ты работал над ней пять лет, а мне она дается даром. Про мою защиту станет говорить весь медицинский мир, а про твою не скажут ни слова.