Страница 25 из 26
– Проклятье! – немедля рявкнул капитан, да таким голосом, что все на борту враз умолкли, а я, должен признаться, даже подскочил, испуганный этим звуком, на месте, – мог бы и за борт прыгнуть, приди мне в голову такая фантазия. – Способны вы, мистер Фрейер, услышав приказ, уразуметь его? Я – капитан «Баунти», и если я говорю, что у нас должны быть три вахты по восемь часов каждая, – значит, у нас и должны быть три вахты по восемь часов каждая. Не две, не четыре, а три. Выслушивать же вопросы на сей счет я не желаю. Вам это понятно, мистер Фрейер?
Я посмотрел – мы все посмотрели – в сторону мистера Фрейера, – и если лицо капитана побагровело от ярости, то мистер Фрейер побледнел от замешательства. Гнев капитана походил на гром с ясного неба, и штурман стоял перед нами, широко открыв рот, словно собираясь закончить начатую им фразу. Однако ни единого слова из его рта не вышло, и, простояв так несколько мгновений, он закрыл рот и, глядя в палубу, молча отступил на свое место. Лицо его походило теперь цветом на простоквашу. Я скосился на мистера Кристиана и, уверен, заметил на его лице отблеск улыбки.
– Желает еще кто-нибудь высказаться? – громко спросил капитан и обвел всех пронзительным взглядом.
Готов признать, меня удивила быстрота, с какой настроение на палубе обратилось из добродушного в настороженное, я только не был уверен, кого в этом должно винить – мистера Фрейера или капитана. Мне казалось, что капитан считал мистера Фрейера ни на что хорошее не способным, а по какой причине – я не знал.
– Ладно, с первым вопросом покончено, – сказал, отирая носовым платком пот со лба, капитан. – Второй касается телесных упражнений. Каждый, кто находится на борту, – каждый – должен посвящать по одному часу в день телесным упражнениям в виде танца.
Вновь поднялось бормотание, все переглядывались, желая понять, не ослышались ли они.
– Прошу прощения, сэр, – осторожно начал мистер Кристиан, тщательно выбирая слова, дабы и его не постигла участь мистера Фрейера, – вы сказали танца?
– Да, мистер Кристиан, вы расслышали правильно, я сказал «танца», – резко ответил капитан. – Когда я служил на «Решимости», то и сам регулярно танцевал со всей командой, выполняя приказ капитана Кука, который считал, что здоровье много выигрывает от постоянного движения в танце. Вот зачем с нами плывет мистер Берн. Чтобы снабжать нас музыкой. Будьте добры, мистер Берн, выйдите вперед.
Из-за спин матросов выступил, держа в руке скрипку, мистер Берн, джентльмен преклонных лет, с которым я имел за время плавания всего один разговор – о преимуществах яблок перед клубникой.
– Вот он, – сказал капитан. – Каждый день, от четырех до пяти, мистер Берн будет тешить нас музыкой, и я рассчитываю увидеть танцующими на палубе всех членов команды. Это понятно?
Все закивали, ответили «да», и я увидел, что идея капитана развеселила матросов.
– Хорошо, – сказал капитан и продолжил, кивнув судовому коку: – Мистер Холл, шаг вперед.
Мистер Холл, который был добр со мной, когда я едва-едва поднялся на борт корабля, на миг замялся, но приказ выполнил. Капитан огляделся вокруг, и взгляд его остановился на мне.
– Мастер Тернстайл, – добавил он, – поскольку установлено, что ты единственная на борту персона, никогда прежде под парусом не ходившая…
Сердце мое упало так глубоко и быстро, что я испугался, как бы оно не отскочило там, внизу, от чего-нибудь да не вылетело у меня изо рта. Я закрыл глаза, представив себе унижение, которое мне придется сейчас пережить, – я вынужден буду танцевать перед всей командой с мистером Холлом. Выбора у меня не было. В темноте за сжатыми веками нарисовалась картина: мистер Льюис, насмешливо улыбаясь мне, распахивает дверь, в комнату вступают джентльмены и тоже улыбаются мне и моим братьям, рассаживаясь перед Вечерним Смотром.
– Тебе предоставляется честь выбрать партнера для мистера Холла, – сказал капитан.
Я открыл глаза, поморгал. Правильно ли я расслышал его? Мне трудно было в это поверить.
– Прошу прощения, сэр? – пролепетал я.
– Ну же, мальчик, – нетерпеливо произнес капитан, – выбери для мистера Холла партнера по танцу, и мистер Берн сможет начать играть.
Я оглядел шеренги матросов – каждый смотрел в сторону. Ни один не желал встречаться со мной глазами, опасаясь, что я выберу его и тем заставлю испытать унижения, которые я только что предвидел для себя.
– Любого партнера, сэр? – спросил я, снова окидывая взглядом матросов и представляя себе наказания, которым каждый из них способен впоследствии подвергнуть меня, если мой выбор падет на него.
– Любого, Тернстайл, любого, – весело вскричал капитан. – На борту нет человека, которому не пошла бы на пользу разминка. Команда и в лучшие ее времена была вяловатой.
В это мгновение корабль слегка накренился вправо и в лицо мне ударили брызги, вернувшие мои мысли на неделю назад, в тот день, когда мою ни в чем не повинную персону бесцеремонно окатили водой из ведра, и я мгновенно принял решение.
– Я выбираю мистера Хейвуда, сэр, – сказал я и, несмотря на шум ветра и волн, услышал, как по палубе прокатился сдавленный вдох.
– Что ты сказал? – спросил капитан, поворачиваясь, чтобы смерить меня удивленным взглядом.
– Он ск азал «мистера Хейвуда», сэр, – крикнул кто-то из матросов.
Капитан оглянулся на крик, потом снова повернулся ко мне и прищурился, размышляя. Я выбрал офицера, он этого не ожидал. Капитан полагал, что мой выбор падет на мичмана или на палубного матроса. Но с другой стороны, он сам перед всей командой предложил мне сделать выбор и отменить свое предложение, сохранив достоинство, не мог.
Я еще раз окинул палубу взглядом и увидел стоящего на краю шеренги мелкого паскудника. Лицо его походило на грозовую тучу, прыщи вскипали от правого гнева, он смотрел на меня с такой ненавистью, что я задался вопросом – не совершил ли я только что худшую в моей жизни ошибку?
– Что ж, пусть будет мистер Хейвуд, – наконец произнес капитан и взглянул на названного юного офицера.
– Я возражаю, капитан… – торопливо начал тот, однако мистер Блай возражений и слышать не желал.
– Перестаньте, мистер Хейвуд, попрошу вас не возражать. Каждый член команды обязан исполнять телесные упражнения, и молодого человека вроде вас они должны только радовать. Немедленно выйти из строя. Мистер Берн, вы знаете «Нэнси из Уэйлза»?
– Да, сэр, – ответил, улыбнувшись во весь рот, мистер Берн. – Я и матушку ее знал.
– Тогда играйте ее, – сказал капитан, игнорируя последнее замечание. – Ну же, мистер Хейвуд, сэр, не теряйте зря времени! – воскликнул он голосом старательно добродушным, однако грозящим сорваться в тот же гнев, какой пять минут назад обрушился на мистера Фрейера.
Зазвучала скрипка, капитан громко захлопал в ладоши музыке в такт, и к нему немедля присоединились матросы, однако мистер Хейвуд с мистером Холлом некоторое время продолжали неуверенно стоять друг против друга. Но затем мистер Холл с превеликой учтивостью отступил на шаг, отвесил низкий поклон, сняв шапку и прометя ею по палубе – определив себя тем самым в джентльмены этой пары, и заслужил громкие аплодисменты и хохот своих товарищей.
– Мистер Хейвуд-то девкой стал! – закричал кто-то, и офицер гневно обернулся, готовый наброситься на грубияна, однако капитан помешал ему.
– Танцуйте, мистер Хейвуд! – воскликнул он. – Улыбайтесь и получайте удовольствие.
Мистер Холл танцевал так, точно от этого зависела его жизнь, – руки подняты в воздух, ноги взлетают над палубой и ударяют в нее, исполняя ирландскую джигу, лицо застыло в безумной улыбке, – он понимал, что раз уж ему приходится изображать перед товарищами дурака, лучше заручиться их признанием и тем спастись от дальнейших издевок. Что до мистера Хейвуда, то он танцевал с запинками, вид с каждым мгновением приобретал все более смущенный, и лишь когда капитан приказал всем присоединиться к танцу, толпа окружила его и укрыла от меня, – впрочем, после сделанного мной выбора я едва решался встречаться с ним взглядом.