Страница 7 из 19
Кроме того, она терпеливо ждала появления подходящих кандидатов. Для ее экспериментов были необходимы легко управляемые индивидуумы, с подсознательным желанием совершить противоправные деяния. Психика этих людей должна была быть неповрежденной, и в то же время в них должно было быть достаточно психической неуравновешенности на тот случай, если ей понадобится дополнительная страховка.
С самой первой встречи Алекс поняла, что Руфь идеально подходит для ее эксперимента. Она почувствовала достаточно безрассудства в девушке, которая мечтала вернуть себе нормальную жизнь. Бедняжка Руфь даже не представляла себе, насколько ей необходим этот катарсис. А Алекс знала точно – и этого было достаточно. Долгие месяцы терпеливого ожидания привели ее к этому моменту. К финалу.
Для эксперимента Алекс выбрала себе кандидата, чьи обвинения, даже если они появятся в будущем, будут отброшены. Она потратила достаточно времени, чтобы обеспечить успех эксперимента. На ее пути встречались и другие возможности, другие индивидуумы, которые боролись за привилегию стать избранными, но в конечном счете она выбрала Руфь.
Ее остальные пациенты были для нее практически ничем – простым средством зарабатывать деньги на существование. Им предоставлялась почетная возможность обеспечивать ее образ жизни, пока сама Алекс занималась своим главным делом.
Многие часы доктор Торн проводила, кивая, поддакивая и успокаивая своих пациентов за триста фунтов в час, – при этом про себя размышляла о том, что ей надо купить, или обдумывала очередной этап своего основного плана.
Кредит на «БМВ Z4»[16] оплачивался за счет средств жены главного констебля[17], которая страдала от клептомании, вызванной постоянными стрессами. Машина Алекс нравилась, поэтому шансы вылечиться в ближайшее время у женщины были минимальные.
Две тысячи фунтов ежемесячной аренды за трехэтажный особняк в викторианском стиле в Хэгли платил владелец сети бюро по торговле недвижимостью, сын которого страдал от мании преследования и посещал доктора Торн три раза в неделю. Несколько тщательно подобранных слов, небрежно произнесенных во время беседы, только усилили его страхи и обеспечили ему длительное и сложное выздоровление.
Алекс остановилась перед портретом, который висел на центральном месте над камином. Ей нравилось смотреть в глубину этих холодных, равнодушных глаз и размышлять о том, понял бы ее мужчина, изображенный на портрете.
Это был портрет маслом, написанный по ее заказу с крупнозернистой черно-белой фотографии единственного родственника Алекс, которым она гордилась.
Дядюшка Джек, как она любила его называть, был разъездным торговцем, которого в 70-х годах девятнадцатого столетия все знали как Палача. В отличие от Болтона, в котором жили Биллингтоны, и Хадерсфилда с его Пирпойнтами[18], в Черной Стране не было семьи, которая выполняла бы столь отвратительные обязанности, а Дядюшка Джек наткнулся на этот бизнес совершенно случайно.
Он как раз сидел в Стаффордской тюрьме за то, что отказался материально поддерживать свою семью, когда туда прибыл Уильям Калкрафт, палач с самым большим стажем в стране, на счету которого было четыреста пятьдесят повешенных мужчин и женщин.
В тот день Калкрафт прибыл для проведения двойной казни через повешение, так что ему нужен был добровольный помощник. Дядюшка Джек оказался единственным вызвавшимся. Калкрафт предпочитал использовать длинную веревку – что обеспечивало долгую и мучительную смерть, поэтому помощнику иногда приходилось виснуть на ногах жертвы, чтобы ускорить процесс.
Так Дядюшка Джек нашел свою судьбу и после этого стал путешествовать по всей стране, приводя приговоры в исполнение.
Его портрет всегда придавал Алекс ощущение принадлежности и эмоционального родства с отдаленным членом ее семьи.
– Если б сейчас все было так же просто, как в твое время, Дядюшка Джек, – улыбнулась она, глядя на его неподвижное лицо.
Доктор Торн устроилась за угловым столом. Наконец-то начиналась ее magnum opus[19], путешествие в поисках ответов на вопросы, которые всегда ее интересовали.
Она глубоко вздохнула и достала из ящика писчую бумагу производства фирмы «Клэрфонтен» и ручку «Монблан».
Для Алекс наступило время для восстановления физических и душевных сил.
«Милая Сара», – вывела она на бумаге.
Глава 7
Руфь Уиллис стояла в тени входа в магазин, внимательно следя за парком. Холод, шедший от земли, сковывал ее ступни и леденил ноги. Вокруг стоял стойкий запах мочи. Бак для мусора, стоявший чуть в стороне, был забит под завязку; тротуар устилали пустые пакеты и сигаретные окурки.
Руфь прекрасно помнила упражнение по визуализации. Рядом с собой она ощущала незримое присутствие Алекс.
Вы не прячетесь в тени, и вы совсем не испуганы.
Она действительно не ощущает страха – только нервное возбуждение, которое в последний раз испытывала перед выпускными экзаменами. Тогда, когда она еще была нормальным человеком.
Вы не боитесь того момента, когда он выйдет из паба, – наоборот, ждете его.
А он так же чувствовал себя в тот день, когда забрал ее свет? Он тоже трясся от возбуждения, глядя, как она идет от супермаркета? Он тоже ощущал это чувство правоты, которое сейчас охватывает все ее существо?
Из нижних ворот парка появилась фигура и остановилась на перекрестке. Уличный фонарь осветил мужчину и собаку. В проезжающем потоке транспорта появилось окно, но мужчина подождал сигнала, прежде чем начал пересекать дорогу с двусторонним движением. Всё по правилам.
Вы совсем не жертва. Вы сильны, спокойны и уверены в своей правоте.
Когда он поравнялся с ней, мужчина остановился. Руфь замерла. В десяти футах от нее он наклонился и, прижав к земле поводок собаки своей левой ногой, завязал шнурок на правой туфле. Он был совсем рядом. Собака посмотрела в ее направлении. Она что, увидела ее? Этого Руфь не знала.
Вы абсолютно уверены в себе и контролируете все свои действия.
На какую-то долю секунды она приготовилась броситься вперед и воткнуть нож в его согнутую спину, с тем чтобы посмотреть, как он упадет лицом в землю, но сдержалась. Визуализация достигала своей кульминации в переулке. Она должна придерживаться плана. Только тогда она освободится. Только тогда к ней вернется ее свет.
Вы просто одинокая женщина, которая идет за взрослым мужчиной и ничего не боится.
Руфь вышла из тени и двинулась вслед за мужчиной, в нескольких шагах позади него. Из-за шума проезжающих машин ее шаги в кроссовках были почти неслышны.
Но в переулке они стали слышны гораздо лучше. Мужчина заметно напрягся, почувствовав, что за ним кто-то идет, но не обернулся. Он слегка замедлил шаги, в надежде, что его обгонят. Но Руфь не собиралась этого делать.
Вы сжимаете нож в кармане своего пальто.
Ее сердце забилось быстрее, и она ускорила шаги, когда они прошли половину переулка, именно в том месте, которое она представляла себе во время упражнения по визуализации.
– Прошу прощения, – повторила она слова Алекс, удивившись спокойствию своего голоса.
При звуках женского голоса мужчина расслабился и повернулся к ней с улыбкой на лице. В этом была его большая ошибка.
– Не подскажете, сколько сейчас времени? – спросила Руфь.
Она открыто смотрела прямо ему в лицо. Он насиловал ее сзади, так что его лицо ничего для нее не значило. В прошлое ее перенес звук – он тяжело дышал после прогулки с собакой. Руфь помнила это дыхание, когда он разрывал ей внутренности.
Правой рукой мужчина оттянул эластичный манжет своей куртки.
– Где-то половина…
Нож легко вошел ему в живот и прошел через кожу, плоть и внутренние органы. Она надавила на лезвие, но нож уперся в кость. Руфь медленно повернула лезвие, превращая его внутренности в фарш. Рука ее чувствовала прикосновение к чужому животу.
16
Марка дорогого спортивного автомобиля.
17
Главный констебль – должность начальника полиции города (за исключением Лондона) или графства.
18
Биллингтоны и Пирпойнты – семьи потомственных палачей в Великобритании. Последний из Пирпойнтов, умерший в 1992 г., собственноручно повесил по крайней мере 400 преступников.
19
Великая работа (лат.).