Страница 113 из 120
— Борис, тут кое у кого возникли сомнения в твоем плане. Насчет трех засад — у Шестопалова, Кутателадзе и тебя самого. Я, конечно, отстаивал все эти засады, но… Как бы это тебе объяснить. Твои выкладки заманчивы.
Генерал медлил, исследуя что-то на столе. Что ж, подумал Иванов, всего этого он ждал. Шеф продолжил:
— Но возражения тоже справедливы. Пойми, я не утверждаю, как некоторые, что весь твой план бессмыслен изначально. Но все же… Согласись, вся наша заманчивая версия основана только на одном реальном аргументе — предчувствии Шестопалова.
Иванов понимал: в его отсутствие многие в управлении наверняка требовали отмены его плана как бесперспективного. Причем самое главное — он тоже сейчас в этот план почти не верит. Тем не менее он сказал тихо, но твердо:
— Иван Калистратович, наша с вами версия основана еще и на наших общих расчетах.
Сейчас, после поездки в Сочи и Гудауту, Иванов укрепился в уверенности: или сам Кавказец, или кто-то из его сообщников наверняка связан с «Жемчугом». И еще: на Палине и Гарибове Кавказец не остановится.
— Может, решимся на что-то другое? — сказал генерал. — Ведь сочинцы пока не могут ничего нащупать?
— Согласитесь, Иван Калистратович, если бы они что-то нащупали, мой вариант был бы уже никому не нужен. Прошу, утвердите план. На мою ответственность.
— Ладно, действуй. Другого выхода все равно нет.
Выходя из кабинета, Иванов подумал: генерал прав. Шансов, что Кавказец попадется в одну из трех засад, у них практически нет.
И вновь Москва
Услышав телефонный звонок, Иванов снял трубку:
— Да, слушаю вас.
— Иван Петрович? — спросил женский голос.
Иваном Петровичем звали его предшественника.
— Нет, это не он. Иван Петрович перешел на другую работу. Не знаю куда. Позвоните в отдел кадров.
Положил трубку. Хотя Ивана Петровича спрашивали в день по нескольку раз и наверняка будут еще не раз спрашивать, каждый телефонный звонок рождал в Иванове некую надежду. Каждый раз ему казалось: это Кавказец. Впрочем, Кавказец действительно мог позвонить перед визитом, чтобы проверить, на месте ли Баграт Элизбарович.
Иванов сидел в своем новом кабинете заведующего пунктом сбора стеклотары и смотрел в окно. Это учреждение, называвшееся межрайонным, не занималось непосредственно сбором бутылок, а лишь координировало работу многих точек. Размещался межрайонный пункт в пристройке к продовольственному магазину. Небольшая площадка за окном из-за скученности, создаваемой машинами и штабелями пустой тары, была превращена в настоящий лабиринт. Эта обстановка, по тайному расчету Иванова, должна стать дополнительным соблазном для Кавказца. Скрыться в таком захламленном дворе легко.
Засада была хорошо продумана: всю рабочую смену Иванова в одной из комнат пристройки дежурили два оперуполномоченных. Стоило ему нажать скрытую в ножке стола кнопку, и они, услышав звонок, тут же должны были понять: Кавказец здесь. И начать действовать по разработанному плану.
Иванов посмотрел в окно. Увы, несмотря на все эти приготовления и на полную конспирацию, Кавказец и не думал здесь появляться. В НИИдорстрой и на мясокомбинате его тоже пока не замечали. Его, Иванова, план разработан до последнего движения. Но, рассматривая двор за окном, на котором разворачивалась тыловая жизнь магазина, Иванов с тоской подумал: сколько он видел в жизни таких «хорошо разработанных планов». Прекрасных, отлично продуманных, учитывающих, кажется, все возможные неожиданности. И тем не менее кончавшихся полной неудачей. Приступая к разработке плана, он все-таки надеялся: за это время что-то удастся выяснить сочинцам. Но, хотя поисками следов Кавказца и Европейца в Сочи занимались довольно активно, выяснить там ничего не удавалось. Не так просто было также выяснить, с кем из бывших работников милиции мог входить в контакт в последние годы Садовников.
Ираклий Кутателадзе
Оранжевый комбинатский «Москвич» остановился около дома Ираклия Кутателадзе в половине седьмого вечера. Ираклий посмотрел на смуглого худощавого парня, к которому уже успел привыкнуть. Собственно, новый водитель, Андрей, внешне очень похож на обычно отвозившего Ираклия домой комбинатского водителя, Вадима Авилова. Только Вадим любил поболтать, Андрей же был молчуном. Ираклий улыбнулся:
— Пойду?
— Да вы не волнуйтесь. — Андрей помолчал. — Там все в порядке. Проходите в квартиру, и все.
— Тогда до свидания?
— До свидания.
Кутателадзе вышел из машины. Обогнув угол дома и поднявшись на третий этаж, остановился у своей квартиры. Достал ключи. Да, все как обычно. Наверху раздались легкие шаги. Вчера вечером в его квартире до ночи сидел Валерий. Сегодня должен быть Феликс. К ночи он уйдет. Уйдет, потому что, как понял Ираклий, милиция считает: вряд ли Кавказец будет взламывать его квартиру ночью. Равно как и днем, когда в ней никого нет. Сунув ключ в скважину, посмотрел наверх. Точно, Феликс. Невысокий крепкий парень спустился на площадку. Улыбнулся.
— Добрый вечер, Ираклий Ясонович. Как доехали?
— Все в порядке. Идем?
— Идем.
Пропустив Феликса в квартиру, Ираклий зажег свет. Предложил чай, но Феликс отказался. Точно так же отказывался от чая Валерий. Единственное, что оба иногда соглашались делать в его квартире, — смотреть вместе с ним телевизор. И то не всегда. Впрочем, телевизор они тоже смотрели по-особому. Так, будто кроме экрана видели одновременно что-то еще.
Оглядев опустевшую квартиру, Ираклий занялся тем, чем обычно занимался последние вечера. Включил телевизор, мельком глянул на экран. Усадил в кресло Феликса, пошел на кухню. Поставил чайник, наспех попил чай с бутербродом. Позвонил Манане. Разлуку с семьей он переносил с трудом, поэтому с женой и сыном разговаривал по телефону каждый вечер. Причем в последние два дня в этих разговорах опять возникла тема ремонта квартиры. Манана, сначала принявшая объяснение о ремонте спокойно, теперь уже в этот ремонт не очень верила. Вот и сейчас, после обмена обычными новостями, разговор снова пошел о злополучном ремонте. В конце Манана сообщила: днем ей на работу звонила из Тбилиси мама Ираклия, Вера Северьяновна. Как показалось Манане, Вера Северьяновна тоже озабочена происходящим. Успокоив Манану и поговорив с Дато, Ираклий положил трубку и тут же позвонил Иванову. С ним они тоже обязательно разговаривали по телефону каждый вечер, причем темы были самыми разными — от обычных житейских проблем до того, как он, Ираклий, должен себя вести в том или ином случае при встрече с Кавказцем.
Ночью, проводив Феликса и уже засыпая, Ираклий забылся беспокойным сном.
Гость
Развернувшись, белая «восьмерка» остановилась у фургона с продуктами. Увидев ее, Иванов машинально посмотрел на часы: без десяти час, скоро обед. Сидящий за рулем человек вышел. Оглянувшись, запер дверь машины, спрятал ключ в карман. Подошел к фургону, спросил что-то у рабочих. Обычный для такого места человек, подумал Иванов. На вид лет сорок, одет по-молодежному: холщовая кепочка, черная кожаная куртка, джинсы. Приезжающие сюда в машинах люди, как правило, делают одно и то же: входят в заднюю дверь с сумкой или портфелем в руке. И вскоре, выйдя из задней же двери, уезжают. Долго такие машины во дворе не задерживаются.
Лишь когда один из рабочих кивнул в сторону пристройки, Иванов вдруг сообразил: этого в кепочке, плотного, с короткой шеей и округлым лицом, он уже видел. Причем недавно. Вот только где же. Где же… Кажется, в «Жемчуге». Да, точно — в «Жемчуге».
Человек двинулся в его сторону. Идет вразвалочку, на окна не смотрит. Вот хлопнула дверь — вошел в пристройку. Сделал два шага. Звуки стихли. Осматривается. Кавказец? Нет, Кавказец, по описаниям очевидцев, выше ростом. Да и открытый для всеобщего обозрения приезд на белой «восьмерке» не в манере Кавказца. Единственное — Иванов сейчас не сомневался, что человек пришел именно к нему. Точно — через секунду в дверь постучали.