Я не вернусь

И снова поехала в Москву, в монастырь - только уже с тетей Светой и дядей Виталей Савостиными, родителями Кати с Машей - они как раз младшую дочку в аэропорту встречали и решили отвести меня к месту поклонения великой святой. У меня была даже мысль остаться там, но отговорили. А мысль эта у меня была настолько твердая и глубокая... как предчувствие. Потому что потом случилась авария. Для меня она стала самым страшным событием в жизни. Пострашнее, чем для государства - атомная война.

Не знаю, есть ли взаимосвязь, но за день до этого я опять случайно столкнулась с Натальей Викторовной. Мы с Машей Савостиной, которая как раз прилетела на выходные к родителям, решили встретиться и отметить женский день за какой-то мелодрамой в кинотеатре. И пока я ждала Машу, решила прогуляться по холлу 'Русича'. Гляжу - на диванчике сидит Наталья Викторовна и в упор смотрит на меня.

Твою мать! Когда в своей жизни я успела так сильно накосячить, что мне так хронически не везет?

Очень хотелось развернуться и уйти. К черту и кино, и Машку, и тем более госпожу Вычерову. Она-то что в кинотеатре делает? И тем более одна... Хотя, наверное, она с маленьким Димончиком - вон сколько детворы под ногами бегает.

Но решила, что надо сделать еще одну попытку завоевать расположение Сашиной матери. Как-никак, она бабушка нашего будущего малыша и моя потенциальная свекровь. Конечно, попытка будет бесполезной, но с меня не убудет.

-Здрасьте, - на негнущихся ногах подошла я к ней.

-Кристина? Что ты здесь делаешь?

-Я... это... подружку жду.

-У тебя все хорошо?

-Да.

Мне в скоростном режиме становилось не по себе.

-Вы знаете, я пойду. До свиданья.

-Постой! - остановила меня Наталья Викторовна. - Ты ведь на седьмом месяце. Уже знаешь пол ребенка?

-Знаю.

-И кто же у тебя будет?

Я не ослышалась? У меня? Не 'у нас с Сашей', а именно 'у меня'...

-Мальчик.

Все-таки не выдержала. Улыбнулась так, будто ложку горчицы проглотила, и пулей выскочила из кинотеатра, оставив Наталью Викторовну наедине с этой новостью. Не могла я с ней рядом находиться. Мне было физически, психологически и во всех других смыслах некомфортно в ее обществе.

А следующим вечером - ДТП... Я не могу быть уверенной, что эта встреча и авария взаимосвязаны. Скорее всего, обычное совпадение. Когда я жила до этого в Казани, мама Шамиля Заира Васильевна гадала мне на картах. Вообще я заметила такую особенность, что некоторых женщин после сорока тянет к картам. Так, мать Яны Куниной тетя Наташа имела у себя большую книжку по раскладам таро. И Людмила Игоревна - главный редактор журнала 'Измерение' - тоже начала про королей и тузов мне рассказывать. Интересно, я тоже потом с картами в сумке ходить буду? Хотя после встречи с той цыганкой я часто открывала в интернете сайты по хиромантии и что-то долго искала на своих ладонях. Так ничего и не нашла.

Так вот, Заира Васильевна углядела что-то нехорошее на тех картах - не помню уже что. Жена уважаемого бизнесмена, мать двоих детей и двоих внуков, мусульманка, но я ей поверила почему-то. И когда она связала мне браслетик из красных ниток - я тут же повесила его на руку и снимала только в ванной. То ли это самовнушение, то ли действительно какой-то талисман, но этот браслет до сих пор лежит где-то в ящике стола. Конечно, врядли он мне еще когда-нибудь пригодится, но все-таки я верю в подобную ерунду.

А вот в гороскопы не верю. Но не потому, что думаю, будто закономерности, подмеченные астрологами, лишены всяких оснований. Даже наоборот, всегда замечала в себе типичные черты своего знака зодиака - тельца: упрямая, целеустремленная, работоспособная. Если задамся целью - ни за что не отступлю, пусть хоть весь мир перевернется с ног на голову. Но каждодневные гороскопы не зря народ считает полной бредятиной. Благодаря визиту в московскую редакцию журнала 'Маруся' я убедилась в этом лично. Перед самым подписанием номера в печать вдруг выяснилось, что штатный астролог не прислал гороскоп. Главный редактор решила проблему мастерски - в типографию был отправлен старый гороскоп, который уже печатался в этом же журнале год назад. Хотя, думается мне, что все эти гороскопы астролог составляет левой пяткой и в пьяном бреду.

Ну вот... говорю всякие глупости про гороскопы вместо того, что рассказать об аварии, которая навсегда изменила мою жизнь...

В тот день я приехала домой к своей маме и буквально с порога начала с ней ссориться. Причина понятна - 'Что вы с Сашей решили?' Что я могла ей ответить? В общем, покричали мы, поругались - и вечером я поехала в город. К Саше. Решать.

Всю дорогу пыталась ему дозвониться - бесполезно. Позвонила его матери.

-Наталья Викторовна, мне нужно срочно поговорить с Сашей, - забыв поздороваться, выпалила я.

-Зачем?

-Надо, - твердо ответила я. Как будто ей не понятно, зачем мне нужно поговорить с ее сыном.

-Его нет дома. Он поехал в больницу.

-Куда?

-У него колено болит, - напомнила она мне. - Он пошел к врачу.

-В семь часов вечера? - удивилась я. - Пошел к врачу?

Сидящий за рулем дядь Сережа Сосков, который согласился меня довести по пути до Белгорода и слышал весь разговор - усмехнулся. Неужели Наталья Викторовна меня и вправду за какую-то дурочку считает? Какой может быть врач в такое позднее время? Или эта женщина не умеет правду говорить? Почему не сказать: 'Кристина, я не хочу, чтобы ты разговаривала с моим сыном!' Ну, или на худой конец: 'Кристина, Саша не хочет с тобой разговаривать'. Но больницу-то зачем выдумывать, а?

Дядь Сережа довез меня до Южки - в паре остановок от дома Саши. Я решила это расстояние пройти пешком - и воздухом подышу, и нервы успокою.

... Меня сбила машина на пешеходном переходе. Я даже не совсем помню произошедшее. Только яркую надпись 'range rover' перед глазами. Но хорошо помню, как меня везли в машине скорой помощи и разговор врачей между собой.

-Беременная? - спрашивает меня доктор.

-Да...

-Куда ж ее вести? - теперь уже вопрос задавался коллеге.

-В первую городскую, - безапелляционно заявил другой доктор. - Ребенок не жилец после такого удара.

Я слушала и не понимала, как можно так цинично говорить о моей крошке. В один миг вспомнила все противопоказания врачей на момент того, что мне нельзя рожать. Все они в один голос твердили: 'Делай аборт, пока не поздно'. Для меня это звучало как приговор. Я не имела никакого права отказываться от ребенка, понимая, что другого шанса может и не быть, несмотря на все запреты. А их было много. Больное сердце - врач говорил, что если буду рожать самостоятельно, то оно может не выдержать нагрузку. Воспаление придатков. Очень маленький вес - из-за депрессии похудела на десять килограммов и никак не могла вернуться в прежнюю форму. Постоянное низкое давление. Ну, и стандартные показания - высокий сахар, низкий гемоглобин, малое количество нужных гормонов в крови...

Прямо в карете 'скорой' взяли все анализы и со всем этим привезли в первую городскую больницу. Мне ввели общий наркоз, хотя не должны были этого делать - меня не готовили к нему по всем правилам. Ну, то есть не было специальной диеты в несколько дней перед операцией, и что там еще бывает? Очнулась я утром в больничной палате от жуткой боли внизу живота. Вспомнила переговоры врачей и зарыдала. Навзрыд. Тут же пришел врач, начал осматривать меня на момент переломов. Про ребенка никто ничего не говорил, как бы я не спрашивала. Я даже медсестер за руки хватала, на что мне пригрозили вколоть успокоительное. Меня будто никто не слышал. Каждый занимался своим делом.

Телефон никак не могла найти среди вещей. Сбившая меня женщина от щедрости души подарила новый - какой-то жутко дорогой смартфон косарей за двадцать. Я хотела кинуть в нее этим телефоном и выместить всю злость за то, что она оказалась виновницей гибели моего малыша, но вместо этого тихо, почти неслышно, попросила уйти и больше не приходить. Я никак не могла поверить, что мой малыш умер, поэтому позвонила Леше Козлову. У меня всегда была плохая память именно на запоминание цифр, но его номер - как сейчас помню - состоял из восьмерки, девяток и четверок. Даже не знаю, почему именно Лехе позвонила. Наверное, потому что в подобных ситуациях любая помощь от Саши всегда была ненадежной. Забегая вперед, скажу, что не ошиблась. Этот раз, самый кошмарный - не был исключением.