Страница 68 из 112
Это объяснение успокоило, но не надолго. Тревога сидела в сердце занозой. Но решимости пройти обряд не отменила. Колдун правды не скажет, как ни проси. Но это еще не значит, что он знает ее - эту правду! Доната от злости скрипнула зубами. Но ведь может избавить ее от черной напасти - может! И тому лишнее подтверждение - рассказ Ладимира.
Стоит рискнуть. И она рискнет. Если ее не смогла убить черная дрянь, то, наверное, этого не сможет сделать и колдун. Оставалось надеяться, что не сможет.
- ...демоны в нем и не удержались. Однажды ночью вырвались на свободу и в городе началась Кровавая ночь. Не любят о ней вспоминать, - Ладимир говорил тихо и из-за шума в зале Донате приходилось прислушиваться. - Город утонул в крови. Каждый десятый погиб. Не было семьи, где кто-нибудь не пострадал бы от демонов. Пока губернатор посылал за знахарками из близлежащих деревень, пока их всех собрали, пока суть да дело... Ужас, что было. Мне отец такие страсти рассказывал... И, конечно, как только город избавился от нашествия, первым делом взялись за... него. Окружили замок и сожгли. Досталось и той деревне, что рядом была. Тоже сожгли, под горячую руку. Потом поговаривать стали, что выжил колдун. Страсти утихли. А так как найти его сложно: сама знаешь, как подземным ходом пользоваться, а через ворота напрямую не выйдешь, само собой. Глаза закрывают на то, что шастать к нему стали. Кто силу мужскую попросит, кто родственников на тот свет отправить, чтобы не болтали перед смертью. А кто вообще, от Истины избавиться...
Доната вскинула на него удивленные глаза.
- И... избавились?
- Сейчас тебе, - усмехнулся Ладимир. - Многие к нему ходили, а тот подлец прямо так и сказал: могу, говорит, от Истины избавить, только нет гарантий, что жив останешься. И все равно желающие находятся. Кого совсем приперло.
Угрозу Доната почувствовала нутром. Вдруг шумно стукнуло сердце и оборвалось вниз. Воздух сгустился, а свечи полыхнули коротким ослепительным светом. Еще не понимая, что происходит и откуда ждать опасности, она схватила первое, что попалось под руку: столовый нож, которым отделяла куски мяса.
- Вот где встретиться довелось, - перед их столом, выпучив белые от ненависти глаза, во весь свой немалый рост возвышался Вукол. Тот самый, кто после смерти матери надел на нее железный ошейник. Он навис над столом, сверля Донату пронзительным взглядом. - Вот ты где, кошачье отродье! А мы весь лес обыскали. Ну теперь, сука, не уйдешь!
Он угрожал ей словами. Он не потрудился, направляясь к ее столику, захватить с собой оружия, памятуя о том, какой беспомощной она была после кончины матери.
- Ну, ничего, теперь не только на костер, с живой с тебя шкуру спущу, за все мучения наши ответишь, - с этими словами он машинально перевел взгляд на Ладимира, сидящего напротив. Глаза Вукола округлились. - Влад! Ты... как... мы..., - потом он опять посмотрел на Донату, - околдовала, сука. Мок...!
Дожидаться пока он заорет во всю мощь Доната не стала. Его пронзительный вскрик захлебнулся от боли. Столовый нож, намертво припечатал его руку - точно вошел в середину кисти.
Доната ни на миг не усомнилась в том, что Ладимир останется на ее стороне. Хотя мысль о том, что вскочившие из-за стола люди доводятся ему земляками, все-таки мелькнула. Но сразу же и угасла. Потому что мир, в котором Ладимир хватал бы ее за волосы и с гордостью победителя бросал под ноги озверевшей толпе - не имел смысла. Во всяком случае, жить в таком мире Донате не стоило.
Пять кружек пива сказались на реакции Ладимира. Когда он вскочил, Доната уже с отчаянием поняла, что выход перекрыт: у деверей толпился народ. Она заметила возбужденное лицо Мокия, и еще какие-то смутно знакомые лица. Возле стойки, у черного хода тоже стояли несколько человек, наблюдающих за развитием событий.
- Кошачье отродье! - радостный крик прокатился по залу, будоража собравшийся народ. - Держи ее!
Уходить было некуда. Доната выхватила метательный нож, но пользоваться им не спешила. Нож улетит - не воротишь. А перекошенных в ожидании близкой расправы лиц было куда как больше. Живой она им не достанется. Она лишит их удовольствия держать ее в клетке и плевать ей в лицо! Смогут взять - пусть берут лишь холодное тело, лишенное души.
В то же время, воспользовавшись тем, что десятки глаз устремились на Донату (еще бы, увидеть воочию знаменитое кошачье отродье, вдруг да обернется прямо у них на глазах?!) - Ладимир схватил тяжелый табурет. Не давая никому опомниться, он запустил его прямо в толпу земляков, стоявших у дверей. Не ожидавшие от него ничего подобного, они так и остались стоять с раскрытыми ртами. В последний момент здоровый Мокий успел отклониться и табурет, со свистом рассекая воздух, обрушился на голову зазевавшегося мужика.