Страница 55 из 112
- Так я и думал. Страна стоит на пороге военных действий, а крестьяне пока еще почешутся. Война у нас скоро начнется, Донатэ. Горе, слезы, жертвы... Скажи мне, тебе нужна война?
- Нет. Мне не нужна война, - удивилась Доната.
- Вот потому что война никому не нужна, она и будет.
"Как это?" - чуть не спросила Доната, но вовремя сдержалась.
- Так не бывает. Кому-то она должна быть нужна?
- Вот в этом все и дело. Все зависит от того человека, которому она нужна. Если этот человек стоит во главе нашей страны, я говорю о Наместнике, война будет.
- С кем война-то? - не выдержала Доната.
- С южанами, с кем же еще? Степняки зарвались. Сотни лет совершали набеги на наши южные границы. Сколько мы терпели... И еще бы потерпели, согласна?
- Нет, - для верности Доната покачала головой. - Если мы страдали от набегов, нужно поставить на место тех, кто это делал.
- Молодец, - Берт громко стукнул кулаком по столу. - Вот и я говорю о том же. Лучше один раз по рукам дать, чем вечно убирать крошки после чужого обеда! И мне нравится, что провинция поддерживает меня.
- Сам-то ты как, Берт, воевать собираешься?
-Обижаешь, Донатэ. На войне всегда есть место для человеческого стада, отдающегося на закланье и для героев, которые эту войну и делают.
- Сам-то ты себя героем мнишь?
- Сам-то мню, безусловно. А вполне возможно, лежать мне на поле боя с мечом в животе, наматывая на кулак собственные кишки... Я не утомил тебя?
Доната подцепила ножом кусок мяса, положила его в рот и тщательно пережевала. Ей понравилось, как лихо он скатился от воодушевления к обыденности. И еще. Ей нравилось, как он на нее смотрел. Он смотрел на нее как на женщину, и привлекательную, между прочим. Так, как Ладимир не смотрел на нее никогда.
За разговорами Доната и не заметила, как прилив сменился отливом. Нахлынувший было, народ, шумно рассаживающийся за столами, опустошающий не одну бочку с пивом, множество сковородок с мясом, не считая других продуктов, вдруг куда-то делся. Постоянное мельтешение перед глазами - кто-то вставал, кто-то садился - так, что одно время Доната чувствовала себя частью общего муравейника, неожиданно сменилось затишьем. Зажженные свечи, как нельзя более гармонировали с чисто убранными столами. Лишь за соседним столом по-прежнему продолжалось веселье во главе с тем самым любителем "вертлявых дур". Но на нее долгое время не обращали внимания, и она успокоилась.
Лишь тогда, глядя на убранные после посетителей столы, первый раз за весь вечер Донате в голову пришла мысль: что она будет делать на самом деле, если с Ладимиром что-то случилось. Решения она не нашла, но тут же иголкой кольнуло в сердце: быть может ему нужна помощь, а она сидит здесь, болтает...
Прислужник, еще не остывший после напряженного дня, так же неуловимо оказался возле правого уха нового знакомца Донаты. Что-то быстро шепнув Берту, он заставил того удивленно оглядеть опустевший зал.
- Хорошо, - процедил он сквозь зубы. - Иду, - и обращаясь к ней добавил. - Вынужден тебя оставить, прекрасная Донатэ. Надеюсь, у тебя все будет хорошо.
Не дожидаясь ответа он поднялся, кивнул головой и вышел в услужливо распахнутую дверь.
Дверь за ним не успела закрыться, как красномордый детина медленно поднялся из-за стола, не сводя с Донаты радостного взгляда. Он облокотился на ее стол и дерево дрогнуло под его весом.
- Пошли, что ли, - буднично сказал он и Доната поморщилась он запаха перегара.
- С тобой? - она вскинула на него взгляд, полный презрения. Если скандала не избежать, то уж лучше быстрее его начать, чтобы быстрее кончить.
- Ты предпочитаешь с ним? - он кивнул в сторону своего приятеля, не сдержавшего ухмылку. Но ухмылка вышла кривой. Правая половина его лица, рассеченная глубоким шрамом перекосилась, а левая осталась неподвижной, будто принадлежала другому человеку.
- Я предпочитаю быть одной, - твердо сказала она и стараясь не привлекать к себе внимания, опустила руку под стол, ближе к поясу с ножами.
-Так не получается, - пожал плечами здоровяк и приятели, внимательно следившие за разговором, рассмеялись. - Выбирать тебе не приходится. С твоими-то причиндалами...
Он сделал быстрое движение и ущипнул ее за грудь. Вернее, ему только казалось, что быстрое. Или, еще точнее, она позволила ему это сделать, чтобы лишний раз убедиться: решить вопрос мирным путем не получится. Здоровяк хотел убрать руку и не смог. Острый нож пригвоздил его рубаху к столу. Из-за ярости, которую она сдерживала с трудом, она увлеклась и вместо того, чтобы пристегнуть лишь одежду, по всей видимости задела кожу. Очень долго, с каким-то тупым безразличием здоровяк смотрел на то, как на светлой рубахе расплывается красное пятно.