Страница 31 из 112
- Это хорошо, это хорошо, - зачем-то два раза повторил Гурьян. Донате показалось, что он хочет что-то сказать, но никак не может собраться с духом. - Я... это... хотел спросить: если обстоятельства, там, деликатные какие гонят вас из дому, то я... вполне могу... если удобно тебе будет, Влад... Ариночку здесь оставить. Сподручней тебе одному-то в Гранд идти... ты не подумай плохого. Я и жениться могу, если что. Потом, присмотрю за ней пока ты туда-сюда ходишь. Да, и жениться могу. Я страсть как боевых девчонок люблю. В деревне-то у нас таких нет... таких... вот...
Ладимир поперхнулся вином, что намеривался допить, не дожидаясь конца сложного повествования. Он уставился на Донату. Но смотрел не так, будто видел ее в первый раз. Смотрел так, словно сказали ему: сейчас, на твоих глазах она превратиться в жабу, зеленую, с оранжевыми пятнами.
Ладимир ждал. Доната с опозданием поняла, что он ждал от нее ответа. Ждал и Гурьян. Пухлые щеки пылали, губы сдвинулись трубочкой, а сильные руки в волнении передвигали кружку с недопитым вином с места на место.
Доната пригладила расчесанные по случаю купания волосы, уже доходящие до плеч.
- Мне нужно в Бритоль, - просто сказала она и ей - показалось? - что Ладимир с облегчением перевел дух. - Я не могу остаться.
С этими словами она поднялась, интуитивно полагая, что не стоит делать отказ нелепее, чем он прозвучал, но ее удержал быстрый жест Гурьяна. Он накрыл ее руку ладонью и тотчас убрал.
- Погоди, - глухо сказал он. - Скажу чего. Вы завтра хотите идти?
- Да, - Ладимир за двоих утвердительно качнул головой. - Нам надо спешить.
- Не ходите завтра. Ходите послезавтра. Будет торговый обоз до Гранда. Так безопасней.
- А что, в округе объявились разбойники? - насмешливо поинтересовался Ладимир. - Так с нас и взять нечего.
- В округе объявился мой брат, - так обречено сказал Гурьян, что у Донаты дрогнуло сердце. Некоторое время он молчал. Видно было, не хочется ему говорить, но раз начал - на полуслове не остановишься. - Двоюродный брат. Месяц назад дядя у меня умер. Перед смертью Истину сказал... сыну...
Доната увидела, как при слове "Истина" окаменело лицо Ладимира.
- Сказал... сыну. Брату моему двоюродному. Много, говорит, на свете белом людского дерьма развелось. Так и сказал - людского дерьма... Пора проредить маленько. Вот ты, сынок, и станешь Мусорщиком.
Доната сдавленно ахнула. Нет, никогда не понять ей людей! Такое сказать - собственному сыну! Тут за просто так вырвавшиеся слова, и морду набить можно, а за Истину...
- Так, послезавтра торговый обоз будет, с ним и идите, безопасней...
Он неуклюже поднялся из-за стола, едва не опрокинув пустую кружку.
- Ты... это, - обратился к Ладимиру. - Береги ее, Влад. Раз оставить не можешь.
Ближе к полуночи народ стал расходиться. Поднялись наверх проезжие. Как поняла Доната, отец с сыном ехали в Гранд по делам. Шумная компания молодых людей, разбив напоследок толстостенный кувшин, с трудом вписалась в двери. Весело, привлекая к себе всеобщее внимание, откланялся кузнец. За ним увязались три приятеля, сидевшие за одним столом. В зале остались несколько крестьян, что вели задушевную беседу, да два старика - за которыми уже приходили родные и справлялись "не надо ли до дому проводить?" - молчаливо допивали кувшин с вином.
- Пора, пожалуй, - распорядился Ладимир, будто решил в уме сложную задачку, - и честь знать.
Перед сном Доната прогулялась на двор, чтобы ночью не бегать. Выпито было немало. Правда, она отказалась от вина, зато наверстала упущенное, осушив целый кувшин яблочного кваса.
Ярко светила Селия. На темном небе перемигивались звезды. Неумолчно, с надрывом, трещали сверчки. Такой ночью хорошо сидеть у костра, слушая песни ночных птиц, замирая от далекого одиночного воя волка, радуясь, что ему не отвечают собратья.
Она возвращалась в комнату, когда у лестницы, в темном закутке ее схватили за руку. Мгновенно поднырнув под руку нападавшему, Доната вывернулась как змея и оказалась у того за спиной. Он оборачивался, а она уже готовилась встретить его ударом в лицо. Сильные пальцы, привыкшие цепляться за ветви деревьев, сжались в кулак. Еще мгновенье, и она отклонилась назад, чтобы удар получился серьезней.
- Арина, это я - Гурьян, - растерялся тот и Доната опустила занесенный для решительного отпора кулак. - Ну, боевая девка, боевая... Страсть одна в тебе... Такая девка - и не моя... Погоди, сказать чего хочу. Иди за мной.
Он прошел по коридору и открыл дверь на кухню. Видя, что она колеблется, позвал снова.
- Да иди же, чего бояться тебе? Не обижу...
- Смотри, как бы я тебя не обидела, - нашлась она и вошла за ним на кухню.