Страница 60 из 97
Менелай, который уже и сам предлагал послать к троянцам лазутчика, тут же вскочил, но сидевший рядом Агамемнон, резко схватил его за плечо и усадил обратно. Впрочем, недостатка в добровольцах не оказалось. Почти все присутствовавшие тот же вызвались идти в разведку с Диомедом.
-- Жребий бросать не будем, - сказал Агамемнон. - Раз уж Диомед первый себя предложил, то пусть он сам и выбирает, с кем ему идти. Только, Тидеевич, будь добр, выбери того, от кого в бою будет наибольшая польза, без всякого лицеприятия. Не бойся никого обидеть, не смотри на происхождение, звания и прочие не боевые качества. Сейчас не время для вежливости и чинопочитания.
Говоря это, он даже немного продвинулся вперёд, как бы ненароком заслоняя брата.
-- Ну, если уж самому выбирать, - ответил Диомед, - то куда ж мне без Одиссея. С его изобретательностью мы и огонь, и воду пройдём. Ему и Афина помогает.
-- Ладно меня хвалить, - перебил его Одиссей, поднимаясь. - Это все и так знают. Рассвет уже скоро. Идти надо.
Поскольку оружие у всех осталось в лагере, лазутчики получили шлемы и копья у стражей ворот и пустились в путь.
Они прошли совсем немного, как справа от них раздался какой-то шум. Лазутчики остановились и присмотрелись. "Цапля", - прошептал Одиссей. Всмотревшись в темноту, Диомед действительно разглядел какую-то тень. Услышав, что Одиссей тихо молится Афине, на всякий случай помолился ей и Диомед. Цапля громко закричала и захлопала крыльями, давая лазутчикам добрый знак.
Приблизившись к троянскому лагерю, герои залегли и поползли, прячась за трупами.
Вскоре они заметили при тусклом свете луны человека, бодро идущего, помахивая копьём, в сторону греческой стены. Не сговариваясь, лазутчики пропустили его мимо себя и, развернувшись, двинулись вслед за ним. Сначала они шли пригибаясь и прячась, а после, когда расстояние до греческого лагеря стало больше, чем до троянского, погнались открыто. Только тут троянец заметил их. На короткое время он остановился, думая, что его догоняют товарищи, чтобы что-то ему сказать, но, увидев врагов, припустился со всех ног. С перепугу он даже не сообразил, что бежит прямо в руки к врагам - путь к своим ему отрезали Одиссей и Диомед. Так бы он и бежал, пока не наткнулся на греческую стражу, если бы Диомед, боясь, что его пленник и вся слава достанется другим, не крикнул: "Стой! Убью!" и не кинул в сторону убегающего копьё. Тот мгновенно остановился. Копьё воткнулось в землю, пролетев над его правым плечом. Когда лазутчики к нему подбежали, он весь дрожал и стучал зубами от страха.
-- Не убивайте! - взмолился он. - Я Долон, сын глашатая Эвмеда. Он за меня какой захотите выкуп даст. Я у него единственный сын.
-- Спокойно! - ответил Одиссей. - Не думай о смерти. Говори нам правду. Что ты здесь делаешь? Кто тебя и зачем послал?
-- Я не виноват! Не по своей воле! Меня Гектор заставил. Он мне коней Ахилла обещал подарить, если я разведаю, как вы стережёте свой лагерь.
Одиссей ухмыльнулся.
-- Губа у тебя, я вижу, не дура. Коней Ахилла! Не простые это кони. Божественной породы. С ними никто кроме хозяина сладить не может. Говори теперь правду: где Гектор, где хранится оружие, где стоят кони, как охраняется лагерь, когда собираетесь на нас нападать?
-- Конечно, я скажу правду, - быстро заговорил Долон. - Гектор совещается с другими командирами там, у памятника Илу. Постов мало. Не спят лишь те, кто за огнём в кострах следит, и те, кто сам не хочет. Да и то только троянцы - союзникам вообще всё равно, у них же в городе ни жён, ни детей нет.
-- Понятно, - сказал Одиссей. - А что, союзники с троянцами одним лагерем стоят или отдельно?
-- Отдельно. У каждых свой лагерь. Если вы ищите, где проще проникнуть - идите вон туда. Там с краю остановились фракийцы. Они совсем недавно к нам присоединились и никого не знают - они, если и не спят, за своих вас примут. Там и их царь Рез со своими конями. Эх, видели бы вы его коней! - при этих словах Долон даже перестал дрожать. - Белые как снег, быстрые как ветер. И колесница вся в золоте, в серебре. А доспехи у царя такие, что богу в пору носить. Вы сами пойдите и убедитесь. Меня свяжите и здесь оставьте. Потом спасибо мне скажете.
-- Мы тебе прямо сейчас спасибо скажем, - ответил Диомед, доставая нож, - и заодно попрощаемся. Приятно было поговорить.
-- Но вы же обещали, - начал было Долон.
-- Ничего мы тебе не обещали, - ответил Диомед и перерезал ему горло.
-- Завтра надо будет принести его доспехи в жертву Афине, - сказал Одиссей. - Если, конечно, она нам сегодня поможет пробраться во фракийский лагерь.
Крик цапли в темноте был ответом на эти слова.
Одиссей пометил место, и лазутчики снова направились к стану троянцев.
Фракийский лагерь они обнаружили точно там, где его указал Долон. Его действительно никто не охранял. Воины спали на разложенных на земле подстилках. Рядом с ними аккуратными рядами лежали доспехи. Царь Рез спал посередине, возле него стояли привязанные к колеснице его знаменитые кони.
Диомед, стараясь не производить шума, стал резать спящих. Одиссей оттаскивал мёртвые тела в стороны, расчищая путь коням. Он опасался, что ещё не привыкшие к войне кони побоятся идти прямо по трупам. Так, зарезав дюжину фракийцев, Диомед добрался до царя, который стал на сегодня его последней жертвой. Одиссей отвязал коней и вывел из лагеря, погоняя своим луком - взять с колесницы бич он не сообразил. Диомед стоял, думая, стоит ли ему продолжить резать фракийцев или лучше вытащить из лагеря царскую колесницу. "Уходить надо!" - послышался шёпот. Диомед и Одиссей одновременно резко обернулись, схватившись за ножи. Рядом стояла всё та же самая цапля и глядела на них умными зелёными глазами. "Только тебя нам тут не хватало!" - подумал Диомед.
-- Мне тоже так показалось, - польщённо ответила цапля.
"Говорящая цапля!" - подумали оба лазутчика.
-- Да нет, это такая маскировка, - сказала цапля. - Мы же в разведке. Скажите, меня не узнать! Я сначала думала совой обернуться, но так бы все сразу догадались.
-- Спасибо за помощь, - нашёлся Одиссей. - Мы тебе завтра жертвы принесём.
Цапля Афина изобразила что-то вроде книксена.
-- Уходить надо, - повторила она, - а то другие боги нас тут заметят. Папа сильно заругается, если узнает, что я вам помогала.
Лазутчики вскочили на коней и поскакали к лагерю.
Предостережение Афины было не напрасным. Не прошло и минуты, как Аполлон пинками разбудил оставшихся в живых фракийцев. "Тревога!" - понеслось по троянским станам. Но было уже поздно. Лазутчики даже успели подобрать на обратном пути труп Долона.
Греческие командиры, ожидавшие возвращения героев, не долго гадали, кто это к ним скачет. Радость встречи тут же сменилась восторгом от вида чудесных коней Реза. Быстро рассказав о своих приключениях, Диомед пошёл привязывать коней, а Одиссей отнёс труп Долона к своей палатке, чтобы подготовить жертвоприношение Афине.
Вскоре Диомед подошёл к палатке Одиссея и, заглянув туда, увидел царя Итаки, что-то пишущего при свете лампады.
-- Чего это ты? - удивился Диомед.
-- Да так, стихотворение сочиняю, - ответил Одиссей, поспешно прикрывая рукой свои записи.
-- Да ты что?! Не знал, что ты поэт.
-- Я и сам не ожидал. Ко мне сейчас муза внезапно пришла.
-- Интересно. Дашь почитать?
Одиссей замялся.
-- Нет, это очень личное.
-- Письмо Пенелопе?
-- Ну да. Что-то вроде этого.
-- Понятно. Я сейчас купаться иду. Пошли, освежимся.
-- Иди, я сейчас допишу и к тебе присоединюсь.
Искупавшись и приняв ванну, герои присоединились к остальным командирам и пировали с ними до самого утра.
Подвиги Агамемнона
Чуть только рассвело, в лагерь греков с неба спустилась богиня раздора Эрида. Забравшись на корабль Одиссея, стоявший в самой середине, она набрала полную грудь воздуха и на всю округу заорала: "Подъём!"