Воля богов!

   Александр закрыл лицо руками и пригнулся.

   "Что это с тобой, Саня?" - тот же голос, что во время конкурса давал советы, прозвучав гораздо будничнее без музыкального сопровождения, вывел Париса из оцепенения.

   Он оторвал руки от лица и, наконец, решился посмотреть на собеседника. Тот ещё сидел под деревом, расправляя перья на своих крылатых сандалиях.

   -- Если ты ещё не понял, я Гермес, посланник богов, - представился он. - Так что это ты вдруг скукожился?

   -- Я... ничего, - промямлил Парис. - Эта брюнетка сейчас так посмотрела... Вы же обещали, что они не обидятся.

   -- Разве? Помнится, я дословно сказал: "Ах, ну что ты, ещё как обидятся!" Так ты поэтому сейчас в ладошки спрятался? Думал, Гера превратит тебя в паука, а Афина раздавит пяткой? Глупенький! Это ты детских сказок переслушался. Богиня, конечно, может превратить в паука в гневе или в припадке ярости, но сейчас-то это не ярость и не гнев, а лютая беспощадная ненависть. Они теперь не успокоятся, пока не уничтожат не только тебя, но и твою семью, всех твоих близких, родных, всё, что тебе свято и дорого. Это может занять довольно долгое время. Да ты не расстраивайся. Тебе-то смертному что терять? Ну, будет твоя жизнь на пару десятков лет короче, зато насколько интереснее! Про тебя, наверное, даже трагедию напишут... или комедию, - поспешно поправился Гермес, заметив испуг на лице Александра.

   Парис попытался улыбнуться.

   -- Но ведь из этого ничего не выйдет, - сказал он. - Я бедный сирота, у меня нет ни родителей, ни близких, и ничего священного или дорогого я в жизни и в руках-то не держал.

   -- Ну, тогда тебе и подавно нечего терять. Только, поверь опытному антропологу, родители есть у каждого, и даже самым отъявленным негодяям что-нибудь да свято. Ты ещё слишком молод, чтобы знать, что у тебя есть, а чего нет. Вот когда всё это выяснится, тогда и придёт время жестокой мести. Кстати, извини моё любопытство, Сашок, а зачем тебе любовь ещё какой-то девушки? Не могу представить, что такой симпатичный юноша как ты страдает от недостатка женского внимания.

   Александр смущённо опустил глаза и покраснел.

   -- Ну, я встречаюсь, конечно, с одной... Но там ничего серьёзного...

   -- Понятно, - с улыбкой сказал Гермес и взлетел.

   Он начал было поворачивать в сторону Олимпа, но, поднявшись над деревьями, заметил идущую по лесу нимфу Энону и спустился, чтобы её поприветствовать.

   -- Привет, Гермес, - озабоченно ответила Энона. - Ты не видел Париса?

   -- А зачем тебе понадобился Парис? - игриво подмигнув, спросил посланник богов.

   Энона посмотрела на него удивлённо и даже несколько обиженно.

   -- Как зачем? Он мой муж.

   Гермес покачал головой и, подумав мгновение, серьёзно ответил: "Нет, Энона, твоего мужа я не видел". После этого он попрощался с нимфой и полетел к Олимпу.

Стрелы Эрота

   Вечерело. Закатное солнце освещало Олимп розоватыми не жаркими лучами. Гера с Афиной сидели на ступенях дворца Зевса и грызли орехи. Вообще-то они никогда не были подругами, но в последнее время их часто видели вместе.

   Боги уже расходились по дворцам, готовились к отдыху после дневных трудов. Где-то за углом нарушил вечернюю тишину звон доспехов бога войны Ареса, возвращавшегося с какой-то междоусобной стычки.

   -- А Гефест-то опять на всю ночь куда-то умчался, - довольно громко сказала Гера, как бы между прочим.

   -- Ах, как жаль его красавицу! - с притворным чувством воскликнула Афина.

   После суда Париса они обе называли Афродиту не иначе как красавицей.

   -- Да, пропадают её прелести без мужской ласки, - согласилась Гера. - Уж как она страдает бедняжка, как изводится! Надо будет попенять моему сыну, чтобы он уделял ей больше внимания.

   Звон доспехов на несколько секунд умолк, а потом послышался снова, но уже тише. Перед богинями появился Арес. Он, неуверенно ступая, подкрался к дворцу Гефеста, приоткрыл дверь и застенчиво сказал: "Я к кузнецу... Он мне меч должен сковать". Богини безразлично пожали плечами.

   Арес боком просочился в полуоткрытую дверь и быстро пошёл в спальню Афродиты. Та полулежала на кровати, изящно отставив босую ножку.

   -- Я к Гефесту, - краснея, повторил Арес. - Он мне меч... А его нет.

   -- Нету его, - подтвердила Афродита, лениво растягивая слова.

   Она склонила голову набок, кокетливо взглянула на неожиданного гостя хитрющими глазами и, накручивая локон на пальчик, спросила: "А что?"

   Сразу после захода солнца уже засыпавший Олимп разбудил дикий визг, сливающийся с грязной руганью. Ошарашенные боги выбегали на улицу и тянулись ко дворцу Гефеста, откуда и доносились вопли. Дверь была раскрыта, у входа всех встречал хозяин дворца и с коварной улыбкой приглашал пройти в спальню Афродиты. Зрелище, которое там увидели боги, никого не оставило равнодушным: над кроватью висела сеть, свитая из тончайших, почти невидимых, но очень прочных металлических нитей, а в ней барахтались голые Афродита и Арес. Афродита в голос ревела, а Арес только вращал глазами и скрежетал зубами от бессильной злобы.

   "Вы только посмотрите, боги добрые, что моя благоверная вытворяет, стоит мне из дома уйти!" - разглагольствовал Гефест.

   "Мещанин! Ревнивая скотина! - сквозь слёзы выла Афродита. - Ничего не было! Мы только целовались!"

   Но её слёзы ни у кого не вызвали жалости - только смех.

   "Ты хоть успел чего-нибудь?" - давясь от хохота, спросил Ареса Гермес.

   -- Перестань! - одёрнул его Аполлон, сам, впрочем, не сдерживавший смех. - Что ты его изводишь? Ему и так плохо.

   -- Разве плохо? Я бы сейчас с удовольствием поменялся с ним местами.

   -- Ты что! Стыд-то какой!

   -- Не понимаю, чего тут стыдиться.

   В дверях показалась Афина. Она была единственной богиней, решившейся посмотреть на непристойное зрелище. Любопытство и желание насладиться позором Афродиты пересилили общественные предрассудки. Впрочем, войдя, она тут же вскрикнула и закрыла лицо руками.

   -- Завидуешь, стерва! - крикнула на неё Афродита.

   -- Чему тут завидовать? - ответила Афина.

   Вечная ошибка, свойственная не только лишь богам: всякому хочется возбуждать в других зависть, но стать объектом чьей-то зависти вряд ли кому-то хочется. Афродита и сама понимала, что зависть других богинь ничего не принесёт кроме неприятностей, но и теперь бы не отказалась от кислого яблока, вручённого ей Парисом.

   Свистнула тетива, и золотая стрела со звоном отскочила от доспехов Афины. Та рассерженно обернулась и, найдя взглядом спрятавшегося за спиной Аполлона Эрота, показала ему кулак.

   В спальню вошёл Посейдон и возмущённо потряс трезубцем.

   -- Что же ты вытворяешь, пена ты морская! - заругался он на Афродиту. - Совсем срама не боишься!

   -- Это не я, - рыдала Афродита, - это всё Эрот, гадкий, пакостный мальчишка! Он меня подстрелил.

   -- Ладно, кончай уж это дело, - обратился к Гефесту Посейдон, - не позорься. Тут же дети, - Посейдон кивнул на Эрота, - а ты этакую порнографию распространяешь.

   -- А я, может, моральную компенсацию требую.

   -- Арес заплатит - отпусти его.

   -- А ну как не заплатит? Я его отпущу, и поминай как звали.

   -- В этом случае я за него заплачу. Я-то от тебя убегать не стану.

   Гефест было задумался, но вдруг снова свистнула тетива. Гефест вздрогнул и с интересом посмотрел на Афину.

   -- А ведь знаешь что... - сказал он ей, неожиданно заулыбавшись.

   -- Не подходи! - пробормотала Афина, судорожно ища у себя на боку меч. - Стой, животное! Не приближайся!

   Но шаги Гефеста становились всё быстрее. Афина заверещала и бросилась бежать. За ней опрометью кинулся Гефест. Им вслед смеялись все, даже Афродита, только у неё это был смех сквозь слёзы.

День рождения Париса