Страница 36 из 52
Японская война, осада Порт-Артура, Цусима всколыхнули народные массы, а с ними и интеллигенцию, которая везде громила армию и больше всего флот. То есть офицерство. По окончании войны было непринято показываться в форма в общественных местах, так как всегда можно было рисковать нарваться на скандал. Пожимание же плечами или неодобрительный шепот за спиной - были постоянные явления.
Ступив на родную землю, экипаж "Орла" почувствовал, конечно, изменения в отношениях публики к морякам. Но более чувствительными и даже тяжелыми для орловцев оказались служебные обвинения и несправедливости со стороны начальника эскадры, руководства морского министерства и др.
Первой служебной несправедливостью стал отказ морского министерства в выплате орловцам премиального вознаграждения. Суть проблемы такова. Капитаны пароходов, нанятые от частных пароходств (обществ) и Добровольного флота, плавая в составе эскадры, получали меньше денег, чем при коммерческом плавании в довоенные годы. Отсюда возникло у них стремление уклониться от плавания с эскадрой. Капитаны и команды пароходов, плавая в составе эскадры, находились в условиях военной опасности, что порождало стремление покинуть судно.
Мерами дисциплинарного характера проблема не решалась. Поэтому командующий эскадрой 6 января 1905 г. издал приказ № 16, которым вводилась система денежного вознаграждения капитанов и команд пароходов, плававших в составе эскадры. По этому приказу все служащие на транспортах эскадры от капитана до младшего матроса через 6 месяцев со дня выхода из последнего русского порта получали премию - три месячных оклада. Через 9 месяцев им выдавалось еще столько же, а через 12 месяцев - полугодовые оклады. Итого за год плавания в составе эскадры моряки пароходов получали премию, равную годовому окладу денежного содержания. Лишить моряка добавочного вознаграждения можно было лишь за дисциплинарный проступок. Такое право предоставлялось командующему эскадрой, начальникам ее отрядов и заведующему транспортами эскадры. Несмотря на значительное увеличение годовых расходов на содержание капитанов и команд пароходов - в два раза, управляющий морским министерством утвердил приказ № 16.
К огорчению орловцев, приказ на их пароход не распространялся, но в нем говорилось, что по этому вопросу "будут испрошены указания". 19апреля 1905 г.,когда пребывание "Орла" в составе эскадры перевалило за шестимесячную отметку, командир корабля капитан 2 ранга Лахматов подал по команде рапорт с ходатайством о распространении приказа о добавочном вознаграждении на весь личный состав парохода. Вице-адмирал Рожественский не высказал своего мнения по существу вопроса и представил рапорт "на благоусмотрение" управляющего морским министерством адмирала Ф.К. Авелана. К тому документ поступил 10 июня, уже после Цусимского боя.
Авелан ходатайство командира "Орла" отклонил, не обнародовав мотива своего решения. Возможно, молчаливым отказом адмирал хотел подчеркнуть вину личного состава за захват корабля японцами, о чем, дескать, знает всякий. Решение Авелана оставляло "за кадром" вину командующего эскадрой, не предусмотревшего мер по защите госпитальных судов от захвата. С прибытием личного состава "Орла" из плена руководству морского министерства было направлено немало претензий и прошений об определении прав орловцев на получение добавочного вознаграждения наравне с командами транспортов. Между прочим, деньги были выданы даже командам транспортов, находившихся в Сингапуре, вне театра военных действий.
Первая претензия поступила от судовой команды парохода "Орел" с прибытием его в Одессу в августе 1905 г. Она была отклонена морским министром вице-адмиралом А.А. Бирилевым со ссылкой на решение адмирала Авелана от 10 июня 1905 г. Но команда "Орла" не опустила руки и продолжала борьбу. Параллельно с ней действовала группа орловских санитаров, защищавшая интересы медицинского персонала судна. В претензиях и прошениях орловцев, направляемых в различные инстанции, говорилось об успехах "Орла" в медицинском обеспечении эскадры, о мужестве орловцев под огнем японцев в Цусимском бою, отводилось обвинение личного состава в бездействии при захвате "Орла" японцами. На все их обращения следовали отказы без указания причин.
В декабре 1906 г. группа санитаров обратилась к адмиралу Рожественскому с просьбой разъяснить причины отказов в выдаче вознаграждения. В своем заключении адмирал подчеркнул, что в личном составе "Орла" различаются три группы служащих. Первая группа - командир корабля, его помощники и старший механик. До войны в коммерческом плавании они получали премию в размере 3% от фрахта. Плавая в составе эскадры, они лишились этого заработка. До войны служащие, входящие в команду, не получали процентов от фрахта. Если бы речь шла о команде транспорта, то можно было бы выдать ей вознаграждение за службу в условиях военной опасности.
Однако команда "Орла" не может претендовать на такое вознаграждение, так как она "в силу конвенции о госпитальных судах" не подвергалась военным опасностям". Очевидно, адмирал имел в виду положение о неприкосновенности госпитальных судов, которое не допускало также их обстрела, пленения и др. Третья группа - медицинский персонал судна. По Рожественскому, эта группа имела еще меньше права на добавочное вознаграждение, чем команда корабля. Свою мысль адмирал пояснил так: "Медперсонал, и в частности санитары "Орла", которые шли на этот пароход по доброй воле, знали свою безопасность от неприятеля и предложили свои услуги за установленное денежное вознаграждение, без всяких оговорок о прибавке добавочного".
Рожественский сформулировал для всех заинтересованных начальников следующие рекомендации: "Полагаю желательным выдать на госпитальном судне "Орел" добавочные деньги только тем чинам судового состава, которые в коммерческом плавании получали бы проценты, а в плавании с эскадрой лишились их; прочим же служащим на пароходе "Орел", медицинскому персоналу и санитарам полагал бы прибавки не давать".
Если бы рекомендации адмирала были обнародованы в январе 1905 г., то, вероятно, они были бы признаны справедливыми. Так велика была тогда вера в принцип неприкосновенности госпитальных судов. Но после захвата "Орла" японцами отношение личного состава к указанному принципу изменилось на полярное, что нашло отражение в деятельности двух групп орловцев. Взгляд адмирала Рожественского тоже нуждался в пересмотре. Захват "Орла" происходил не по случайному стечению обстоятельств, а как заблаговременно подготовленное действие в определенных условиях. Японцы могли выполнить захват и раньше, например, в январе 1905 г., если бы тогда существовали подходящие условия. Следовательно, военная опасность для "Орла" существовала в той же мере, что и для транспортов. Кстати, ни один из транспортов, сопровождавших эскадру, не был захвачен японцами ни тогда, в январе 1905 г., ни позже. В Цусимском бою погибли три транспорта-"Иртыш", "Камчатка", "Русь"; еще три - "Анадырь", "Корея", "Свирь" своевременно покинули район боя; освобождена после захвата госпитальная "Кострома".
Захваченным оказался лишь один "Орел", его избрали японцы в качестве ценного и необходимого им госпитального судна. Если до Цусимского боя адмирал Рожественский не мог назвать транспорт, который подвергнется военной опасности и захвату, то после боя ему пришлось бы назвать только один госпитальный "Орел" и признать право его личного состава на получение премиального вознаграждения. Но такой его шаг расходился бы с желанием снять с себя вину за разгром эскадры и возложить ее на госпитальное судно "Орел", с которого не поступило донесения о японском разведчике "Синано- Мару". Рожественский же выдал рекомендации, которые защищали линию морского министерства и лишили судовую команду, сестер милосердия и санитаров премиальных денег. Причина, которую он избрал для оправдания отказа в выдаче премии - неприкосновенность госпитального судна, оказалась проигнорированной японцами. Вопреки ключевому положению Гаагской конвенции о неприкосновенности госпитальных судов, белый "Орел" был захвачен и конфискован японцами по фиктивному обвинению в военной деятельности.