От Вифлеема до Голгофы

Мы ищем уверенности, что те, кого мы любим и ценим, не потеряны для нас. Мы пытаемся разделить с ними то счастье, которое будет содержать в себе более истинные ценности, чем все те, что мы 248] знали на земле; мы страстно желаем продления во времени и пространстве знакомого состояния, которое мы любим и лелеем. Мы желаем компенсации за то, что мы внесли, и понимания, что все имело определенную цель и стоило затраченных усилий. Именно это сильное желание, эта вера, эта решимость усто­ять стоит за всеми достижениями и служит побуждением и импульсом, на котором мы основываем все свои усилия. Сократ указывал на этот основ­ной аргумент в пользу бессмертия, когда говорил, что “никто не знает, что такое смерть и не является ли она величайшим из благ. Тем не менее, она страшит, как если бы она была величайшим злом... Когда смерть приближается к человеку, в нем рассеивается смертное, а то, что бессмертно и нетленно, удаляется нетронутым”.

Три мысли особенно важны при рассмотрении проблемы истинных ценностей, столь поразительным образом показанной Христом; она была истинной причиной того, почему Он воскрес. Его бессмертие было основано на Его божественности. Его божественность выражала себя через человеческую форму и в этой форме служила доказательством ценности, судьбы, служения и цели. Все это Он продемонстрировал в совершенстве, и поэтому смерть не могла удержать Его, а могильные путы не смогли помешать Его освобождению.

Первая мысль состоит в том, что бессмертие – это сохранение того, что нам действительно дорого. Фактор, на котором мы делаем упор в нашей повседневной жизни, сохраняется и функционирует на определенном уровне сознания. Мы должны достичь, и в конце концов действительно достигаем того, чего настойчиво просим. Когда мы стремимся к тому, что вечно по своей сути, тогда мы обретаем вечную жизнь, свободную от ограниче­ний плоти. Дин Инг говорит нам, что “насколько мы можем отождествлять себя с абсолютными ценностями, настолько нам обес­печено бессмертие”. Тогда то, к чему мы реально стремимся в свои высочайшие мгновения, будучи свободными от заблуждений эмоциональной природы, определяет нашу бессмертную жизнь.

Тогда возникает вопрос относительно того, что происходит, когда ощущение ценностей искажается или временно отсутствует. 249] Пытаясь ответить на этот вопрос, миллионы людей принимали восточную доктрину перевоплощения, которая считает мир “долиной созревания Души”, как говорит Китс, и которая учит, что мы вновь и вновь возвращаемся к физической жизни, пока не приходит время соответст­вующей переориентации наших ценностей, когда мы можем пройти через пять Посвящений к освобождению. В учении, данном в оккультных и эзотерических книгах, многое искажено и украшено причудливой фанта­зией, однако непредубежденному исследователю очевидно, что о доктрине перевоплощения там говорится немало. Если совершенство, в конечном счете, должно быть достигнуто, то весь вопрос сводится просто к проблеме времени и места. Христианин может верить во внезапное достижение совершенства благодаря самому факту смерти или ментальному принятию смерти Иисуса, что он называет “обращением”; он может считать смерть дверью в место перевоспитания и развития, которое он называет “чисти­лищем”, где процесс очищения продолжается; или же он может верить, что корректировка и расширение сознания совершаются на самих небесах, что делает его человеком, отличным от того, каким он был преж­де. На Востоке могут верить, что земля дает соответствующие благо­приятные условия для процессов обучения и развития, что мы снова и снова возвращаемся на землю, пока не достигнем совершенства. Цель остается одной и той же. Намерения совпадают. Лишь школа находится в разных местах и сознание раскрывается в различных ситуациях. Но и только. Платон полагал, что “заключенная в те­ле, как в тюрьме, ... душа ищет свою первоначальную сферу чистой реаль­ности путем занятия философией, размышлением о вселенной, благодаря любви и жизни согласно разуму. Телесная жизнь является лишь эпизо­дом в вечном развитии души, которое начинается задолго до рождения и про­должается после смерти. Жизнь во плоти – это опыт и испытание; смерть – это освобождение и возврат к предназначению души, к другим условиям испытания или в царство чистого разума”.

Мы должны сознательно и добровольно научиться входить в мир вечных ценностей и работать там, готовя себя таким образом для гражданства в Царстве Божьем. Именно это и продемонстрировал Христос.

250] Вторая мысль, которую следует рассмотреть, состоит в том, что усилия человека, его борьба за конечное достижение, его ощущение Бога, его врож­денное, истинное, постоянное стремление к лучшим условиям и умению владеть собой, а также властвовать над миром природы, должны иметь цель; иначе все, что происходит вокруг, пусто, бесполезно и тщетно. Именно это владение Собой и силами природы, неуклонное стремление к Своей цели вели Христа шаг за шагом и дали Ему возможность открыть дверь в Царство и восстать из мертвых как “пер­венцу из умерших”.[252]

За страданиями должна находиться цель. За всей человеческой деятельностью должно ощущаться определенное намерение. Идеализм лидеров расы не может быть только галлюцинацией. Осознание Бога должно иметь некоторое фактическое основание. Люди убеждены, что явная несправедливость мира обеспечивает законность веры в жизнь после смерти, где целостность и чистота божественной цели будет подтверждена. Основа веры людей заключается в том, что в человеческой природе борются добро и зло, и добро в конечном итоге должно восторжествовать. Испокон веков человек утверждал это. Человечество создало много теорий по поводу человека и его будущего, его приготовлений к жизни после смерти и причине его пребывания здесь, на земле. Нет ни времени, ни необходимости знакомиться с деталями этих теорий. Все они содержат в себе доказательства факта бессмертия и божественности человека. Человек всегда интуитивно чувствовал свою самую большую возможность, и он не успокоится, пока не достигнет ее. Независимо от того, как опреде­ляется эта предельная возможность: приведением ли к конечному совершенству большинства жизней на нашей планете или достижения Нирваны, согласно буддийской теории – цель одна. Об этой последней теории прекрасно сказано в книге о тайных доктринах тибетской философии:

“... когда Владыки Сострадания духовно просветят Землю и превратят ее в Небеса, тогда Странникам будет открыт Бесконечный Путь, дости­гающий Сердца Вселенной. Человек тогда уже будет не человек, он выйдет за пределы Природы и безлично, но, тем не менее, со­знательно, в единстве со всеми Просветленными 251] поможет исполнить Закон Высшей Эволюции, для которой Нирвана – лишь начало”.[253]

Здесь мы видим идею Царства Божьего, проявляющегося на земле вслед­ствие духовного воспитания человека и достижения совершенства, которое запечатлел Христос.

Существует также доктрина вечного возвращения, в которую верили Ницше и Гейне, с акцентом на непрерывно повторяющемся зем­ном существовании каждой единицы силы до тех пор, пока не разовьет­ся Душа. Развивалась также безрадостная теория выживания в море сил, действующих на нашу расу; в которой акцент делался на самоотверженности и бескорыстии, что само по себе восхитительно, но, в то же время, индивидуальность в ней отрицалась. Ортодоксальных христи­анских доктрин всего три: доктрина вечного воздаяния, воскрешения всех из мертвых и условного бессмертия. К ним следует добавить концепции спиритуалистов с их различными сферами, отчасти соответствующими тонким мирам, теории теософов и розен­крейцеров, а также впадающую в крайность теорию полного небытия после смерти, которая, однако, не находит большого отклика у здравомыслящих людей. Ценность всех этих теорий состоит в том, что они привлекают внимание к вечному интере­су человека к тому, что бывает после смерти, и его постоянным размышлениям о своем будущем и своем бессмертии.

252

1-е Коринфянам, 15:20.

253

"Тибетская йога и Тайные Доктрины", ред. У.Й. Эванс-Вентца, стр. 12, 13.