От Вифлеема до Голгофы

Следовательно, как цельный человек и, тем не менее, в высшей степени божественный, Христос вступил в окончательное 115] сражение с дьяволом. Как человеческое существо, в котором во всей полноте был выражен божественный Дух, он встретился с дьяволом в Своей собственной человеческой природе (если рассматривать ее отдельно от Бога) и вышел победителем. Давайте не будем пытаться разъединить этих двух – Бога и человека, когда мы думаем о Христе. Некоторые мыслители под­черкивают Его человечность и игнорируют Его божественность. В этом они, несомненно, ошибаются. Другие подчеркивают Его божест­венность и считают богохульными и заблуждающимися всех тех, кто ставит Его наравне с другими человеческими существами. Но если мы считаем Христа цветом человеческой расы вследствие того, что боже­ственный Дух осуществил полный контроль и выразил себя через посредство человеческой формы, то мы никоим образом не умаляем Его самого или Его достижения. Чем дальше люди продвигаются по Пути Эволюции, тем больше они осознают свою божественность и Отцов­ство Бога. В то же самое время, чем глубже они понимают и оценивают Христа, тем больше они убеждаются в Его совершенной божественно­сти и в Его миссии, тем с большим смирением стремятся следовать по Его стопам, зная Его как Учителя всех Учителей, Бога истинного от Бога истинного, и в равной степени Учителя Ангелов и людей.

И эта совершенная божественность теперь должна быть испытана и доказана. Он должен теперь продемонстрировать Богу, дьяволу и человечеству природу Своего достижения и то, как силы низшей природы можно преодолеть силами Души. Эти искушения очень легко могут понять все стремящиеся и ученики, потому что они воплощают всеобщие испытания, свойственные человеческой природе, в которых мы все участвуем, с которыми мы все боремся в той или иной форме и в той или иной степени. И не имеет значения, поступаем мы так вследствие побуждения совести, контроля со стороны высшей природы или бла­годаря ясному Свету божественности. Это всегда понимали все уче­ники.

Мы будем рассматривать эти три искушения в том порядке, как они даны Св. Матфеем, причем этот порядок отличается от порядка, дан­ного Св. Лукой. Св. Марк просто упоминает о том, что Христос был искушаем дьяволом, а Св. Иоанн не ссылается на них вовсе. 116]Эти три искушения испытывали все три аспекта человеческой низшей природы – физиче­ской, природы эмоций-желаний и ума, или ментальной природы. Мы читаем:

“И, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал.

И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами.

Он же сказал ему в ответ: написано: “не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих”.[129]

Есть два интересных факта, связанных со всеми этими искушени­ями. Каждое из них начинается с “если”, произнесенного дьяволом, и на каждое из них Христос отвечает словами “ибо написано”. Эти две фразы связывают все три эпизода и дают ключ ко всему процессу. Последнее испытание – сомнение. Испытание, с которым мы все в конце концов должны столкнуться и которое достигло своей наивысшей точки в жизни Христа, пока Он не победил его на Кресте, является испытанием нашей божественности. Божественны ли мы? Как дол­жны проявлять себя наши божественные силы? Что мы можем делать или не делать, будучи Сынами Божьими? То, что детали каждой трудности, испытания и проверки могут быть различными, это, в общем, несуще­ственно. То, что испытания могут сначала быть сосредоточенными на одном или другом аспекте нашей низшей природы, это совершенно не важно. Именно основное, действующее в течении всей жизни стремление к божественности подверга­ется испытанию. Для человека, еще мало развитого, проблема боже­ственности в целом не является насущной проблемой. Его могут сна­чала занимать только детали и задачи, непосредственно касающиеся его жизни. Справляется он с ними или нет с помощью света сознания, это зависит от случая. Для ученика детали становятся ме­нее важными, и общая истина его сыновства начинает медленно затрагивать его. Тогда он управляет своими жизненными усло­виями с точки зрения этой истины, этой теории. Для совершенного Сына Божьего, такого как Христос или человека, близкого к совершенст­ву, проблема божественности должна затрагиваться в целом, и смысл жизни должен рассматриваться под углом зрения самой божественности. Именно такой исход был в случае с Христом, и именно этот смысл скрывался в тройном дьявольском “если”.

117] Права я или нет, но мне кажется, что мы заблуждались, интерпре­тируя истину с точки зрения посредственности. Именно это и было сделано. Истина допускает многочисленные интерпретации. Те, кто является просто физически-эмоциональными существами и потому обладает малым видением, нуждаются в покровительстве теологии, несмотря на ее несовершенство и догматизм или назидательность утверждений. В этом они нуждаются, и велика ответственность тех, кто снабжает догмами “малых сих” расы. Но истина должна быть дана также и в более широкой форме, с более общими комментариями для тех, кто начал жить сознательно как Душа, и поэтому ему можно дове­рить знание смысла, скрытого символом, и значения, спрятанного за внешним проявлением теологии. Истина для совершенных Сынов Бо­жьих должна быть чем-то таким, что превышает наше понимание, ее смысл настолько глубок и так всеобъемлющ, что нам бесполезно об­суждать его, ибо это нечто такое, что надо испытать, пережить, а не грезить об этом; нечто, во что надо войти, а не просто увидеть.

Ответ Христа каждый раз следует рассматривать этим тройным образом. “Написано”, – говорит Он, и не мыслящие само­стоятельно люди с неразвитым умом считают это подтверждением того, что дают Писания. Но несомненно, что Он имел в виду не только изречения древних еврейских Писаний, прекрасных самих по себе. Возможность ошибки слишком велика, невозможно гарантировать, что наше некритическое принятие каждого слова в любом писании мира не вносит искажения. При исследовании процесса перевода это особенно бросается в глаза. Хри­стос имел в виду нечто намного более глубокое, чем “Библия гово­рит”. Он имел в виду, что подпись Бога стояла на Нем; что Он Сам был Словом и что Слово было выражением истины. Именно Слово Души, которое является притоком божественности, опреде­ляет наше отношение к искушению и нашу реакцию на проблему, представленную дьяволом. Если это Слово отдалено, глубоко скрыто завесой формы, то будет слышен лишь искаженный звук и Слово не будет достаточно могущественным, чтобы противостоять дьяволу. Слово записано в плоти, оно затерто и почти невидимо, хотя оно может действовать через активность низшей природы; но именно в уме звучит это Слово, пока еще 118] искаженное, принося просветление и проницательность, несмотря на то, что видение и свет могут быть едва различимы. Но Слово там. Однажды каждый из нас сможет сказать с могуществом: “ибо написано”, – и увидеть, что Слово выражается в каждой части нашей человеческой природы как индивидуумов и – в какой-то отдален­ный момент – в человечестве в целом. Это и есть “потерянное Слово” масонской традиции.

Восточные философы часто упоминают о четырех сферах нашей жизни или о четырех проблемах, с которыми сталкиваются все стремящиеся и ученики, они и образуют в своей совокупности мир, в котором мы живём. Существует мир майи, мир наваждения и мир иллюзии. И есть еще таинственный “Страж Порога”, о котором Булвер Литтон упоминает в “Занони”. Всех четырех Христос встретил и победил в Своем опыте в пустыне.

Майя относится к миру физических сил, в котором мы живем, и с этим связано первое искушение. Современная наука говорит нам, что нет ничего, видимого или невидимого, что не было бы энер­гией, и что каждая форма – это просто совокупность энергетических единиц в постоянном и непрерывном движении, к которой мы должны при­спосабливаться и в которой мы “живем и движемся и существуем”.[130] Такова внешняя форма Божества, и мы часть этого. Майя жизненна по своему характеру, и мы мало знаем о ее влиянии на физический план (со всем, что это понятие означает) и на человеческое существование.

129

от Матфея, 4:2-4.

130

Деяния, 17:28.