Страница 22 из 35
Возможно есть и другие механизмы, объясняющие высокую чувствительность птиц к изменению атмосферного давления, температуры и влажности воздуха. Все это нужно еще изучать. Но факт остается фактом: птицы умеют «предсказывать» перемену погоды» [15] .
В народе бытует очень верная примета: ласточки (табл. XIII) летают высоко — к хорошей погоде, низко — быть дождю. Объясняется это просто. Ласточки питаются насекомыми, которых ловят на лету. Летом в хорошую погоду, когда воздух сухой, сильные воздушные потоки уносят мелких насекомых высоко вверх. За ними поднимаются и ласточки. Когда же собирается дождь, воздух становится влажным, крылышки насекомых набухают, тельца впитывают влагу, становятся тяжелее, и насекомые опускаются почти к самой земле. А вслед за ними устремляются и ласточки. Так и родилась примета.
Наверное, каждый слышал зяблика (табл. XII). Звонким серебристым голоском высвистывает он свою красивую и радостную песенку: «пиньк… пиньк… фить… фить… ля-ля-ля…». В другой раз слышите и не узнаете, что случилось с зябликом. Совсем по-другому, без раската, монотонно цедит он: «рю-пинь-пинь-рю…». Говорят: «Зяблик рюмит — к дождю». И верно, зяблик не обманывает. Замечено: зяблик улетает — жди похолодания, а жаворонок (табл. XIV) прилетает — к теплу.
Рано возвращается певец весны в наши края. Только откроется первая проталинка за селом, он уже тут как тут. Мелькает невидимкой в поле, шныряет в прошлогодней, побуревшей траве. С его песней начинаются трудовые зори над полями, с ней продолжается обновление земли. Звонкое племя жаворонков насчитывает в мировой фауне до 80 видов, в нашей стране — 15. Богаче всего жаворонками населены древние континенты Евразия и Африка, один вид обитает в Америке, два — в Австралии. Все жаворонки скромны по окраске.
Если жаворонки много и долго поют, сохранится ясная погода без осадков, если их не слышно с самой зари — будет дождь. Сидят жаворонки нахохлившись — к грозе.
Нередко можно слышать такой вопрос: какая польза от жаворонка?
Жаворонок поедает семена сорных трав. Зерна из растущих хлебных колосьев не лущит, а только подбирает «паданку», составляя тем самым немалую конкуренцию мышевидным грызунам. А еще он кормится все лето насекомыми, поедая щелкунов, листоедов, долгоносиков, навозников, а также муравьев, клопов, гусениц, бабочек. Большинство из этих насекомых — вредители сельскохозяйственных культур. Под опекой полевого жаворонка находится практически вся пахотная территория нашей страны.
Иволга (табл. XII) в солнечный день издает звуки, напоминающие мелодию флейты, а перед ухудшением погоды пронзительно кричит.
Иволга — последняя перелетная птица: она появляется только во второй половине мая. Почему так поздно? Насекомых уже много — еда есть. Дело, правда, не в насекомых. Иволга скрывается в кроне, и пока деревья не оделись молодой листвой, ей негде жить. Мало иметь корм, нужно и жилье.
Немало примет связано с поведением бойких вездесущих воробьев (табл. XIV). В хорошую погоду они веселые, подвижные, порой драчливые. Если же воробьи собираются стайками на земле, становятся вялыми, сидят нахохлившись — к дождю. Летом купаются в пыли или песке — тоже к дождю. Тепло и высокая влажность воздуха, по-видимому, повышают активность различных накожных паразитов; чтобы избавиться от них и облегчить зуд, воробьи усиленно принимают пылевые ванны. Если воробьи оживились и зачирикали в продолжительное ненастье, то можно ожидать наступления ясной погоды. Если зимой воробьи сидят на деревьях или на строениях втихомолку, — будет снег, а дружно расчирикались — к потеплению. Есть и такая зимняя примета: воробьи прячутся в укрытия, под крышу или забираются в кучи хвороста — на мороз или к метели. Нередко воробьи вдруг среди зимы начинают усиленно собирать пух и перья возле курятников и тащат их в свои укрытия, словно собираются вить гнезда, выводить птенцов. Многократными наблюдениями установлено, чуткие птицы утепляют свои ночлеги: через несколько дней ударят сильные морозы.
В пасмурное или туманное утро ток глухарей (табл. XII) начинается и кончается позднее, чем обычно. Если хорошая погода через несколько дней должна смениться ненастной, то глухаря не услышишь. При токовании глухарей в ненастное утро можно быть уверенным в улучшении погоды. К сухой ясной и теплой погоде глухари садятся на самые верхушки деревьев. (Замечено, что и другие птицы тоже перед теплом садятся на верхушки деревьев).
Про соловья (табл. XIII) в народе говорят: «Соловей всю ночь поет — перед погожим днем», «Соловей запел — вода на убыль пошла; когда соловей в середине мая запел — весна пойдет дружно; соловей мал, да знает май».
Большой пестрый дятел (табл. XIII) возвещает перемену погоды своей барабанной дробью, отбиваемой на сучьях. Когда дятел барабанит весной, — это обычно связано с весенним возбуждением птицы. Но если дятел стучит клювом в хороший летний день, — значит быть дождю. И этому есть объяснение: «когда стоит сухая погода, различные жучки и личинки не прячутся под корой и дятлу добывать еду труднее. А когда приближается ненастье, разные жучки и другие насекомые, предчувствуя непогоду, забираются в укрытие под кору, и дятел их там легче находит. Вот он и возвещает своим стуком-дробью предстоящую перемену погоды»[16].
Грач (табл. XVI) — птица среднего размера, несом до 500 г. Имеет черное оперение, иногда с синеватым отливом, особенно самец. Селятся большими колониями от десятка до тысячи гнезд. Проталинки на открытых местах — первый сигнал на весну. Вместе с ними, а иной раз и чуть раньше, появляются грачи. На Украине грачи зимуют. Заметить первых грачей нетрудно. Проталинок еще мало, и грачи ищут еду на дорогах, на задворках селений, всюду, где обнажилась земля, или на снегу, где лежит какой-либо мусор.
Крупную черную белоносую птицу издали видно на потемневшем проселке или на куче мусора. Грачи, постоянные спутники земледельцев, всегда на виду — и в поле на пахоте, и в селах, и в городах на гнездах. Особенно полезны грачи в районах свеклосеяния. Так, по подсчетам ученых-орнитологов, колония птиц (300–400 гнезд) за одно лето уничтожает 5–7 тонн свекловичного долгоносика. Безусловно, грачи очень полезные птицы, и они должны охраняться законом. По поведению грачей составлено немало народных примет о погоде.
Грачи вьются высоко стаями и опускаются стрелой на землю — будет дождь. Грачи стаями с криком вьются над гнездами: то сядут, то опять взлетают — перед переменой погоды. Летом перед дождем грачи чаще «пасутся» на траве, чем на дорогах и пахоте. Очевидно, это связано с тем, что в такое время там больше бывает насекомых, да и ловить их грачам легче.
А вот еще несколько народных примет о птицах.
Коршуны в воздухе кружатся, слышится их протяжное «пи-и-ии-ить» — перед ненастьем.
Журавли летят низко и быстро, молчком — скоро наступит ненастье (табл. XV).
В погожий весенний вечер вальдшнепы (табл. XVI) не тянут — жди ненастья.
Тетерева и куропатки (табл. XIII) снимаются с деревьев и улетают с открытых мест в глубь лесного массива — скоро начнется буран.
Фазаны (табл. XV) с вечера усаживаются на ветви деревьев — будет сухая и тихая ночь. А если они прячутся в кустах — быть дождю и ветру.
Галки собираются большими стаями и сильно кричат — к ясной погоде, зимой — к морозам. Эту примету можно подтвердить следующим наблюдением.
Место наблюдения: Киев, район станции метро Святошино.
3 марта 1980 г. Днем очень неустойчивая переменная погода. Ночью к утру выпал пушистый снег — пороша толщиной более 1 см. Сплошная светло-серая слоистая облачность, с незначительными просветами к зениту. На восточной части небосвода просматривалось солнце в виде расплывчатого светлобронзового пятна, без резких очертаний диска. Слабый юго-западный ветер. Температура в 8 ч около нуля, — 1° C. На проезжей части мокро и грязно. К 11 ч облачность уплотнилась, посерело и пошел густой пушистый снег хлопьями. Температура повысилась до + 2° C, а к 12 ч прояснилось, выглянуло солнце и стало резко свежеть, усилился ветер. В 18 ч прояснилось, ветер сменился на резкий западный, местами вьюжит. Температура понизилась до −2° C.
15
Заянчковский И. Ф. Живые барометры М., Лесная промышленность, 1977, с. 20–22.
16
Заянчковский И. Ф. Живые барометры М., Лесная промышленность, 1977, с. 26.