Страница 12 из 14
Дороги человеческой судьбы, созерцание неба и одиноких в своем величии кавказских вершин, с которыми человек ведет мысленную беседу, — излюбленные темы Куинджи рубежа XIX–XX веков. Но чтобы выразить это умонастроение времени, художнику пришлось «наработать» массу этюдов на тему солнечных закатов. Они не были проходными или подготовительными. Они представляли самостоятельную художественную ценность. Художественными перлами воспринимаются натурные работы, где угасание светила, подернутого сумеречным пеплом, кажется трудным для изображения такого быстротечного явления природы, как закат (Закат, Закат зимой. Берег моря, оба — 1876–1890, ГРМ).
Зато в центральной картине «солнечного цикла», в Красном закате (1905–1908, Музей Метрополитен, Нью-Йорк), Куинджи предстает солнцепоклонником. В элегических закатных мотивах художник кажется угомоненным язычником. Полыхание красок расплавленного солнца, залившего мир напряженным цветом, тем не менее создает впечатление если не умиротворения, то лирического созерцания мощного дневного светила, смиряемого силами приближающейся ночи. В стихиях природы Куинджи старался познать противоположные их начала: ночь и день, порыв и покой, немощь и силу. Лунная ночь представлялась бездонным мирозданческим пространством. Солнце, напротив, все было на поверхности небесной сферы. Оно трактовалось двояко: умиротворенным, погибающим, гаснущим или буйно полыхающим, яростной стихией. Солнце дарует жизнь. Поэтому, видимо, Красный закат плотно сомкнулся с фольклорными представлениями, где солнце воспринимается как источник жизни и красоты.
В долгий период творческого «молчания» Куинджи продолжал сохранять связи с общественной жизнью. Несмотря на выход из Товарищества передвижных художественных выставок, он по-прежнему дружил с некоторыми передвижниками, присутствовал на их общих собраниях.
Можно сказать, делом жизни стало для Куинджи создание общества художников, необходимого для творчества и взаимопомощи. Он встретил такое же желание у Константина Крыжицкого. Шестого ноября 1908 года на квартире у Куинджи собрались учредители и было решено в знак заслуг Куинджи присвоить обществу его имя. Архип Иванович внес в его основание миллионный капитал. К 1910 году, году смерти Куинджи, общество насчитывало 101 человека.
Умер Куинджи 11 июля 1910 года. Заболел он в Крыму воспалением легких. Спустя некоторое время с разрешения врачей Вера Леонтьевна перевезла его в Петербург. Но сказалось больное сердце, которое не справлялось с болезнью. Куинджи звал учеников, но летом они были в разъезде. У постели больного присутствовали Рерих и Химона.
В завещании весь свой капитал художник передал обществу имени Куинджи. Вере Леонтьевне завещал 2500 рублей ежегодно. Детей у них не было. Позаботился о ком только мог. Вспомнил брата, глубокого старика, у которого жил мальчиком, не забыл племянников и их детей. Отрядил церкви, в которой крестился, дабы организовали школу его имени.
Остался в памяти человеком добрым, вспыльчивым, буйного темперамента, человеком оригинального мышления, не столь тонко воспитанным, но цельным, искренним и, как высказался однажды Репин, «необычайно умным».
Хроника жизни Куинджи
1842 родился в Мариуполе.
1868 Петербургская Академия художеств присвоила звание свободного художника за картину Татарская деревня при лунном освещении на южном берегу Крыма.
1873 посетил Германию, Францию, Англию.
1875 принят в члены Товарищества передвижных художественных выставок.
1876 на V выставке ТПХВ экспонируется картина Украинская ночь.
1878 картины Вид на острове Валааме, Лунная ночь на Украине экспонируются на Всемирной выставке в Париже. Поездка во Францию.
1880 выход из Товарищества передвижников.
1890–1895 поездка на Кавказ.
1892 утвержден в звании профессора петербургской Академии художеств.
1895 увольнение с должности профессора-руководителя пейзажной мастерской.
1898 поездка за границу с учениками пейзажной мастерской.
1904 учреждено Общество имени А. И. Куинджи на его средства.
1910 11 июля умер в Петербурге.
Березовая роща. 1879
Одним из первых замыслов картины мог быть этюд 1878 года Сосновый лес с речкой. Куинджи заимствовал в нем у Шишкина композицию, близкую Корабельной роще. Однако интерпретация пейзажа другая, лишенная шишкинской эпичности. В этюде содержалось многое из того, что предвещало Березовую рощу. В первую очередь — мотив с ручьем, обобщение крон деревьев, глубинность пространства. В картине сохранен от этюда прием среза верхнего края изображения, как в фотокадре, придавшего виду некий частный характер.
В картине Березовая роща Куинджи расширяет плоскость неба и разрежает планы, в связи с чем меняется интерпретация пейзажа, устремленная к передаче светлого и радостного состояния природы.
Дубы. 1900-1905
В картине Дубы изображение против света придает огромной кроне дуба орнаментальную силуэтность и уплощает ее, подобно барельефу. Цветовые массы оставляют впечатление громадности, значительности, эпического величия. Былинный характер Дубов не утрачивает, однако, связи с реальностью. Художник накапливал впечатления от природы Крыма. Аркадий Рылов вспоминает о дубовых лесах в имении Куинджи, поднимающихся к подножию Яйлы. Вместе с тем изображение выходит за границы реальной достоверности. Дубы как бы теряют соразмерность с обычными представлениями о масштабах предметов… Подобный гиперболизм форм придает художественному произведению подчеркнутую возвышенность. Художественное мышление Куинджи совпадает с характерными течениями искусства начала XX века, переносящими центр тяжести содержания с материального изображения жизненных качеств и явлений на субъективно-духовное их выражение посредством эмоциональной концентрации образа. В романтических, как будто отвлеченных Дубах современность присутствует в своей острейшей проблематике. В могучих и величественных деревьях словно воплощаются извечные силы природы, противопоставленные изменчивости жизни.
Ночное. 1905-1908
Глубоко поэтичное восприятие природы словно сомкнулось у Куинджи в картине Ночное с романтической тенденцией, породив произведение со сложной романтико-реалистической структурой образа.