Страница 116 из 135
— Это далеко? — хрипло поинтересовался он. — А то у меня здесь аж мурашки по коже. Мало ли что тут по здешним подвалам прячется. Мы, конечно, в девятом году тут все газом потравили, но, может, уже выветрилось.
— Направо, — сказала Барбара. — За тем холмом.
Эд переключился на первую скорость и аккуратно объехал яму. И свернул на боковую дорогу.
— А ты и вправду думаешь, что эта старуха что-то такое может? — беспомощно спросил он. — Я просто столько всего слышал — и черт ногу в этом сломит, непонятно, что правда, а что чушь собачья. То есть знаешь, во всех сказках же есть такая старуха, которая там мертвых воскрешает, будущее предсказывает и хворых излечивает. Люди о таком уже пять тысяч лет рассказывают байки.
— И в течение этих пяти тысяч лет подобное действительно происходит, — уверенным, мягким голосом отозвалась жена. — Они всегда рядом и готовы прийти на помощь. Мы просто должны сами прийти к ним. Я видела, как она исцелила сына Мэри Фулсам: у него была парализована нога и он ходить не мог. Врачи его чуть до смерти не залечили!
— Ну, это тебе Мэри Фулсам сказала, — свирепо пробормотал Эд.
Машина пробивалась, раздвигая капотом ветви древних деревьев. Руины остались позади, дорога вдруг нырнула в мрачные заросли плюща и кустарника, солнечный свет скрылся из виду. Эд слепо помигал, потом включил фары — слабенькие, как оказалось. Они метались по тропе, пока машина с трудом взбиралась на изрытый колеями холм, вписывалась в крутой поворот… а потом дорога вдруг кончилась. Совсем.
Они приехали. Дорогу перегораживали четыре ржавые машины. Другие стояли на склоне холма и между перекрученных деревьев. За машинами виднелась группа людей. Они молчали. Все, как один, в безликой форме рабочих коммуны. Мужчины с семьями. Эд нажал на тормоз и на ощупь принялся искать ключ зажигания, не в силах отвести взгляд от собравшихся. Да тут люди со всех коммун приехали! Из ближайших, из дальних — таких дальних, что он из них никогда и людей не видел… кто-то из этих молчащих и ждущих приехал за тысячи миль…
— Здесь всегда очередь, — сказала Барбара.
Она пинком открыла погнутую дверь и осторожно выскользнула из машины, бережно придерживая ребенка.
— Люди приезжают сюда за помощью — у кого какая нужда.
Толпа стояла перед грубо сколоченной деревянной хибарой, дряхлой и полуразвалившейся — видимо, наскоро построенным убежищем времен войны. Ждущих своей очереди людей приглашали подняться по шатким ступеням и пройти в здание, и Эд в первый раз за все время увидел, к кому люди обращаются за консультацией.
— Это та самая старушка? — спросил он, когда на крыльце мелькнул тоненький сгорбленный силуэт.
Старушка оглядела ждущих людей и кого-то подозвала. Поговорила с пухлым мужчиной, потом к разговору присоединился мускулистый гигант.
— О боже, — пробормотал Эд. — У них что, целая организация?
— Каждый из них занимается разными вещами, — невозмутимо ответила Барбара.
Крепко прижав к себе младенца, она аккуратно прокладывала себе дорогу в толпе.
— Извините, но нам к целителю, мы должны стоять вон с теми людьми, да, которые справа, да, у того дерева…
Портер сидел на кухне, покуривая и прихлебывая кофе, задрав ноги на подоконник. Он рассеянно смотрел, как шаркающая людская очередь втягивается в дом и растекается по комнатам.
— Что-то сегодня народу много, — сказал он Джеку. — Говорю же — надо плату за вход брать, выгоднее будет.
Джек сердито что-то проворчал и потряс роскошной блондинистой шевелюрой:
— А ты чего тут сидишь и кофе дуешь? Кто помогать будет?
— А будущее щас чего-то никого не интересует…
И Портер звучно рыгнул. Он был полный и рыхлый, голубоглазый, с вечно мокрыми прямыми волосами.
— А если кому невтерпеж будет узнать, сумеет ли он разбогатеть или получить в жены красавицу — я буду к его услугам в будочке предсказателя.
— Осталось только по картам на успех погадать, — пробормотал Джек.
Он сложил огромные руки на груди и мрачно поглядел в окно.
— Вот до чего мы опустились.
— Ну я же не виноват, что они об этом спрашивают. Один старикашка пожелал знать, когда умрет. Я и ответил: так, мол, и так, через тридцать один день. Так он покраснел, как свекла, и как пошел на меня орать! И кстати — я всегда говорю правду. Я говорю им все как есть. А не то, что они хотят услышать. — И Портер ухмыльнулся. — Так что я не шарлатан.
— А как давно тебя спрашивали о чем-нибудь по-настоящему важном?
— Ты хочешь сказать, о чем-нибудь… абстрактном таком? — И Портер лениво потянулся и задумался. — Ну, вот на прошлой неделе один парень спросил: а появятся ли опять межпланетные корабли? А я ответил, что ничего такого в будущем не вижу.
— А ты его не предупредил, что твое «не вижу» гроша ломаного не стоит? Ты ж на полгода вперед максимум предвидишь…
Жабье лицо Портера расцвело в довольной ухмылке:
— А он меня об этом не спрашивал!
Худая, сухонькая старушка быстро прошла в кухню:
— Господи ты боже, — пробормотала Тельма, плюхнулась в кресло и налила себе кофе. — Я так устала! А ведь снаружи еще пятьдесят человек, не меньше! — И она оглядела трясущиеся руки. — Два случая костного рака в один день — ф-фух, хуже не бывает. Думаю, младенец выживет. А вот второй… там все слишком далеко зашло. Даже для меня. А младенца пусть еще раз привезут… — Она еле говорила от усталости. — На следующей неделе…
— Завтра будет полегче, — предсказал Портер. — Из Канады придет буря, и все останутся сидеть по коммунам. А вот потом… — тут он примолк и с любопытством оглядел Джека. — А ты чего такой беспокойный? Чего-то вы все сегодня разворчались…
— Я только что от Баттерфорда, — мрачно ответил Джек. — Хочу еще раз сходить попробовать.
Тельму передернуло. Портер отвернулся — ему тоже стало не по себе. Он не любил, когда разговор заходил про беседы с человеком, чьи кости лежали кучей в подвале хибары. Провидца терзал смутный, почти суеверный страх — до дрожи в полном теле. Одно дело — заглядывать в будущее. Смотреть вперед — это нормально. Это годный, прогрессивный, позитивный талант. А вот возвращаться в прошлое, к уже умершим людям, стертым с лица земли городам, обратившимся в пепел и развалины, участвовать в давно забытых событиях — было в этом что-то невротическое, болезненное. Зачем ворошить ушедшее? Зачем копаться в костях — причем в прямом смысле этого слова — прошлого?
— Ну и что он сказал? — поинтересовалась Тельма.
— То же, что и всегда, — ответил Джек.
— И сколько раз он уже так отвечал?
Джек скривился:
— Одиннадцать. И он в курсе — я ему сказал.
Тельма пошла из кухни в коридор.
— Пора за работу.
Она задержалась на пороге:
— Одиннадцать раз — и ничего не меняется. Я сделала вычисления. Сколько тебе лет, Джек?
— А на сколько я выгляжу?
— Где-то на тридцать. Ты родился в 1946 году. Сейчас — 2017. Значит, тебе семьдесят один. Я бы сказала, что я разговариваю с третьей по счету сущностью — ну, за все время. Где находится твоя текущая сущность?
— Ты сама знаешь где. Там. В 1976 году.
— И что с ней?
Джек не ответил. Он прекрасно знал, что его текущая, 2017 года, сущность делала там, в прошлом. Старик, которому был семьдесят один год, лежал в больнице при одном из военных центров, и его лечили от прогрессирующего воспаления почки. Он быстро глянул на Портера — станет ли провидец раскрывать полученную из будущего информацию.
Портер сидел с расслабленным, ничего не выражающим лицом, но это ровным счетом ничего не значило. Надо попросить Стивена просканировать Портера — только тогда можно будет узнать что-то наверняка.
Подобно работягам, которые каждый день выстраивались в очередь, чтобы узнать, разбогатеют ли они или там удачно женяться, он страстно желал, чтобы ему назвали дату его собственной смерти. Он должен был знать — и дело было не только в любопытстве.
И он встал с Портером лицом к лицу: