Семья Буториных

Настенька. Значит, лучше на танцы. (Стучит в дверь Ильи и уходит.)

Входит Илья.

Илья. Вера…

Вера(здороваясь). Вы так хмуритесь, Илья, будто не рады моему приходу.

Илья. Что вы! Разговор тут у нас был… семейного порядка.

Вера. А я — на минуту. Завтра в пять часов в маркшейдерском отделе обсуждается мой проект.

Илья. Знаю. Вчера в парткоме Ефимушкин говорил.

Вера(испытывая неловкость). Вот, собственно, и все. Итак, завтра в пять. (Прощается.)

Илья. А куда вы спешите?

Вера. Да так…

Илья. Ко мне — лишь по-пути?

Вера. Но вы-то ведь ко мне и по-пути не заходите. В первые дни нашего знакомства вы лучше управляли своим досугом.

Илья. Тогда мне казалось, что вам со мною не очень скучно.

Вера. А теперь не кажется?

Илья. Какое веселье… Шахта да машина — вот и весь мой разговор.

Вера. Низкая тема, проза жизни? Так знайте же, если что-нибудь сейчас и определяет поэзию моей жизни, так это прежде всего ваша машина.

Илья. Да ну?

Вера. Да, да, пройти квершлаг, пробить четырестаметровый коридор к обедненным рудам мы сможем лишь с помощью вашего агрегата.

Илья. Это, пожалуй, верно…

Вера. А для меня этот проект знаете что? Первый широкий шаг в жизнь. Ведь после института — это мое первое большое дело.

Илья. И для меня… Фронт подземных работ, моему оружию — поле боя.

Вера. Мы же союзники!

Илья. Получается так.

Вера. Вот и докажите мне свою верность. Завтра, на совещании.

Илья(понурившись). Кто меня слушать станет? Оружие-то мое осечку дает.

Вера. Агрегат?

Илья. Да, что-то мы с Иваном Петровичем не дотянули.

Вера(с тревогой). Вы меня просто пугаете, Илья. Ведь если ваша машина, то и… Нет, нет, даже говорить страшно! Она должна работать, слышите?

Илья. Слышу.

Вера. И вы должны выступить на совещании.

Илья. Понятно.

Вера. Ох, как вы меня напугали. Что с машиной? Исправили?

Илья. Завтра с утра попытаемся отрегулировать. Опять — скорость, опять — сплав…

Вера. У вас и у Никонова дорога почти неизведанная… (С легкой грустью.) У меня ж… (Вдруг весело тряхнув головой.) А знаете, оказывается, даже вынимая давно открытые земные клады, можно чувствовать себя первооткрывателем.

Илья. Да, если б не так… я и одного цикла не сделал бы.

Вера(с увлечением). А когда сам, когда первый… Вот вы же ходите на лыжах?

Илья(улыбаясь). Как себя помню, так и ходить стал.

Вера. Не могу бежать по чужой лыжне, хоть и легче. Люблю — по нетронутому снегу… Только елочки мелькают!

Илья. Эх, повел бы я проходку этого квершлага… Только б стоечки крепления мелькали!

Вера. Поведете, Илья. (Смотрит на свои ручные часы, Илья берет ее за руку. Вера отходит на середину комнаты). Тогда… разрешите присесть…

Илья(спохватившись). Простите. (Ставит в центре комнаты стул). Садитесь, пожалуйста.

Вера(садится). Задержали, так развлекайте меня теперь.

Илья не находит чем бы занять Веру. Он с тоской оглядывается, переставляет на столе вазу, подходит к радиоприемнику и включает его. Передается вальс Чайковского.

Илья. Гм… Ну, вот… здесь я, значит, живу… (Входит в свою комнату.)

Вера. Вижу. (Смеется). Развлек! (Входит в комнату Ильи.) Что это? Ах, распорядок дня. Позвольте?

Илья(пытается выхватить листок из рук Веры). Да ничего особенного.

Вера. А мы рассмотрим. (Читает.) «Подъем — четыре тридцать». В такую-то рань встаете? Я бы ни за что на свете. «Зарядка, умывание»… Ну, это и я делаю, умываюсь. Кстати, вы «заряжаетесь» в комнате или на улице?

Илья. Только на улице.

Вера. А зимой, в мороз?

Илья. И зимой. Я, в основном, бегаю… бегаю вокруг дома.

Вера(не давая Илье выхватить листок). Да, картина: совершенно взрослый человек в четыре часа утра бегает вокруг дома… Загляденье.

Илья. Никто же не видит! Все еще спят.

Вера. «Утренний урок… Завтрак — десять минут». — Бедненький, что же вы успеваете проглотить за такой срок?

Илья. Все, что поставят. Аппетит зверский.

Вера. Это хорошо. «Шахта… Обед и отдых (чтение) — существенное примечание! Вечерний урок… Ужин и сон…» Плотно вы живете. (Выходит из комнаты Ильи.) Ой, мне страшно на вас смотреть. Весь в часах и минутах. (Серьезно.) Позвольте-ка, ведь сейчас у вас что-то должно быть? А я срываю!

Илья. По воскресеньям особое расписание. Читаю.

Вера. Должна сознаться: я и месяц не прожила бы по такому распорядку.

Илья. Армия приучила… Года через два все изменится. Последний курс буду очно заниматься. А пока трудновато, — вот я и…

Вера. Ничего. Держитесь! Я училась во время войны… День — в аудиториях, а вечером, всем факультетом — на шахту, руду выдавать. Да и сейчас нелегко… (Пауза.) Тоже о партии мечтаю. Но мне еще в кандидаты. Вот, если удастся моя работа…

Илья. Удастся, ручаюсь.

Вера. Ну, вы еще пока не директор.

Илья(настойчиво). А все равно будет по-нашему.

В комнату заглядывает Максим Федосеевич.

Вера. Обязательно будет! Вот таким я вас люблю.

Максим Федосеевич скрывается.

Илья. Как вы сказали?..

Вера(смущенно улыбаясь). Да просто… когда вы такой, то вы мне… очень… нравитесь.

Илья. А разве я другим бываю?

Вера. Случается.

Илья. Пойдемте куда-нибудь, а?

Вера. А распорядок?

Илья. Наверстаем! (Быстро собирается.) Входит Ольга Самсоновна с самоваром.

Ольга Самсоновна. Самовар-то вскипел.

Илья. Вскипел, мама, вскипел! (Уходит с Верой.)

Ольга Самсоновна(смотрит им вслед с улыбкой). А ежели вскипел, то и заварить недолго.

Входит Максим Федосеевич.

Максим Федосеевич(усмехаясь, поглаживает усы). Ушли?

Ольга Самсоновна. Отправились.

Максим Федосеевич. Геолог, инженер.

Ольга Самсоновна. А что тут такого? Илья тоже инженером будет.

Максим Федосеевич. Инженер-геолог да инженер-механик… подходяще. Девка-то больно хороша.

Ольга Самсоновна. Разбираешься?

Максим Федосеевич. Не разбирался б, так и тебя б не заметил. (Расправляет грудь.) Оно и мы с тобой погуляли славно.

Ольга Самсоновна. Погуляли, да ранехонько ты меня полонил. С другими полюбезничать не успела.

Максим Федосеевич. Зато со мной наверстала.

Ольга Самсоновна. Годы-то летят. Седые мы с тобой, Максим.

Максим Федосеевич. Души бы не седели, а кудри и подкрасить можно… (Обнимает Ольгу Самсоновну.)

Ольга Самсоновна. Но, но! Не балуй! Ты мне перво-на-перво скажи, как же все-таки с ремонтом? Разругались тут, про ремонт и думать забыли. И дома-то покою нету.

Максим Федосеевич. Теперь, Оленька, и в доме шахта, и в шахте дом.

Ольга Самсоновна. Ну, так и обнимайся в своей шахте с вагонетками!

Занавес