К полюсу!

Нельзя не отметить, что многое в этих статьях звучит несколько непривычно и даже вызывающе смело в устах офицера. А год спустя, уже в Петербурге, Седов публикует небольшую брошюрку «Право женщин на море». Пафос ее — необходимость предоставления русской женщине гражданских прав вообще. Седов пишет: «Мы будем справедливы к ним тем, что строго законно удовлетворим их общее право достоинства женщины и гордое высокое самолюбие равного нам человека... Они примут это право, а что с ним делать — разберутся сами».

В 1909 году Георгин Яковлевич работает на Колыме, проводит гидрографическое обследование устья реки. Потом, в 1910 году, Новая Земля, картирование Крестовой губы.

Надо сказать, что Северный полюс — а точнее, спор между Куком и Пир и — стал к тому времени модой дня. Даже в петербургских ресторанах пели залихватские куплеты: «Это неизвестно, кто кого осилит — Кук ли Пири перекукит, Пири ль Кука перепирит». Недоумение царило в научных кругах. Русское географическое общество, заслушав на своем заседании доклад «О достижении Робертом Пири Северного полюса», записало в резолюции: «Сообщение принять к сведению, а относительно приветствия Кука или Пири, как достигнувших Северного полюса, повременить». Затянувшийся спор американских путешественников заставил многих усомниться, что они действительно были на полюсе. В газетах появилось даже сообщение, что знаменитый Амундсен, недавно покоривший Южный полюс, собирается быть первым и на Северном...

9(22) марта 1912 года Седов подает докладную записку начальнику Гидрографического управления генерал-лейтенанту А. И. Вилькицкому:

«Горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия Северного полюса за Норвегией, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».

Сначала все складывалось удачно, газеты трубили о Первой русской экспедиции к Северному полюсу. «Чтобы России и русскому человеку выпала честь открытия Северного полюса — к этой мысли нельзя отнестись равнодушно», — писал вице-председатель Русского географического общества П. П. Семенов-Тян-Шанский. Седова поддержали А. И. Вилькицкий и морской министр России И. К. Григорович. Да и сам царь отнесся к плану экспедиции сочувственно. Седову был предоставлен двухлетний отпуск с сохранением содержания, из капитанов по Адмиралтейству он был переведен во флот с чином старшего лейтенанта. «Понижение» здесь только кажущееся. Флотские офицеры всегда считались в России некой привилегированной кастой. Сменив серебряные погоны гидрографа на золотые, сын азовского рыбака был, можно сказать, введен в высший свет.

Однако вслед за этим Георгия Яковлевича поджидало горькое разочарование. Специальная комиссия, созданная при Гидрографическом управлении, резко раскритиковала план экспедиции. Надо сказать, что в состав комиссии входили люди весьма авторитетные, немало поработавшие на Севере. Их замечания по плану, предложенному Седовым, были вполне объективны и правомерны. Начать с того, что старт похода к полюсу намечался с Земли Петермана — одной из тех земель-призраков, которых в свое время немало было на карте Северного Ледовитого океана. Землю Петермана якобы видели в 1874 году участники австро-венгерской экспедиции, однако Каньи еще в 1900 году доказал, что никакой Земли Петермана не существует. Седов, видимо, не был знаком с результатами итальянской экспедиции и, планируя старт с несуществующей земли, сильно преуменьшал расстояние, которое предстояло пройти его отряду.

Комиссия справедливо указала, что ближайшая к полюсу точка Земли Франца-Иосифа лежит в широте 81°48' и что Седову предстоит пройти в оба конца более 1700 верст.

К 1912 году Георгий Яковлевич много и успешно поработал на Севере, но он не знал зимней Арктики и не имел никакого опыта движения по дрейфующим льдам. Отсюда и проистекали вполне понятные, но недопустимые промахи разработанного им плана.

Комиссия указала, что у Каньи была сотня собак и два вспомогательных отряда. У Пири — 250 собак и четыре вспомогательных отряда. По плану Седова переход к полюсу должны были осуществить всего три человека с 39 собаками. Максимально экономя вес, Седов считал, что человек может обойтись двумя фунтами пищи в день, а собака — одним фунтом пеммикана, причем собачий корм Седов предполагал взять только на дорогу «туда»; от полюса весь груз должны были тащить сами люди. Но и в этом случае на каждую собаку приходилось чрезмерно много — три с четвертью пуда (более 50 кг) груза, а на обратном пути на каждого человека — по восемь с лишним пудов (150 кг).

Весь опыт полярных путешествий показывал, что эти цифры совершенно нереальны, к тому же Седов, стремясь «опередить» Амундсена, намечал срок выхода экспедиции на 1 июля — времени на подготовку совсем не оставалось.

Не только комиссия критиковала план. В те дни известный русский полярный исследователь Владимир Александрович Русанов, уже пять сезонов проработавший в Арктике, писал: «Воспользуется ли экспедиция Седова каким-либо новым, еще не испытанным приемом или средством передвижения? Будет ли она снаряжена с особенной, исключительной тщательностью? Войдут ли в состав ее лица, закаленные опытом продолжительных арктических путешествий? Кажется, на все эти вопросы придется ответить отрицательно... Нет возможности для капитана Седова с полной тщательностью подготовиться к долгому и трудному путешествию, так как для тщательной подготовки нужны если не годы, то долгие месяцы, а в распоряжении капитана остается всего лишь каких-нибудь два-три месяца. Что касается до продолжительного опыта странствования среди льдов, то таковым, насколько известно, капитан Седов не обладает. В чем же можно видеть залог успеха?.. Много ли при этом у него будет шансов достигнуть Северного полюса? Мне думается — очень и очень немного».

Н. В. Пинегин, один из самых близких друзей Седова, напишет впоследствии: «Планы его всегда рассчитаны на подвиг». Так оно и было, и много раз в жизни Георгий Яковлевич доказывал, что есть у него и силы, и мужество, чтобы начать и довести до конца трудное дело. Седов верил в свои силы и в не меньшей степени в силы русского человека: «Кому же, как не нам, привыкшим к работе на морозе, заселившим Север, дойти и до полюса? И я говорю: полюс будет завоеван русскими».

Планы Седова были отвергнуты. Правительство, несмотря даже на то, что сам государь император пожаловал 10 тысяч рублей, отказалось выделить деньги на экспедицию. Может быть, объявить подписку? И в газетах печатается объявление. Кто-то жертвует сто рублей, кто-то несколько копеек. Опять милостыня!

Пожалуй, с этого момента и начинается глубокая личная трагедия Г. Я. Седова. Создан комитет по подготовке экспедиции, во главе которого становятся прожженные дельцы из газеты «Новое время».

Как раз в 1912 году Владимир Ильич Ленин писал: «Эта газета стала в России образцом продажных газет... «Новое время» Суворина — образец бойкой торговли «на вынос и распивочно». Здесь торгуют всем, начиная от политических убеждений и кончая порнографическими объявлениями»[24].

Горячий патриот России, Седов хотел, чтобы экспедиция была национальным предприятием. Его идею поднимают на щит люди, настроенные националистически. Они разглагольствуют о «русском духе», выкрикивают ура-патриотические лозунги. И... поставляют экспедиции негодную одежду, гнилые продукты.

Финансовая деятельность комитета выглядит прямо-таки анекдотически. В 1912 году Седов просил на организацию экспедиции 70 тысяч рублей. Газета «Новое время» с благородным негодованием писала тогда, что сумма эта — «много меньше той, которая ежедневно пропивается в петербургских ресторанах». Комитет начал всероссийский сбор пожертвований, был организован выпуск открыток, памятных медалей... Экспедицию отправили, и обошлось это даже дешевле, чем планировал Седов. А через год комитет сам просит денег у правительства. Уже не 70, а 175 тысяч 571 рубль 48 копеек...

24

Л е н и н  В.  И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 44.