Смертельно безмолвна

Неожиданно двери смежного зала распахиваются, и на пороге оказывается девушка. Мертвенно бледная, худощавая девушка в белой накидке с босыми ногами.

Заплетающимся шагом она бредет вперед, покачивается, едва не падает, но каким-то чудом удерживает равновесие. Ее светлые волосы мокрые, как и накидка. Глаза огромные, испуганные, налитые таким диким страхом, что даже у меня перехватывает дыхание.

В зале повисает тишина. Люди наблюдают за незнакомкой, а она внезапно падает, не сумев побороть слабость, прямо перед Ариадной. Ари не двигается, сверху вниз глядит на хрупкое, костлявое создание, корчащееся на полу, и молчит.

Внезапно помещение наполняют звуки виолончели. Я ничего не понимаю. Смотрю в глаза Норин, но вдруг понимаю, что в них застыли слезы. Что происходит? Кто это?

И когда я собираюсь потребовать ответа, девушка начинает петь. Петь так, как я еще никогда в своей жизни не слышал. Ошеломленно перевожу взгляд на незнакомку и тут же покрываюсь сотней мурашек, которые забираются под кожу и заставляют внутренности в волнении дрожать и звенеть, будто тонкие стекла. Я невольно подхожу ближе. Наблюдаю за тем, как девушка поет, слышу, как чист и звонок ее голос. И не понимаю, почему она до сих пор не поднимается на ноги. Ей плохо? Что с ней? Почему ее лицо застилают слезы, а руки трясутся, как и все тело? Почему она не бежит, не пытается уйти? Не понимаю. Меня одолевают странные, горячие чувства. Я не вижу угрозы, никто не подходит к незнакомке и не пытается причинить ей вред. Но, в то же время, я ощущаю рьяное желание спасти ее.

- Что происходит? – Наконец, спрашиваю я, посмотрев на Норин.

Женщина быстрым движением смахивает со щек мокрые полосы и поджимает губы.

- Это сирена.

- Кто? – Мои брови удивленно взлетают. – Сирена?

- Да. Сирены – морские существа. Ты, наверняка, о них слышал.

- Слышал, но...

- Она умирает. – Норин запинается и тупит взгляд в пол. Что это значит? Как это она умирает? Я смотрю на незнакомку, потом опять смотрю на Монфор и хмурюсь.

- Но она ведь поет. Как это вообще возможно?

- Она не поет, Мэттью.

- Но что она тогда делает?

- Сирены – необычные существа, умирая, они издают... издают нечто подобное. – Я в недоумении пялюсь на женщину, а девушка поет все громче и громче! И пение ее терзает, заставляет взлетать и падать. Чувствовать благоговение и ужас. – Для нас это музыка. Для нее – предсмертные крики.

Оторопело я перевожу взгляд на сирену и срываюсь с места. Я иду к ней все быстрее и быстрее, и я вдруг думаю, что спасу ее, помогу ей. Но как только я оказываюсь в первом ряду, лазурные глаза сирены в ужасе распахиваются. И девушка, порывисто схватившись тонкими пальцами за горло, падает навзничь, столкнувшись головой с мраморным полом.

Мне нечем дышать. Растерянно и испуганно я смотрю на труп девушки. А потом зал взрывается аплодисментами, и люди улыбаются, и Люцифер кривит губы, но я вижу лишь мертвое тело, ни в чем неповинного существа. Я вижу смерть.

Боже мой. Они убили ее, убили у всех на глазах, будто животное! Ярость вспыхивает во мне диким пожаром. И я поднимаю подбородок и смотрю на Ариадну, и ощущаю, как у меня по венам растекается уверенность. Здесь действительно нет людей. Здесь одни звери.

Боковым зрением я замечаю Джейсона. Он кивает и сходит с места. Останавливается рядом с Норин, прокатывается пальцами по ее мокрым щекам и пылко прикасается лбом к ее лбу. Они закрывают глаза. Джейсон шепчет что-то, Норин прижимает рукой дрожащие губы. Все это длится не более секунды. А затем мужчина отстраняется и уходит, оставляя Монфор в зале для того, чтобы она исполнила задуманное. Я быстрым движением достаю из кармана брюк склянку, которую отдала мне Джиллианна, и опустошаю ее.

Каждый из нас рискует жизнью, каждый из нас понимает, что, возможно, сегодня мы не вернемся домой. Но в борьбе за то, что верно – за то, что кажется тебе верным – можно и умереть. Такова природа человека: сражаться до последнего, вставать и падать, падать и вставать. Разочаровываться и снова верить. Обманывать себя, но действовать. Я сжимаю в кулаки пальцы и слежу за тем, как Норин Монфор, женщина невероятной красоты и ума, с непоколебимым взглядом бредет вперед, широко расправив худые плечи. Она боится, но я бы отдал все, чтобы выглядеть так же, когда сердце разрывается от паники. Норин ровно и спокойно дышит, медленно переставляет ноги и останавливается только в образовавшемся кругу, рядом с Люцифером. Дьявол не сразу замечает ее. Лишь тогда, когда она грациозно снимает маску, своевольно вздергивает острый подбородок и говорит:

- Уверена, мое приглашение просто не дошло до адресата.

Люцифер не оборачивается. В зале повисает мертвая тишина, Ариадна распахивает в удивлении малахитовые глаза, а Норин сплетает в замок пальцы. Она ждет. Все мы ждем.

Я глубоко втягиваю воздух и отхожу в сторону, чтобы проследить за тем, как Дьявол медленно оборачивается и прищуривает пустые глаза. Он по-птичьи наклоняет голову, а я настороженно хмурю брови. Никто не знает, что будет дальше, как отреагирует враг.

- Твоя энергия отличается от многих, – едва слышно шепчет Люцифер и неожиданно оказывается в нескольких сантиметрах от лица женщины, он касается пальцами ее черных волос, скул, обветренных губ. Но Норин даже не шевелится. Тихо отвечает:

- Я не могла пропустить день рождение племянницы.

- Ты продолжаешь меня удивлять, Норин Монфор-л’Амори.

- Иначе бы ты потерял интерес, Хозяин.

- Я никогда не потеряю к тебе интерес, моя дорогая.

- Правда? – Она смотрит в пустые глаза Дьявола и кажется уязвленным, пугливым и загнанным в угол животным, которое поддалось чарам Господина. И что-то меняется в тот же миг. Что-то становится живым во взгляде Люцифера. Он поднимает руку, которая даже в ярком свете кажется серой и мертвой, и Норин пламенно и страстно прижимается щекой к его руке, обессилено закрыв глаза. Она шепчет:

- Мой хозяин.

- Ты играешь со мной.

- Ты – отец Лжи. – Она глядит на Дьявола из-под опущенных ресниц. – Ты знаешь.

Люцифер резко подается вперед и хватается пальцами за лицо женщины. Он дергает ее на себя, она врезается ладонями в его грудь, но не испускает ни звука; она продолжает с невероятной страстностью прожигать взглядом его глаза, а потом прокатывается ладонью вверх по его шее, по его подбородку и спрашивает хриплым голосом:

- Важно ли, чтобы я говорила правду? Я здесь. И я – твоя.

Грудь Дьявола тяжело вздымается и опускается. И я вдруг вижу мужчину. Ни зверя, ни отца Хаоса. Я вижу мужчину, сраженного чувствами к женщине.

Поразительно... Люцифер создал существо, способное пленять не только людей, но и его самого. Распространяется ли проклятье на Дьявола, что случится с ним?

Норин – Черная Вдова. И ее власть оказалась настолько сильной, что даже Люцифер пал пред ее чарами; смотреть на это любопытно и страшно одновременно. Острые взгляды переплетаются, сталкиваются, и между создателем и созданием возникает порочная связь.

Оркестр начинает играть медленную, тягучую музыку, которая притягивает Норин и Дьявола друг к другу. Люцифер возвышается над ней, словно небо над скалой. Накрывает ее своей тенью, забирает в царство темноты и мрака. И Норин соглашается. Они кружатся в вальсе, увлекая друг друга в потаенные уголки своих черных душ. Я туплю взгляд в пол. Норин Монфор всю жизнь боролась с Дьяволом и ощущала невероятный соблазн, боялась и одновременно желала. И теперь она проиграла. Проиграла, чтобы дать нам время, чтобы позволить нам спасти близкого ей человека. Я восхищаюсь ею. И я должен действовать.

Я вновь поднимаю взгляд и смотрю на Ариадну, которая хладнокровно наблюдает за тем, как ее тетя кружится в вальсе с отцом ночных созданий. Она прекрасна. Подобранные к верху волосы открывают вид на тонкую, изящную шею. Я шумно сглатываю и прохожу в толпе, не отрывая от нее глаз. Я прожигаю Ариадну яростным, жадным взглядом. Я хочу ее. Но еще больше я хочу сомкнуть пальцы вокруг этой шеи и покончить с кошмаром. Да, я вдруг отчетливо понимаю, что я не просто должен убить Ариадну Блэк. Я хочу ее убить.