Смертельно безмолвна

- Они пытали ее, помнишь? – Шепотом спрашивает Бетани и глядит на меня пустым, прозрачным взглядом. – Мой отец и Барнетт подловили ее у школы, схватили, похитили...

- Ари бы не стала.

- Ари – нет. Но Ариадна Монфор...

- Ты никогда не видела Ариадну Монфор и понятия не имеешь, на что она способна, и что ей нужно, поэтому прекрати обвинять ее просто так. Не надо.

- Просто так? – Вопрошает девушка, округлив темные глаза. – Да там мужик весит к потолку подвешенный, обескровленный, изуродованный, будто над ним издевались сразу несколько маниакальных кретинов.

 - Сначала этот мужик ослепил ее, кинул в машину и привез в подвал к фанатикам. И только потом его привязали к потолку и обескровили.

- Ого, защищаешь ее?

- Понимает, – неожиданно говорит Хэрри, на что Бетани округляет глаза еще шире.

- Понимает? Звучит не менее жутко. Однако, Мэтт, это лишь дает Ари мотив. Она не просто так выбрала Барнетта жертвой, и я знаю, чувствую, следующий – мой отец.

Я выдыхаю. Тяжело и протяжно. Прохожусь ладонями по лицу, осматриваю людей и мигающие лампы на машинах, а затем прижимаю пальцами глаза. Ариадна здесь. Я идиот, которому хочется верить, будто все это чушь, будто все это неправда.

Я поддаюсь эмоциям и потому проигрываю.

- Ладно, я должен позвонить.

Собираюсь отойти, как вдруг Бетани хватает меня за руку. Я оборачиваюсь, она мне в глаза смотрит довольно жалостливо, сочувствующе, а это злит и бьет еще сильнее.

- Что?

- Мне жаль.

- Да брось, Бетани. С чего вдруг тебе жаль? Ты ведь совсем не знала Ари.

- Не говори так.

- Но это правда. Вы были знакомы от силы пару недель, а общались пару дней.

- Это не значит, что мне наплевать на происходящее, ясно? – Девушка обижено губы надувает, а я по привычке закатываю глаза. – Что? Почему ты мне не веришь? Неужели ты думаешь, что я не успела привязаться к Блэк?

- Да, я именно так и думаю.

- Но почему? Почему ты...

- Потому что у меня даже в мыслях не укладывается, что это совершила Ари. Я себе этого представить не могу, и я не верю, не верю до сих пор. А ты поверила. Вот и все.

Я покачиваю головой и ухожу, чтобы позвонить Монфор. Думаю, им нужно узнать о том, что случилось. И я почти уверен, что информация им по душе не придется, пусть она и означает, что Ариадна здесь, в Астерии, дома.

Мне отвечает Мэри-Линетт бодрым голосом:

- Монфор у телефона.

- Здравствуйте. Это я... Мэтт. – Сжимаю пальцами переносицу. – Говорить можете?

- Конечно. Что-то случилось?

- Ари вернулась.

Несколько секунд женщина хранит молчание, и я слышу только тяжелое дыхание и шуршащие помехи. Однако затем Монфор спрашивает:

- Ты уверен?

- Я уже давно ни в чем не уверен.

- Где она?

- Сейчас я нахожусь на Трейкот-Стрит. Возле дома директора Барнетта. Он мертв.

- Директор? – Не понимая, восклицает женщина. – Директор умер?

- Его убили, но, знаете, скорее всего... – Я запинаюсь и беглым взглядом осматриваю людей, мельтешащих перед глазами. Слова никак не срываются с языка. Это же дикость, у меня горло сдавливает от одной только мысли, что Ари подвесила Барнетта к потолку. – Я думаю, что, скорее всего... скорее всего, это сделала Ари. Ари его убила.

Жду, что сейчас Мэри-Линетт бросит трубку или же скажет, что я спятил, но она не принимается спорить. Она вздыхает, зовет Норин, а потом рабочим тоном интересуется:

- Нам стоит приехать?

Я удивлен подобной реакции и недоуменно вскидываю брови.

Неужели все вокруг, так или иначе, уже не верят в добрую сторону Ари?

- Знаете, нет. Я думаю, вам не стоит светиться. Но вы должны были узнать.

- Верно. Разузнай поподробнее, что к чему, а затем к нам возвращайся.

- Хорошо.

- Справишься?

- Без проблем.

Мэри-Линетт бросает трубку, а я застываю в нерешительности. Кажется, только мне до сих пор не верится, что Ариадна способна на убийство. Наверняка, и Барнетта убила не она, а Меган фон Страттен или ее приспешники. Сама Ари внутри невероятно добрая. Она не сумела бы перейти черту, я уверен. И меня она не собиралась убивать. Нечто сильное и дьявольское засело в ее голове и руководит ее поступками. Но Ариадна борется, она будет бороться. Я точно знаю.

Я возвращаюсь к Бет и Хэрри. Они до сих пор стоят напротив полицейских машин и молчат, проглатывая слова, которые непременно должны сойти с языка, но так и остаются лишь несказанными мыслями. Брат поднимает подбородок, когда я оказываюсь рядом.

- Ты... – Он сглатывает и пробует снова. – Ты сказал?

- Да. Я предупредил их, но они не приедут.

- Почему? – Щурится Бетани. – Они ведь так долго ее искали.

- Но Ари здесь нет, – взмахнув руками, напоминаю я. – И, приехав, они лишь многих людей заставят задуматься о том, что они здесь забыли. Это подозрительно.

- Ладно. Но что тогда дальше?

- Нужно пробраться в дом, посмотреть, какая там обстановка.

- Серьезно? – Бет нервно усмехается, сплетая на груди руки, и кивает. – Дерзай.

- Думаешь, это нереально?

- Думаю, это глупо. Тебе нужны снимки? Договорились, они будут. Нужны зацепки? Я расскажу обо всем, что узнаю, но пробираться на место преступления, смотреть на труп, не чересчур ли это, Мэтт?

- Мне просто кажется, что...

- ...что ты заигрался. Очнись, никто из нас способностями не обладает. – Девушка на меня смотрит почти осуждающе, ее карие глаза светятся недоверием и страхом.

- Я ни во что не играю.

- Да ладно. И часто ты пробираешься в чужие дома? Часто видишь мертвяков?

- Я должен все осмотреть, Бетани, – сквозь стиснутые зубы, чеканю я, – это поможет.

- Поможет нажить душевные травмы? Там кровища повсюду! Еще раз повторяю, там мертвый человек, Мэтт! – Девушка импульсивно встряхивает головой и, срываясь с места, бросает, – утихомирь пыл. По-моему, ты сходишь с ума.

Я собираюсь пойти за ней, но неожиданно меня за руку перехватывает Хэйдан. В это невероятно трудно поверить, поэтому я намертво примерзаю к асфальту и оборачиваюсь.

Его пальцы так сильно стискивают мое запястье, что мне становится больно. Но я не жалуюсь, даже не думаю жаловаться. Хэрри нерешительно размыкает кисть, облизывает и поджимает губы, а затем шепчет:

- Пусть идет. Не трогай ее. Она напугана.

- Ладно. – Не своим голосом обещаю я, откатываясь назад. – Как скажешь.

- Ей страшно... – еще раз повторяет он, неестественно резко разминая плечи, а потом поправляет оправу очков неуклюжим движением, и я оцепенело наблюдаю за братом, а он продолжает переминаться с ноги на ногу и повторять, – ей просто страшно, она испугана.

Теперь и мне не по себе. Я в очередной раз киваю, но Хэйдан не прекращает бурчать себе под нос нечто тихое и неразборчивое. У меня желудок скручивается в тугой узел.

В конце концов, я подхожу к Хэрри и неуверенно похлопываю его по плечу, на что в его глазах проносится искреннее недоумение и странная благодарность, будто я вызволил его из транса, из клетки. Брат сглатывает, кивая мне, а я спрашиваю:

- Ты как? Пойдем?

- Да-да, идем. Да.

Мы сходим с места, но я непроизвольно гляжу себе за спину и изучаю красно-синие огни, мерцающие на крышах полицейских машин, я наивно надеюсь увидеть рыжее пятно, увидеть ее макушку. Но я ничего не вижу.

Ари здесь нет.

Когда мы приезжаем к Монфор, солнце лениво заползает за горизонт. Тети Ариадны ждут нас на кухне, Норин как всегда приготовила нечто вкусное, и я довольно улыбаюсь.

- Что? – Интересуется она, когда я придвигаю к себе мясной рулет. Женщина стоит в толстом свитере, что кажется полной чепухой, а еще на ней грязный фартук. Никогда бы я не сказал, что передо мной стоит ведьма, по праздникам борющаяся с Дьяволом.

- Я давно не ел нормальную еду. Долорес готовит паршиво.

- Ты не зовешь ее мамой, – подмечает Мэри-Линетт, нарезая яблоки себе в миску. Не знаю, кажется ли мне, но, по-моему, на яблоках у нее какой-то пунктик. – Почему?