Звезда по имени...

Легкое подвижное "ми" заставило зеркало зазвенеть, громко, на весь зал, а когда я взяла "фа", оно пошло огромной трещиной, расчертивший зеркальное полотно на несколько больших осколков.

— Эли?

Я не слышала, когда меня звали, и упивалась звуком в надежде на большее. Мне нравилось видеть себя в отражениях, там я ловила отблески многих маленьких Лил, идеально открывающих рот и выводящих красивое чистое "фа". Эти Лил хотели большего, они жаждали попробовать взять "соль". Осознав эту простую истину, я позволила себе маленькую радость. "Соль" зазвучала легко и весело. Так же весело зазвучали осколки зеркала, брызнувшие во все стороны.

— Элинария? Хватит!

Интересно, на сколько сейчас хватит силы моих легких?

Соль плавно перетекло в долгое "о", пока от зеркальной стены напротив не осталось ни единого кусочка зеркала.

А мне было весело и хотелось петь еще. Я прекрасно помнила, что звуки никогда не закончатся, и что я уже не ограничена начальными нотами четвертой октавы. Если так подумать, то джати это тоже должен был помнить, если бы конечно остался жив. Ведь он единственный, кто присутствовал на эксперименте. Сейчас же я все могу повторить. И я повторила, методично поднимая ноту за нотой, проверяя свой предел.

Я пела в полнейшей тишине. Возможно, если бы кто-то смотрел на меня со стороны, то он бы удивился. Что, скажите, что здесь делает эта таурианка с открытым ртом? Скорее всего это выглядело очень смешно, но я действительно пела. Я чувствовала, как звук идет из груди, высокий и совершенно неслышимый, и расходится кругами по залу, заполняя весь его огромный обьем. Именно поэтому я смогла отчетливо услышать, как сверху что-то щелкнуло и взорвалось, падая вниз миллионами капелек дождя.

Замолчав, медленно подняла голову, стараясь не думать, как толстое закаленное стекло, выдерживающее вес и удар взрослого воина прекратило свое существование. Что я надеялась там разглядеть? Не знаю, но скорее всего не то, что увидела.

Маленькая комнатка совсем недавно выглядевшая как вытянутый, сверкающий боками эллипс, состоящий полностью из стекла и поддерживающей его арматуры, сейчас напоминала пережившего бомбежку скелет дома, с торчащими из него кусками железа и стекла. Благодаря металлической подставке и соединительным крепежам аппаратура осталась на месте, а вот пара стульев сейчас опасно болталась в воздухе, покачиваясь на ножках и готовая в любой момент упасть. Мне вдруг показалось, что если я хотя бы на секунду отведу взгляд, то они в последний раз качнутся и рухнут вниз, прямо на тонкий слой мелкого стекла.

— Элинария, я просил, хватит! — прозвучавший голос звучал немного зло и устало.

Заставив себя оторвать взгляд от ножек одного из стульев, поискала глазами Дариуса. Только сейчас, когда он подал голос, я вдруг поняла, что не видела его фигуру. А ведь он там, наверху.

— Дариус?

Взгляд метался по покореженной комнате, пока не зацепился за шевельнувшееся темное пятно. Мужская фигура нашлась возле одного из скоплений арматуры.

— Дар? Ты там в порядке?

Не то чтобы я сильно переживала, нет, ведь он сам говорил, что быстрее и сильнее, и вообще супермен в отличии от рядовых воинов, но было слегка не по себе. Скорее всего его подчиненные будут злиться — своего эфенди они просто боготворили, а Рауш начнет хмуриться, и бубнить под нос разную ерунду, что не очень приятно, но… он сам виноват.

Я предупреждала? Да! К тому же мозг свербела подленькая мыслишка, в чем то детская и недостойная "Так тебе и надо!". Почему она вдруг завладела мной? Все просто. Я не простила Дариуса, а все мои заумные заключения и выводы ничего не могли поделать против элементарного чувства чуть притихшей злости и неудовлетворенности прошлыми разговорами.

Глупо, все это глупо. Я опять возвращаюсь к той ситуации на острове, хотя надеялась забыть ее как страшный сон. А между тем желание уязвить, причинить боль или хотя бы попытаться это сделать, не утихло.

Несколько секунд спустя темное пятно стало больше — это Дар медленно выпрямился во весь рост. С трудом разглядев его фигуру, только сейчас поняла, что стало темнее. Если раньше я отчетливо могла рассмотреть не только любое его малейшее движение, но и выражение лица, и звенья цепочек, пересекающих рукав кителя, то сейчас виднелись лишь очертания силуэта. Резко задрав голову вверх, туда, где совсем недавно сияли маленькие красные солнца, ничего не нашла. Только серебрившийся потолок, укутанный мазками тьмы.

— Дар? — прошептав, сразу же замолчала. Показалось, что голос прозвучал неуверенно, жалко, я же в этой роли видеть себя совершенно не хотела. Подумаешь, нет света, ничего ведь не произошло. Скорее всего лопнули стеклянные светильники, всего лишь. А то, что жених не отзывается, так вроде сама мечтала о маленькой гадости. Ведь мечтала же? Совсем о небольшой.

— Не двигайся, — мужчина наконец отозвался, — Сейчас включу дополнительно освещение.

И словно вторя ему ярко вспыхнул свет, неприятно резанув по глазам.

Зажмурившись, закрыла лицо ладонями, отгораживаясь от проникающих сквозь кожу лучей и расходящихся перед глазами черных кругов. Слегка надавив на веки, дождалась равномерно черного цвета и только тогда осторожно открыла глаза.

Зал освещался мертвенно-бледным светом, казалось исходящим из стен и показывающем всю невзрачность и убогость открывающейся картины, все, без прикрас и полутонов. Медленно поворачиваясь по кругу, стараясь не двигаться лишний раз и не наступить на валяющиеся кругом осколки, оглядела помещение. Совсем недавно чистый и аккуратный зал был покрыт слоем мелкой стеклянной крошки. От стеклянной стены, расположенной напротив меня, не осталось и следа, а от комнаты наверху, в которой находился Дариус, остался лишь каркас. Все верно, это я смогла разглядеть и раньше, а вот самого Дара увидела только сейчас.

В бледно голубоватом свете его лицо казалась мертвенно-черным, с сероватым отливом, а глаза на этом фоне превратились в темные провалы. На миг мне померещилось, что через них на меня смотрит сама вечность, ухмыляясь беззубой улыбкой.

Моргнув, опустила взгляд ниже: на шею, на грудь, на руки. И застопорилась, потому как такого украшения его китель раньше не имел. Вся правая рука и часть левой отражали голубоватый свет, преломляющийся в торчащих из плоти осколках.

— Космос! — ошарашено выдохнув, облизнула пересохшие губы.

Принимай подарочек, Лил, кажется твое желание исполнилось. Довольна?

Мысль мелькнула и пропала, а я опустила глаза вниз, выискивая среди стекла наиболее быстрый и безопасный путь. Знала бы, что нам предстоит экспериментировать, натянула бы сапоги, а сейчас лишь остается внимательно разглядывать пол, чтобы особо крупные осколки не смогли задеть ноги.

Сделав несколько медленных шагов вперед, примерилась для следующего, но была остановлена резким выкриком:

— Эли, назад!

Не задумываясь, автоматически отступила назад два шага, и почувствовала, как под подошвами тонких сандалий хрустнуло стекло, и как что-то острое кольнуло ногу, чуть повыше стопы. Непонимающе остановилась, и пока выискивала взглядом жениха, краем глаза заметила, как что-то быстро промелькнуло мимо, упав сверху вниз. Отыскав темную, немного скрюченную фигуру, удерживающуюся руками за металлические балки, нашла глазами его глаза, а потом нехотя посмотрела туда, где я только что была. И почувствовала, как по спине пробежал неприятный колючий холодок.

Большой осколок красного стекла гордо поблескивал ровно на том месте, где я была.

— Мамочки…

— Ты в порядке? Прости, кажется я не смогу спуститься.

Задрав голову вверх, нашла глазами остатки освещения и прикинув их расположение, чуть ли не бегом побежала к лестнице. Добежав, одной рукой вцепилась в металлический поручень, а второй провела по лицу, убирая мешающие пряди волос, показавшиеся на голове неприятно мокрыми и липкими. Неужели от страха вспотела. Какой ужас. Надо заканчивать с этими экспериментами. Больше на такое он меня не подобьет.