Обрести крылья

- Нельзя кричать, нельзя драться, много чего нельзя. Нельзя портить свой товарный вид, - нехотя пояснила русоволосая, тряхнув головой, - Советую прислушаться, тогда повезет. Может быть.

Непонимающе разглядывая то одну девушку, то другую, покачала головой.

Куда я попала?

- Как хочешь, - неправильно истолковав мои движения, русоволосая грустно улыбнулась, - Тут недавно была одна до тебя.

Шатенка хихикнула, видимо что-то вспомнив, и бессмысленно провела пальцем по узору на стене.

- Рыженькая такая, не помню, как звали. Говорила моделью работает, - продолжила русоволосая, - Три предупреждения. Ее забрали, больше не видели. До меня девчонки были, говорили, что таких отправляют на Охоту.

- Охоту? - подавшись вперед, всмотрелась в тонкие Шерты лица рассказчицы, - Какая к Шерту охота? Цивилизация на дворе, уже давно королевским указом запрещено охотиться на животных. На живых.

Шатенка засмеялась, громко, истерически. Я смотрела, как кривятся ее тонкие губы, а смех постепенно переходит в тихие всхлипывания. Спрятав лицо за ладонями, она опустилась на колени и стояла так, качаясь как маятник из стороны в сторону.

- Что с ней?

- Не обращай внимания. Она сломалась. Ты уже ничем не поможешь, а охота... Кто сказал, что загоняют животных? Нет... Загоняют людей. Охотятся на нас.

Отвернувшись от меня, русоволосая легла среди подушек, пытаясь спрятаться.

- Что это за место? Почему ты сказала о товарном виде? Я не...

- Товар, товар, - перебил меня приглушенный голос из подушек, - как и все мы тут. Мы товар.

Вновь замолчав, девушка накрыла голову подушкой и спряталась, делая вид, что ее здесь нет.

В голове теснился легион вопросов, хотелось узнать все и поподробнее, хотелось вырваться из солнечного помещения, ставшего вдруг тесным и затхлым.

Взгляд метался от одной девушки к другой, спрятавшейся, потом к без движению лежащей Мальи, и вновь к первой - шатенке, уже успокоившейся и тоже упавшей в подушки.

Пропавшая рыжая моделька, охота, другие девушки... Товар... Что здесь происходит?

Свернувшись калачиком среди больших и маленьких подушек и закрыв глаза, я думала, пыталась осмыслить вытянутую из девушек информацию, и снова думала.

Хотелось встать и закричать - 'Так не бывает!' 'Это сон, я проснусь, и будет все как раньше!'. Но минуты текли одна за другой медленно превращаясь в часы, а я не просыпалась, я сидела, потом лежала, слушала тихий голос русоволосой и думала, думала, думала.

Оказывается это правда. Страшная, горькая, для кого-то предательская и рушащая веру, надежду и мечты.

У каждой из девушек, попавших сюда, своя история, своя жизнь, но каждая из них похожа на другую. Предательством.

Русоволосую звали Илами. Тихая, спокойная девушка, красавица из маленького городка, находящегося в тысячах километрах от столицы. Обычная семья, на первый взгляд, да и на второй тоже, а вот на третий. Третий приоткрывает завесу трагедии. Для Илами. Ею откупились, ее пожертвовали, ее продали. За звонкую монету, за несколько тысяч эритов, астрономическая сумма для маленького городка, но сам факт! Какая разница, сколько, главное тебя предали родные люди, отказались, вычеркнули из жизни, выкинули как ненужную поношенную вещь на свалку...

- Я рыдала, знаешь, как я рыдала? Я умоляла отца не делать этого, ведь ... - из кучи подушек рядом раздался горестный вздох, минута молчания, и прерывистый голос, полный сдерживаемых слез продолжил, - Он ничего не сделал, сказал так надо и ушел. Здесь я уже три недели. Это долго... я не знаю, выдержу ли еще. Или сломаюсь, как Вария.

Я лежала и не могла понять, как можно продать своего ребенка? Свою плоть и кровь. Покачав головой, посмотрела на шатенку. Вария.

- А она здесь откуда?

- Кто?

- Вария...

Обсуждаемая девушка сидела, прислонившись к стене, и безучастно смотрела в одну точку.

- Она странная.

- Да. Я не знаю откуда, может ее ищут, может нет... Она ничего не говорила, только имя. Она тут дней пять всего, но как привезли, так и... Плачет, смеется, говорит очень редко, как сегодня. Иногда я боюсь, у нее начнется истерика, и тогда уведут... навсегда, как ту рыжую.

- Какую рыжую?

- Три предупреждения, - напомнила о себе Вария. - у рыжей было три. У меня пока одно...

- Как ее звали? Не помнишь? - русоволосая приподнялась и посмотрела на шатенку.

- Тенни...

- Что!?

- Ты ее знаешь? - в потухших глазах Илами мелькнула искра любопытства.

- Рыженькая такая, длинноволосая? Тенни? Карие глаза... - я вспоминала Шерты знакомой девушки, уехавшей в свадебное путешествие с любимым 'принцем'.

- Да. Ты ее знаешь?

- Знала, - медленно качнув головой, посмотрела на Илами. - Она была тут?

- Недавно, и недолго. Говорят, ее отправили на Охоту.

- Не может быть!? Я точно знаю, она уехала с женихом в..

- Очнись! - крикнула, перебив меня русоволосая.

- Очнись... - уже тише сказала она чуть позже, - Видела я ее жениха... жених, скажешь тоже. Поставщик товара, за мной приехал такой же. К тому же ты сама описала ее довольно точно. Ты знаешь много похожих Тенни, работающих моделями?

- Так, - потерев глаза, посмотрела на девушку, - Так...Ладно, она тут была, но зачем? Зачем такие трудности? Тенни довольно таки свободных нравов, любит украшения... Я не понимаю..

- Свободных? Ну, ну... Я не думаю что твоя Тенни - русоволосая едко выделила имя, - даже твоя Тенни согласится в свободное время подрабатывать шлюхой.

- Кем? Зачем?

- Это Бордель, детка. Ты попала в первоклассный бордель.

- Что? Но мы же против... да и, я видела 'дам' легкого поведения. В столице их много. Разных. Зачем такие сложности? - пожав плечами недоверчиво посмотрела на Илами и перевела взгляд на Варию, медитирующую с закрытыми глазами.

- Таких да не таких. Разница огромна. У нас все клиенты сплошь состоятельные люди, не желающие иметь в постели девушку для 'многих'. Им подавай штучный экземпляр, для них одних.

- Но как же... это... самое... без взаимного согласия?

Коротко хохотнув, Илами обняла себя руками.

- 'Это' милая называется секс. Тебе сколько лет?

- Достаточно! - тихо прошипев, нахмурилась.

- А раз достаточно, то должна хоть немножко разбираться в медицине. Это чтобы для 'согласия' обоюдного. Но некоторым нравятся и несогласные. Говорят, прибавляет 'остроты' ощущениям.

- Но так же нельзя! Я так не хочу!

- А кто тебя будет спрашивать? Не хочешь, готовься к Охоте! - припечатав, Илами отвернулась и зарылась в подушки.

Опять эта Охота. Это что? Местная страшилка? Не могут же они и в самом деле ловить людей? Это не правильно, не законно! Это страшно! Но внутренний голос уверенно сказал 'могут'. Уже то, что происходит здесь - незаконно, поэтому нарушение чего-то еще вины не прибавит , не убавит.

- Илами? Нас кормить то будут? Или тут третья альтернатива - помереть с голоду?

- Будут, будут, - из подушек послышалось бухтение девушки, - наверно скоро уже... дай поспать, я не выспалась.

Вскоре со стороны девушки послышалось тихое сопение. Она действительно уснула. А я, я все никак не могла понять, что же произошло. Как я сама очутилась здесь? И как отсюда выбраться.

Убежать. Нужно бежать. Как? Куда! А если Охота? Шерт с ней, лучше час жизни потом смерть, чем такое.

Поежившись, вновь посмотрела на посапывающую русоволосую. Я не собираюсь становиться чьей-либо игрушкой, не собираюсь! Но и глупости делать тоже, не собираюсь. Я хочу жить. По крайней мере пока.

Взгляд метался по помещению, цепляя незначительные детали, перебегая с одной стены на другую.

Окошки действительно высоко. Нет ни лестницы , ни веревки, ничего. Только мягкие ковры и бесполезные подушки. А еще этот звон, странный и неприятный. После которого появилась охрана. Тут камеры? За нами следят?

Поднявшись, оглядываясь, я тихо побрела к неприметной двери, замеченной мной ранее. Открыв дверь, заглянула. Ванная. Окон нет. Зайдя внутрь, плеснула немного воды на разгоряченное лицо и уставилась на свое отражение в висевшем тут же зеркале.