Страница 66 из 73
******
Я резко проснулся от того, что Нита дёрнулась в моих объятиях, и подскочил. Она сидела и недоверчиво рассматривала свою руку, на которой вчера был страшный ожог. Я видел удивление в её глазах, сменившееся радостью. Моя девочка взяла в свои ладони моё лицо и нежно поцеловала. Ответил, и страсть забурлила в крови, как пожар. Нита сама углубила поцелуй, и, завалив меня на кровать, уселась сверху. Я не сопротивлялся, наоборот, поощрил её инициативность. Но потом вспомнил, что вчера был последний день стерилизации, на что она ответила, что ей всё равно. Ну, раз она не против того, что могут быть последствия, то я только за. Она ласкала меня руками и губами, продвигаясь всё ниже по телу, но я уже не мог больше ждать, и, подмяв её под себя, резким толчком вошёл в желанное тело, ускоряя движения. Несколько раз подводил её к краю и не давал получить наслаждение, заставляя меня умолять о нём. Но вскоре понял, что и сам уже больше не выдержу, и, сделав самый последний толчок, взорвался в ней. Разрядка была фееричной. Наши стоны слились в один. Нита обхватила меня руками и ногами, сжав в объятиях и царапая спину. Я был не против, но когда хотел встать, она меня не отпустила. Ну, что же, мне так даже больше нравится. Приподнялся на локтях, чтобы не давить на неё своим весом, и стал рассматривать мою девочку. Я так вчера за неё испугался, думал, что потеряю, и теперь, держа её в объятиях, был неимоверно счастлив. Потянулся за поцелуем, и ответ Ниты не заставил себя долго ждать. Чувствуя, что готов продолжить наши постельные забавы, я толкнулся в ней, вызвав вздох удивления и удовольствия одновременно у моей малышки. Увидев её вопросительный взгляд, только ответил:
— Да…
Второй раз был даже лучше, чем первый. Перевернулся на спину и позволил ей проявить инициативу. Она поняла меня без слов и стала двигаться. Мне было этого мало, и, перестав ласкать её грудь, взял за бёдра, перехватывая контроль и ускоряя свои движения, приводя нас обоих к кульминации. Простонав, Нита упала на меня, и так и осталась лежать. Я ласково перебирал её волосы, а она мурлыкала от удовольствия.
Но стоило мне только напомнить о Рустране, как Нита сжалась и отказалась возвращаться на планету. Но я убедил её в том, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы ей никто там не причинил вреда. Помывшись и одевшись, мы вышли из комнаты и столкнулись в гостиной с Кейном. Я видел, как он переживает, и был ему признателен за помощь и поддержку, оказанную вчера. Узнав, что родители уже вернулись на Рустран, мы позавтракали, и направились к шаттлу, чтобы тоже спуститься на планету. Всё это время я не выпускал Ниту из своих объятий. Мне казалось, что только стоит это сделать, как с ней опять может что-то случиться.
Как только мы появились у себя в комнате, пришла мама и сообщила, что отец с Джэррардом едут сюда, потому что рустранец хочет о чём-то поговорить с Нитой. Я сразу же сказал, что буду присутствовать при разговоре, чтобы потом никто не говорил, что не предупредил. Но мама успокоила, заявив, что при разговоре будет присутствовать вся наша семья, и как только отец с рустранцем прибудут, она нас позовёт, так как разговор решено проводить в комнате родителей. Мы с Нитой просто сидели на диване и думали каждый о своём. Сжимал в объятиях свою девочку, и понимал, что как бы я не хотел избежать разговора Ниты с Джэррардам, он неизбежен. И понимал, что этот разговор будет касаться Катары. Мне просто нужно настроиться заранее, и чтобы не произошло проявлять хладнокровие и осторожность. Всё же мы находимся не на своей территории, а на незнакомой планете, и пока полностью зависим от её жителей.
Когда пришли в комнату родителей то сразу же с Кейном сели по обе стороны от Ниты, тем самым давая понять, что она находится под нашей защитой, и мы никому не дадим её тронуть или обидеть. Отец зашёл вместе с Джэррардом и тот, поздоровавшись, и принеся Ните извинения, сел в свободное кресло. Я понимал, что разговор будет долгим и тяжёлым, и волновался, как Нита это всё воспримет.
Когда речь зашла о Катаре, я напрягся. Но то, что поведал нам Джэррард, повергло в шок и заставило задуматься над поведением его племянника. Честно, после всего услышанного мне было жаль рустранца. Ещё неизвестно как бы я сам поступил на его месте. Джэррарда было жалко, никому бы не пожелал такого. Сначала потерять сестру и лучшего друга, вырастить их ребёнка как собственного, а теперь знать, что он умрёт, смотреть на его мучения и знать, что ты не можешь ничем помочь — этого не пожелаешь и врагу. Но оказалось, что спасение от этой беды всё же существует, и будет жить Катара или нет, зависит от Анны. Но тут Нита проявила своё упрямство, и категорически отказала Джэррарду в помощи. Я не знаю, как бы поступил на её месте, но не был бы столь категоричен. Попытаюсь с ней поговорить, и убедить хотя бы связаться с матерью, и обрисовать сложившуюся ситуацию. Мне кажется, что Сабрина с Анной должны знать об этом, и высказать своё мнение. Решив, что очень серьёзно поговорю с ней по этому поводу, и попытаюсь переубедить, мы распрощались со всеми, и пошли к себе. Я видел, что моя девочка полностью погружена в свои мысли и не стал трогать её. Пусть сама решает, как быть. Узнаю, а потом посмотрю по обстоятельствам, как мне поступить.
******
Мне было больно, очень больно Огонь выжигал меня из нутрии, и от этого не было никакого спасения. Я не знал, сколько может длиться эта агония, у каждого она была по-разному. Это зависело от того, насколько сильный огонь в твоей крови. Мой, по словам жреца, был достаточно высок, и это означало, что мои мучения могут растянуться на месяцы. А я не хотел этого, ведь это было только начало. А что будет дальше? Насколько хватит моих сил? И как не сойти с ума от всего этого? Вопросов было много, но на них не было ни одного ответа.
Мне было известно, что дядя поехал поговорить с Нитой, и ждал, когда он вернётся. Я не знал, о чём он хочет с ней поговорить, но было интересно. Пусть у неё и пошло отрицание моего зова крови, но мне всё равно было нужно знать как она. И пусть Нита с момента нашей встречи, стала ядом в моей крови, который выжигает меня, заставляя пылать, всё равно хотел, чтобы она была рядом со мной. Я нуждался в её присутствии, её взгляде, улыбке, голосе, и пусть не могу прикоснуться к ней, чтобы не причинить боль, хотел, просто желал, чтобы она была рядом. Мне казалось, что это облегчит мою агонию и придаст сил. Но это было невозможно, она была с другим, и у нас нет будущего. Вернее, будущее есть только у неё, и, видя, какие чувства пылают во взгляде Кросса, когда он смотрит на неё, я знал, что будущее её будет счастливым. А вот у меня его нет. И от этого хочется в бессильной ярости бросаться на стены и всё, что попадет под руку, и крушить в бессильной ярости, чтобы потом упасть без сил, с разбитыми в кровь руками, и забыться в кошмарном сне. Когда дядя зашёл ко мне, я не встал с кровати, а только спросил:
— Ну, как всё прошло?
— Не так как я хотел. Но надежда на твоё спасение есть.
Его слова заставили меня встрепенуться, и я с неверием вперил в него взгляд.
— Какая надежда? Дядя, о чём ты говоришь? Разве спасение от отрицания зова крови существует? Почему ты никогда не говорил мне об этом? — я спрашивал, и не мог поверить, что есть способ прекратить мои мучения, и остаться при этом в живых.
— Не говорил, потому что никогда не думал, что с тобой может такое произойти, — ответил дядя. — Но надежда на спасение есть, — он подошёл ко мне и усадил назад на кровать, а потом сел на кресло напротив меня.